Вампир, мон амур!

– А тот, что вы мне дали, от какой болезни?

– Похоже, от отравления.

– А вы разве…

– Я же говорю – бабушка дала мне термос на всякий случай. Она иногда чувствует, что может произойти. Не очень часто, но бывает.

– То есть ваша бабушка Иляна еще и ясновидящая? – усмехнулся Яромир.

– А вот не надо смеяться! – насупилась девушка. – Лучше бы спасибо сказали!

– Спасибо, огромное спасибо! Это я так, ослаб немного умом после приступа.

– Скажете тоже! – не удержалась от хихика рыжуля.

– Так, а теперь несите-ка мне все, что я назаказывал, и побыстрее, а то меня режиссер скоро живьем закопает!

– А вы уже можете есть?

– Не то слово! Умираю от голода. Чай вашей бабушки – просто чудо. Послушайте, – Яромир ласково придержал собравшуюся уходить девушку за запястье, – а вы не могли бы продать мне оставшийся в термосе чай? Я чувствую, что сегодня он еще может мне пригодиться.

– Конечно, берите! Бабушка только рада будет узнать, что ее травки помогли кому-то.

– Спасибо вам с бабушкой огромное! Сколько я вам должен?

– Что за глупости, так берите!

И девушка убежала в сторону кухни.

А через двадцать минут Яромир уже сидел на переднем сиденье машины рядом с Сикорски, бережно прижимая к груди старенький литровый термос.

– Что это ты притащил? – брюзгливо буркнул режиссер, включая зажигание.

– Это? Волшебное средство от похмелья. Сам-то вон как огурчик, а меня все еще плющит и колбасит. В ресторане едва не оскандалился, еле угомонил обратную перистальтику желудка. И в этом мне очень помог травяной чай бабушки Иляны.

– Кого? – как-то странно дернулся Сикорски.

– Бабушки Иляны, местной травницы. Слышал о ней?

– И не только слышал, – вполголоса произнес Джим.

– Что ты там бурчишь себе под нос?

– Слышал, говорю. Это местная знаменитость, когда ты успел с ней познакомиться?

– А я ее и не знаю вовсе.

– Тогда откуда чай?

– От ее внучки, тоже Иляны. Такая славная пухленькая рыжуля, в ресторане официанткой работает. Меня при ней скрутило, девушка и притащила мне бабулин чай. И ты знаешь, буквально через минуту я снова стал юным пупырчатом огурцом, никаких признаков недомогания!

– Это хорошо. Но ты, я вижу, не остановился на достигнутом и решил весь запас снадобья позаимствовать.

– Конечно! А вдруг на съемочной площадке опять вчерашний перепой аукнется? Не хотелось бы срывать еще один день, тем более что я наконец понял, как надо играть зверя. Слушай, Джим, а с чего мы вчера с тобой так набрались? Ты ведь всегда был агрессивным поборником трезвости на съемках.

Сикорски криво усмехнулся:

– И был, и остаюсь.

– В смысле?

– Когда мы с тобой расстались вчера в баре, ты был в нормальном состоянии. Да и сложно напиться двумя кружками светлого пива.

– Серьезно? – Яромир нахмурился и озадаченно потряс головой. – Тогда где же я догнался? И с кем?

– Вот в том-то и проблема. Я тут, пока ты завтракал, порасспрашивал обслуживающий персонал отеля. И знаешь что, дружище?

– Что? – хотя на самом деле Яромиру почему-то совсем не хотелось услышать ответ.

– Ты вернулся в отель приблизительно через десять минут после того, как ушел из бара, причем вернулся совсем не пьяным. Злым – да, раздраженным – да, вел себя не так, как обычно, – тоже да. Но вызвано это было явно не алкоголем.

– Почему?

– Потому что когда человек пьян, это видно, верно?

– Н-ну да.

– В общем, дорогой мой Джеро Красич, недельного перерыва в съемках не избежать.

– Недельного?

– А то и больше. Смотаемся с тобой в Бухарест, обследуешься в хорошей клинике.

– Тогда уж лучше в Москву, там отец устроит меня в лучшую клинику. Кстати! – Яромир так звонко шлепнул себя ладонью по лбу, что слегка оглох от гулкого резонанса. – Я кое-что вспомнил! Вот как заговорили про Москву, сразу и вспомнил!

– Что именно? – оживился Сикорски, повернувшись.

– На дорогу смотри! Я ведь вчера вечером хотел позвонить сестре, но не нашел своего мобильного телефона…

– По-моему, мы его в твоем вагончике забыли во всей этой суете.

– Надеюсь. Так вот, – в районе солнечного сплетения что-то болезненно ворохнулось, но плотно прижатый к животу термос словно сдерживал это что-то, – я не нашел мобильника и хотел пойти к тебе, ведь я пару раз звонил с твоего…

– А почему не воспользовался стационарным телефоном отеля?

– Представляешь, забыл Ланкин номер! И не только ее, все номера моих родных словно корова языком слизнула!

– Понятно, ты пошел ко мне и почему-то не дошел. Почему? Хотя нет, можешь не отвечать, и так все ясно. Да, Джеро, со вчерашнего дня с тобой какая-то ерунда творится!

– Разберемся. Мобильник дай.

– На, держи, – Сикорски вытащил из нагрудного кармана смартфон и протянул Яромиру. – Надеюсь, не забыл, как пользоваться?

– Очень смешно! – Красич какое-то время копался в памяти аппарата, сквозь зубы знакомя режиссера с русским матерным. Потом издал радостный вопль, похожий на боевой клич индейцев племени сиу, и нажал кнопку вызова.

– Нашел?

– С трудом. Я ведь не помню, когда именно звонил Лане, а у тебя тут чертова туча номеров высвечивается. Но среди них только один с кодом России.

– Логично.

– А то! – гордо напыжился Яромир, слушая длинные гудки. – Я вообще очень умный.

– И скромный.

– Не без того.

Но чем больше в уши ввинчивалось гудков, тем меньше оставалось радостного оживления на лице мужчины.

– Не отвечает, – расстроенно произнес он, нажимая кнопку отбоя. – Опять где-то оставила.

– Ничего, позже перезвонишь, тем более что мы уже приехали.

ГЛАВА 20

На поляне, где вчера так и не состоялось кровавое пиршество оборотня, уже вовсю суетились ассистенты, восстанавливая необходимый антураж. Банки с искусственной кровью выстроились в ряд, медитируя перед вершиной карьеры – наконец-то они исполнят свое предназначение, создав безупречно реальную картину зверской жестокости.

– Так, – Сикорски хозяйским взором окинул поляну, и лассо взора мгновенно опутало хихикающую Лорну, которая вместо того, чтобы гримироваться, усердно строила перед одним из секьюрити сложную конструкцию глазками. – Я смотрю, тут кое-кому явно нечего делать! Или ты передумала сниматься, лапуля?