Вампир, я не твоя

Да так, чтобы страж с крепостной стены не увидел.

В общем весь день я потратила на подготовку к побегу. Наконец, удалось уговорить Уиззи покинуть меня хотя бы на час. Оставалось только связать простыни, чтобы выбраться из окна. И вдруг… голоса за дверью.

Но тут мне снова повезло! Через некоторое время голоса за дверью смолкли, а после и вовсе послышались удаляющиеся шаги.

Достав недоделанную верёвку, я принялась связывать между собой оставшиеся шёлковые концы. Работала быстро, затягивала так туго, как только могла. И вскоре «верёвка» была готова.

Раму витражного окна открыла точно так же, как сделала это Уиззи, когда я попросила проветрить комнату после сна. Конечно, я и сама могла разобраться с хитроумной задвижкой, но время было дорого. Отсрочка, которую я устроила себе до ужина, составляла всего час.

При воспоминании об ужине заурчал живот, да и мучившая весь день жажда снова вцепилась в горло. Поэтому обвязывая простынь вокруг ножки стола, я старалась не смотреть на тарелку с десертом и кубок, в котором была налита вода.

Я вообще весь день героически избегала местной еды и питья. Просто потому, что так и не вспомнила, как именно получила вчера галлюциноген. Но страх увидеть снова страшные видения служил мощнейшим мотиватором.

Гораздо сложнее было выносить уговоры Уиззи, которая ежечасно расстраивалась из-за отсутствия у миледи аппетита, и даже настаивала на приёме хотя бы глоточка воды. Но я держалась, игнорируя подкатывающее временами головокружение и сухость в горле.

— Ладно, — у стола я всё-таки задержалась, — в кубке просто вода, а пить чистую воду надо, ведь жажда гораздо опаснее недоедания.

Обхватив холодную ножку, поднесла увесистую металлическую чашу к губам. Вдохнула освежающий озонистый аромат воды, и… сделала ма-аленький глоточек.

Но тут же остановилась. А вдруг сглупила? Вдруг вещество как раз в воде? Весело будет бежать полями и перелесками, здороваясь по пути с новыми разноцветными глюками!

Отставив кубок на стол, вернулась к окну. Перекинула наружу связанные куски простыни, пододвинула поближе стул и принялась вылезать из окна. Не сказать, чтобы сразу всё получалось — кожаные балетки скользили по каменной кладке, да и юбка-карандаш мешала подвижности в определённых местах.

И всё же я одолела подоконник. И страшно обрадовалась, когда повисла снаружи на связанных простынях, а стол при этом даже не скрипнул.

Хорошая у них мебель. Тяжёлая.

Крепко держась руками за узлы и обвивая верёвку ногами, начала осторожный спуск. Это оказалось самым сложным этапом — руки неожиданно быстро устали, да и легкая летучая простынь всё время путалась в ногах. Кожаный тапок вообще слетел со ступни и приземлился где-то в кустах.

Кусты, кстати, под моим окном росли самые неудобные — розовые, следовательно, жутко колючие. И простынь явно не дотягивала до земли. Так что ближе к земле я планировала раскачаться и прыгнуть немного вбок или поближе к фундаменту.

К сожалению, везение внезапно оставило меня. Всё случилось так быстро, что я даже понять не успела: это простынь порвалась, или узел развязался? Просто ткань в какой-то момент хрустнула, и я ухнула вниз…

Глава 14 Отвлекают тут всякие честных графов

Дориан

Некоторое время назад

Как бы ни хотелось увидеть Полину, и как бы странно ни вела себя Уиззи, возможно, всё складывалось к лучшему. В конце концов, в кухне ждал Бевис Трёхпалый с отчётом от Приграничной охраны, и по большому счёту, эти сведения были гораздо важнее, мимолётной встречи с леди Грейворк.

И всё же я испытывал досаду. Казалось, Полина меня избегает.

Отбросив усилием воли мысли о хорошенькой иномирянке, попытался сосредоточиться на делах приграничья. Хотя вся Приграничная охрана находилась в ведении короля, большая часть границы, которая требовала особенного внимания, располагалась теперь в графстве Рейфорк. Посему я — Дориан Грейворк — лично отвечал за сохранность данной службы перед его величеством Лероем IV.

Так было решено ещё на этапе планирования Рефоргской военной кампании. Так об этом говорили на Сановном Совете. Так считало всё королевство, и я сам.

Однако вникнув в управление Приграничьем и графством ещё три года назад, быстро понял, что не смогу добросовестно исполнять свои обязанности одновременно в двух местах. К тому же два руководителя — королевский Командир и лендлорд (пусть даже и бывший военачальник) — не будут способствовать устойчивости столь важной службы, как Приграничная охрана.

В то же время от личной ответственности я никогда не бежал.

Пришлось раскинуть мозгами. Учесть, например, что после войны большая часть ополчения предпочла вернуться в обычную жизнь. Но были и те, кто поклялись отринуть мирские заботы до тех пор, пока не исчезнет последний приспешник Лиара Раварсгарда, да и сам Чёрный колдун. Среди них были те, кого война изменила, в ком она осталась… снами ли, памятью, отметинами на теле… недоверием и настороженностью, что запали в душу и в сердце, закрепились в обыденности особыми привычками. Были и такие, кому просто некуда было возвращаться.

Всех этих людей — идейных и не очень — приютила граница.

А так как многие из них когда-то служили Грейворкам и остались верны лично мне, я продолжал рассчитывать на них.

Так же заручился поддержкой командира Приграничной охраны. Хотя поддержка эта и зиждилась по большей части на отчислениях из графской казны, меня устраивало такое положение вещей. «Нет любви более верной, чем любовь к деньгам,» — говорили при дворе, и в отношении опытного командующего сие высказывание оказалось верным.

С тех пор каждую неделю глава Приграничной службы отправлял в мой замок человека с отчётом. В зависимости от содержания я добавлял довольствия на следующий месяц, либо просил уточнений. Мог дать и совет, впрочем, очень редко, обычно Охрана справлялась.

Однако последний инцидент с прорывом Сетки требовал особого внимания, возможно даже личного присутствия.

Остановившись на пороге кухни, я обвёл взглядом просторное помещение с подкопчённым потолком, где с заката до рассвета хозяйничали повар и две поварихи.

А вот Трёхпалого, который обычно садился у края длинного стола, долго хлебал густой суп и пил горячий взвар, попутно развлекая кухонных своими побасенками, так и не увидел.

— Доброй ночи. Где он?

— Доброй ночи, милорд, — ответили хором кухонные.

Старшая повариха, которая быстрее всех поняла, о ком речь, ответила:

— Дак с нашими переговорил, похлёбку проглотил, тут его и сморило. Увели его в комнату.

— Ясно.

Раз на словах всё передал — значит, писем с собой не вёз.