Вальс одиноких

Появляется Антон. Сначала нерешительно заглядывает, а потом и входит. Осторожно опускает чемодан на пол, тихо стоит.

Джонатан. Любит. Он любит… Смотри, сколько Он тебе посылает… Только у меня на глазах – сколько уже послал…

Мэрилин. А сколько забрал?

Джонатан (ласково поглаживает). Он и забирает, Он и посылает… Что ты думаешь, так Он работает: заберет – пошлет, опять заберет – опять пошлет. А чего, ты сама подумай, мозги есть: что с нами будет, если Он вдруг начнет посылать и только посылать? Ты же сама первой Его уважать перестанешь. Сама же подумаешь: посылает – значит, положено. Что, Мэрилин? Как человек устроен?

Мэрилин. Я, Джонатан, не знаю…

Джонатан. Я знаю: однажды у Него настроения не будет, Он мало пошлет – а ты и обидишься.

Мэрилин (вдруг, наверх). Нет, Джонатан, нет, Господи! Я довольная, Господи, я очень довольная… И спасибо Тебе за все, Господи… И, пожалуйста, очень прошу, не сердись на меня, если я иногда говорю… А я ведь ничего такого, Господи, не говорю… Я не жалуюсь, не ропщу, не проклинаю судьбу, я просто… Я просто хочу, чтобы, Господи… Хотя бы – ну, чтобы Ты, Господи… (Плачет.)

Джонатан (морщится и переживает). Ну-ну, Мэрилин… Ну-ну… М… Ну, чего испугалась… Такая, понимаешь, такая женщина… Послушай меня: все будет хорошо, вот увидишь… Все будет – как ты хочешь, увидишь…

Мэрилин (слабо). Когда же, когда?..

Джонатан (оборачивается, видит Антона). Смотри, Мэрилин, ты плачешь, а кто пришел… (Антону.) Хорошо, что зашел сам, я уже за тобой хотел идти… Мэрилин, ты куда?

Мэрилин (выскользнув из объятий, пряча лицо, быстро скрывается). Я не одета, простите…

Джонатан (удивленно, вслед). Эй, Мэрилин! Ты хорошо одета! Мэрилин! Куда ты, эй!..

Тишина. Глядит на Антона – будто не узнает.

Ух, ты, бандитская рожа, женщину напугал…

Антон смущенно улыбается.

Ух, как она испугалась, ух…

Антон (улыбается). Ты ушел, а меня тут в полицию чуть не упекли.

Джонатан. Кто тебя чуть?

Антон. Полицейские…

Джонатан. Ну?

Антон. О чем-то меня спросили – я не очень понял… Мне так показалось, как будто… нельзя стоять там, где я стоял…

Джонатан. Что-что ты сказал – где тебе нельзя стоять?

Антон. Мне так показалось, возможно, другое!.. Поэтому я не дождался, пошел за тобой следом, ты уж прости…

Джонатан (внезапно заводится). Ты, брат, все неправильно понял: тут свободная страна! Тут можно стоять, где ты хочешь! Ты, если не псих, – то, пожалуйста, можешь стоять на ногах, на руках, на голове, и какое кому собачье дело? Вот, понял ты, вот!..

Антон (улыбается). У нас тоже, представь, свободная страна – и тоже можно стоять на голове!

Джонатан….Не знаешь язык – они все могли говорить наоборот: ходи, милый человек, или стой ты на этом месте, сколько захочешь, потому что – свободен!.. Или, может: гляди, берегись террористов!.. Потому что свободен – поэтому берегись!..

Антон (смеется). Жора, брат, у нас тоже… ты просто давно уехал…

Джонатан….А ты их не понял! Позвал бы меня, я бы тебе переводил!

Антон. Брат, все такой же, как я тебя узнаю…

Джонатан (не в силах остановиться)….Тут очень свободная страна, понимаешь? Тебе говорят, что свобода! Свободная! Очень свободная!..

Антон (плачет). Я глазам не могу поверить: Жорка, живой, реальный, стоишь, ругаешься… Брат, брат, позволь, наконец, обнять?

Джонатан. А ты уже обнимал.

Антон (смеется). Я рисовал себе нашу встречу – однако не мог представить, что все так будет: схватил ты меня в охапку, не глядя, закинул в машину и помчал куда-то… (Тянется к нему.) Господи Боже, неужели я вижу тебя, и могу разговаривать с тобой – вот так, как будто… как будто…

Джонатан (чувствуется, также растроган и тоже тянется к старому товарищу). Говори, если тебе хочется, почему нет…

Антон (со слезами). Воистину, чудо, чудо…

Джонатан (тоже смахивает набежавшую слезу). Да ладно, бывает…

Антон. Как жизнь – тридцать лет…

Джонатан. Я сидел, считал – насчитал тридцать один…

Антон. Мой Жорка…

Джонатан. Ну, да…

Антон. Ущипни меня, потому что мне все еще кажется – сон… Полное ощущение сна… Действительно – ты, Жора?..

Джонатан. Я это, я, да что, понимаешь…

Антон. А я все равно не верю, не могу…

Джонатан. Да я, я… Да я… Я…

И стоят они, и держатся друг за дружку так – как держатся близкие люди спустя тридцать один год…

Джонатан. Боялся тебя спросить: ну, как там тетя Луиза и дядя Степан? Надеюсь, у них все в порядке?

Антон. Мама умерла.

Джонатан. Мм…

Антон. Давно уже. Скоро шестнадцать лет.

Джонатан. Правильно, значит, боялся… Мм… Земля ей – чтоб пухом… Хорошая была женщина…

Антон. Да… Мама…

Джонатан. А дядя Степан? Ты извини, я спрашиваю, как дурак, я же ничего не знаю…

Антон (быстро уводит разговор в другое русло). Папа живой, слава Богу! Они с мамой расстались уже после тебя.

Джонатан. Что, расстались? Дядя Степан и тетя Луиза?