Вальс Мефисто

Она прошла за кулисы, в заполненную цветами артистическую комнату Майлза, где находились и присланные ею цветы. Там же была и Роксанна, поразительно эффектная в бледно-желтом платье от Мэйнбохера. Она поцеловала Полу и похвалила ее белое платье, сделав вид, что не видела его раньше. Пола подыграла ей, выказывая радость от встречи, а затем поцеловала Майлза, Тот выглядел совершенно спокойным и был очень симпатичен в новом фраке. В нем есть определенный стиль, решила Пола. И у него появилась уверенность в себе, которой не было раньше или это заурядная наглость?

– Не похоже, чтобы ты нервничал, – заметила она, не находя более интимных слов для ставшего почти чужим для нее человека.

– Не совсем так. У меня потеют ладони. Но почти не колотит, чего я вовсе не ожидал…

– Перед выступлением все нервничают, – сказала Роксанна. – Так было и с отцом. Это придает особое волнение концерту.

Вошел Филип Розен.

– Майлз будет великолепен, – произнес менеджер. – Он уложит их нокаутом.

– Пришли нужные люди, – добавила Роксанна. – Они разнесут событие по Нью-Йорку и завтра утром станет известно, что произошло нечто замечательное.

Пола чувствовала, что все трое ждут ее ухода; пожелав Майлзу удачи, она покинула комнату и прошла на свое место в пятом ряду.

Белый элегантный зал с его темно-красными сиденьями кресел был ярко освещен, а на сцене в молчаливом ожидании стоял огромный концертный рояль. Как и тысячи раз до этого, он готов был распять или же осыпать почестями очередного питающего надежды пианиста. Пола заметила Гарольда Шонберга из «Тайме», затем Сиднея Рэймонта, а рядом с ним – Агату Ренфру, похожую на стареющую сивиллу. В четвертом за ними ряду сидела принцесса Андраши, которую сопровождал высокий тощий мужчина с рыжей бородой. Роксанна была права, подумала Пола, подмечая в толпе известные лица. Здесь вся знать. С точки зрения рекламы – если Майлз не провалится – подобная публика стоила миллиона долларов. Но конечно, он не провалится. Это знают и Роксанна, и Майлз, и Филип Розен. И конечно, он не нервничает. Ведь он играл в Карнеги холле десятки раз.

Она глянула на отпечатанную программу: гольдберговские вариации Баха. Ни один новичок не осмелился бы начать со столь длинного и сложного произведения. Затем соната для фортепьяно – кто совладает с ней после вариаций, кроме пианиста-ветерана? Затем andante spianto и полонез Шопена… После антракта последуют вариации на тему Паганини Брамса, «Лиль Жуайе» и «Маски» Дебюсси, а вместо финала – «Мефисто-вальс»… Довольно сложная программа. Фактически, программа Дункана Эли.

В ту минуту, как свет в зале начал гаснуть, к ней наклонился Уильям де Ланкрэ.

– Миссис Кларксон? – прошептал он.

Пола обернулась и увидела сидящего прямо за ней симпатичного маклера. На нем был строгий костюм, как и на большинстве мужчин из публики.

– Если уделите мне минутку в антракте, я хотел бы с вами поговорить.

Пола кивнула. Послышались аплодисменты, и она отвернулась, чтобы увидеть выходящего на сцену мужа. Тот уверенно поклонился и уселся за рояль. С полминуты длилось молчание, помогающее сосредоточить на себе внимание публики. И вот – он заиграл Баха…

* * *

– Вы были правы: ваш муж в самом деле играет, как Дункан, – сказал Уильям де Ланкрэ во время антракта. Они устроились в уголке переполненного вестибюля. Позади курили и оживленно обсуждали концерт зрители. Даже не обладая особым восприятием, можно было заметить по их реакции, что Майлз пользовался большим успехом.

