Вальс с медведем

Дагги помялся, посопел, почесал лохматую кудрявую макушку и неохотно признался:

— Ну… короче, есть куча ограничений по пользованию порталов, особенно на территории чужой собственности. То есть нельзя заявляться домой хоть к князю, хоть ещё к кому и открывать на его территории свой портал, понимаете? Это незаконно.

Арнетти медленно кивнула. А Ройсу-то сошло с рук новогоднее вторжение в замок… хотя тут ясно, что в свете тех событий Дэймитри попросту не придал незаконному визиту значения.

— Нельзя открывать портал даже в определённом радиусе от резиденции, но… — медведь снова помялся и развёл руками.

Но Бен решил не заморачиваться отходом на требуемое расстояние.

— А искомые детали он... ворует?

— Нет, вы что?! Мы всё покупаем, честно, чин по чину.

Вот прямо-таки всё-всё? Ой, сомнительно. И глазоньки у честного покупателя сразу забегали… А если и покупают, то где ж гарантия, что оно не краденое? Или нелегальное.

— То есть кто-то в княжеской резиденции сбывает… детальки?

— Ну-у… вроде того. И не только в резиденции. Если знать нужных нелюдей…

— Ясно-понятно, — вздохнула Арнетти. — И это тоже не вполне законно. А здесь я свалилась.

— Вот-вот! Ещё и говорите всем и каждому, что подруга невесты самого князя — как тут не струхнуть?

Часть 24

— То есть детали… и прочие запчасти вы покупаете, — Арнетти покрутила на исцарапанной, потемневшей столешнице попавшую под пальцы шестерёнку.

— Покупаем. Духами предков клянусь! — истово заверил Дагги.

— А на что покупаете-то? Монеты, купюры и прочие ассигнации на острове не в ходу, как я заметила, все товарно-денежные отношения строятся на натуральном обмене. Вряд ли в той же Агатовой чайке детали будут продавать за свежие куриные яйца.

— Бен в мастерской на большой земле работает. Там много чем занимаются и машины тоже чинят… разные. Он в мастерской неплохо зарабатывает… по нашим меркам неплохо… и ещё иногда вне мастерской заказы берёт. С какими-то сам управляется, какие-то мне передаёт.

— Да, Ринда о чём-то таком упоминала.

И не соврала, получается.

Лишь чуть-чуть недоговорила.

Бывает.

Хотя, возможно, работа брата для Ринды действительно дремучий лес, в котором она не разберётся даже под угрозой собственной жизни.

— Я-то реже остров покидаю, и меня в большие города не тянет. Несмотря ни на что, мне и тут хорошо, хоть порой и выбешивает до одури эта закостенелость и упрямство. Понимаете, и в нашем мире пользуются всякими механизмами и уже довольно широко, просто чем дальше от крупных городов, тем их меньше, — пустился в торопливые объяснения парень. — Они у нас… в смысле, на нашей стороне… появились около века назад…

— Когда в мире людей технологический прогресс резко начал набирать обороты, — подхватила Арнетти. — Механизация, индустриализация, все дела…

— Наверное. Человеческой… то есть истории вашего мира я не знаю. С тех пор оно и у нас появляется, но волнами, то есть, то нету. Я так себе думаю, у людей шло своим чередом развитие, а у нас те, кто приходил оттуда, приносил с собой разные вещи.

— Однако не все из этих вещей могли здесь функционировать как следует или поддавались воспроизводству.

— Именно. Так и получается, что у кого-то есть всё и они уже привыкли этим пользоваться, а у кого-то ничего и им ничего подобного даже не нужно, потому что они не понимают, зачем вот это всё, — медведь небрежным взмахом руки указал на ноутбук.

Явно накипело у парня.

— Но оно у нас всё равно есть и уже никуда не денется.

— В доме Бернара я видела журналы с тачками… прошу прощения, с автомобилями. Признаться, до недавнего времени я искренне полагала, что автомобилей здесь вовсе нет.

— Есть. Но не у всех.

— Экзотика для избранных?

— Что-то вроде того. На них редко ездят по делам или грузы перевозят, чаще просто красуются, состязания всякие устраивают, конкурсы. Журнал вон даже издают, раз в три месяца номер выходит.

— Меряются, у кого тачка круче, — констатировала Арнетти.

— Бен по авто с ума сходит, хочет такой же, какой он в девятом номере видел… Правда, в нашей глуши таких моделей днём с огнём не сыскать, да и как на ней по нашим-то дорогам ездить? Она ж завязнет в первой же луже, а коли не завязнет, так убьётся на ухабах. И топливо жутко дорогое.

Вот так. Когда-то давным-давно, во времена, о которых нынче только сказители и помнили, истончилась грань, разделяющая две стороны, и в мир людей пришли нелюди, нечисть и нежить. Заполнили его, обустроились как смогли и стали жить в вечной тени, то ли быль, то ли небыль. Минули века и тысячелетия, и мир людей принёс на эту сторону электричество, автомобили и компьютеры. И пусть до массового производства и общедоступности им ещё далеко, но понятно, что однажды и эта пора неизбежно сменит текущую эпоху.

— Бернар знает о вашем с Беном нелегальном бизнесе?

— На острове почти все знают. Ну как знают… не прямо чтоб во всех подробностях… кто-то не понимает, кто-то и понимать не хочет, — пожаловался Дагги. — Говорят, блажь, ерунда и дурь, до добра не доведёт, а вот они в наши годы ни о чём таком не помышляли и жили себе, не тужили. Счастливо, угу.

— И что ж, лесничего ваши не вполне законные увлечения не беспокоят?

— Беспокоят, наверное. Но север от юга далеко, озеро Туманов за просто так не пересечь и на остров не попасть. Станет кто искать — не найдёт, да и кому мы тут нужны? Никому.

— Вот Бернар и закрывает глаза на ваши проделки, — сообразила Арнетти.

За спиной раздался сначала звон, затем чавканье. Арнетти обернулась и увидела, как Берилл увлечённо доедает заветревшиеся остатки пирога, упавшие с перевёрнутой ящеркой тарелки на пол.

— Берилл, ты что творишь?! — возмутилась Арнетти. — А ну, брось! Фу! Фу, я сказала!

Когиана на окрики не среагировала, только жевать, кажется, стала быстрее. А ведь ела перед выходом из дома… и пол не шибко чистый… эх.