Публика устроила ему овацию после мастерской интерпретации Бетховена, а яркий Шопен в едином восторженном порыве поднял людей на ноги.

– И ко всему прочему, у него прекрасная внешность! – делился впечатлениями некий элегантный юноша, а Пола в это время угощала сигаретой маклера.

– Секс, стиль и Шопен, – заметила она, выдыхая дым. – Боюсь, Майлз обречен на успех.

– Кажется, вы не очень рады.

– Нет, рада, – пожала плечами Пола. – Но для меня это вовсе не сюрприз.

– Почему?

– Вы не поверите, если я вам отвечу, де Ланкрэ.

– Пожалуйста, зовите меня Биллом. Но меня крайне интересует ваше объяснение.

Она бросила на него скептический взгляд.

– Я не хочу попадать впросак дважды… Он помолчал.

– Насчет той встречи: именно о ней я и хотел с вами поговорить. Кажется, я обошелся с вами грубо.

– И правильно сделали. Мне не следовало лезть в чужие дела со своими расспросами.

– Нет, следовало. Но я не ответил вам, потому что боялся.

– Вот как?

– Да, боялся пережить снова то, что предпочел бы забыть… Видите ли, я солгал вам. Я встречал человека в черной шляпе.

– Где? – с любопытством глянула на него Пола.

– В Сент-Морице. Двадцать лет назад.

– Когда умерла жена Дункана?

– Да.

– Вы не думаете, что он как-то причастен к ее смерти?

– Не знаю, – нахмурился маклер, – пожалуй, нет. Я подозреваю, что он в чем-то замешан, хотя чертовски трудно сказать наверняка.

– Вы знаете, кто он?

– Нет, но понимаю, почему он вас пугает. И вообще, мне кажется, – нам необходимо поговорить, чтобы я смог рассеять ваши опасения. Можно проводить вас после концерта?

– Роксанна дает прием в честь Майлза. Я должна на нем присутствовать.

– Так, может, завтра?

Следующий день – воскресенье и ей нелегко будет ускользнуть из дому. Но нужно разузнать обо всем, что известно де Ланкрэ.

– Знаете ресторан «О'Тенри» на углу Шестьдесят второй авеню и Четвертой улицы?

– Знаю. Когда мы встретимся?

– В два часа.

Прозвенел звонок, и Пола, погасив сигарету в ящичке с песком, направилась в зал. Поднимаясь по лестнице к главному входу, она заметила на противоположном конце фойе Роксанну. Та провожала взглядом бывшего мужа.

И взгляд ее горел яростью.

* * *

Во время приема в городском особняке Роксанны, Пола неотрывно ощущала на себе внимание хозяйки.

Элегантный ужин оказался триумфом Майлза, и поток комплиментов, который расточали ему поочередно «важные гости» едва не доконал Полу. Майлз превратился в нового идола, в модную тему разговора, служащую в качестве некоего символа… «Дорогая, неужели вы еще не слышали о Майлзе Кларксоне?»… И это продолжится до тех пор, пока он не займет постоянного места в нью-йоркской музыкальной элите. А когда его узнает вся страна, то восторгающиеся им сейчас типы, с присущим им снобизмом «законодателей общественного мнения», отвернутся от него…«Конечно, Майлз Кларксон неплох, но мне сдается, что его рейтинг несколько преувеличен»…

Но сейчас он был героем дня и принимал мгновенное признание со спокойной самоуверенностью.

С бокалом шампанского в руке к Поле подошла Роксанна.

– Не правда ли, это было восхитительно?

– О да. Он играл великолепно.

«Боже, я говорю то же, что и остальные».

– Он выполнил все обещанное, – продолжила Роксанна. – Как жаль, что его не услышал отец. Вы знаете, что он это предсказывал. И верил, что Майлз удивит всех.

– Меня он в самом деле удивил, хотя для вас, по-моему, это не оказалось сюрпризом. Роксанна пригубила шампанское.