Вампиры [Vampire$]
Шрифт:
Я нашел реку, когда свалился в нее. Ну ладно, шагнул в нее. Рио Гранде не широка, но в этом месте не менее тридцати футов. Так или иначе, я делаю шаг назад и начинаю выливать воду из своих сапог и я слышу в ночи этот хитрожопый голос — Эй, гринго! Куда ты собрался?
Я, вероятно, подскочил на одну или две мили. И уже собрался бежать, когда понял, что голос прозвучал на Английском, не на Испанском. Я оглянулся и впервые посмотрел на Уильяма Чарльза Феликса, бездельничающего в дверях заброшенного вагона с сигаретой во рту, бутылкой текилы в руке и самой дерьмовой сытой ухмылкой,
Я ухмыльнулся в ответ. Это не помогло.
Я подошел, взял у него бутылку, сделал большой глоток и спросил, кто он, черт возьми, он назвался и пригласил меня внутрь. Так что я поставил хлюпающие сапоги на стойку и поднялся в вагон. Там было еще темнее, чем снаружи.
— Что ты делаешь в этой штуке?
Я едва разглядел его усмешку.
— То же, что и ты, Янки свин. Прячусь.
— Как он оказался у реки? — спросил я его. Я не видел никаких рельсов.
— Подловил, — сказал он, забирая назад свою бутылку. — Спроси ее.
Он чиркнул спичкой и поднял руку с высоко вспыхнувшим пламенем. В вагоне было все, что нужно, чтобы превратиться из движущегося ящика в первоклассную лачугу, от обрезков ковров и картонной мебели до истекающего кровью Иисуса на стене. Посреди всего этого сидела женщина.
Просто самая вызывающе-уродливая женщина, какую я когда-либо видел.
Феликс зажег спичкой свечу и осторожно задернул вход потрепанным одеялом, чтобы свет не был виден снаружи.
— Кто это? — спросил я его.
Он усмехнулся вновь.
— Я не уверен. — Он сел на ящик, послал ей улыбку и похлопал по полу рядом с собой. — Я думаю, это ее место.
Жестом, он предложил мне сесть на другой ящик, напротив него. Я сел. Он предложил мне еще один глоток. Я отхлебнул. Женщина подошла, и уселась на место, указанное Феликсом.
— Как тебя зовут? — спросил я ее, не подумав, по Английски.
Она сказала:
— Двадцать пять долларов, Американец, — и покачала своей грудью.
Господи.
Феликс забрал бутылку и ухмыльнулся.
— Интересное имя, ты не находишь?
И мы оба рассмеялись. И женщина тоже.
Я закурил сигарету и наклонился вперед, поставив локти на колени.
— Что, черт возьми, происходит?
Феликс наслаждался этим.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он с невинным видом.
— Почему мы прячемся?
Он закурил сигарету.
— Ну, я прячусь, чтобы живущее здесь дерьмо, местные, меня не побили. — Он вздохнул. — И ты?
— Давай, черт возьми! Что происходит? Почему они так обозлились?
Он странно посмотрел на меня.
— Ты хочешь сказать, что не слышал о сестрах Гарсия?
Я вздохнул.
— Кто эти деревенщины, сестры Гарсия?
Он засмеялся.
— Ладно, давай еще немного выпьем и я расскажу тебе.
Он дал мне сделать глоток, отхлебнул сам. С опозданием, предложил бутылку женщине.
Хватая, она, черт возьми, чуть не оторвала ему руку. Затем она начала пить с громким урчанием.
— Не волнуйся, — сказал Феликс, не сводя с меня взгляд. — У меня
есть еще две бутылки. — Он замер в нерешительности. Женщина все еще пила. — Этого, наверно, достаточно.Наконец он забрал бутылку, после того, как примерно четверть ее содержимого исчезла и рассказал мне все о сестрах Гарсия.
Шестнадцать и семнадцать лет, соответственно, красивые, с мягким характером, и, самое главное, девственницы, что в Мексике значит намного больше, чем в Техасе. Они были гордостью этого района. Луч надежды в месте, где будущее выглядело слишком похожим на прошлое. Все их любили и похвалялись ими.
И затем они убежали в Хьюстон с двумя гринго, торговцами наркотиками.
— Но не слишком беспокойся, — заверил меня Феликс. — Завтра утром никто не будет нас искать или даже вспоминать, из-за чего они так сходили с ума этой ночью.
Я не был уверен.
— Почему ты так уверен?
Он пожал плечами.
— Это случалось раньше.
Снаружи раздался звук. Феликс задул свечу, прикрыл огонек сигареты, и одним движением отдернул одеяло. Он всматривался в темноту, внимательно слушая.
Они были там. Можно было безошибочно услышать шум толпы. Они шумели довольно близко. Я почувствовал небольшую клаустрофобию в этом товарном вагоне. Я подошел к Феликсу у двери.
— У меня есть идея, — шепнул я.
— Рад это слышать, — прошептал он через плечо.
— Давай убежим.
Он подался назад, улыбаясь.
— Обычно, я считаю это блестящим шагом. Моя первая реакция, подумать об этом. Но куда мы побежим?
— Как насчет реки? Мы могли бы отправиться в Биг Бенд до утра.
Он присел на каблуках, взял бутылку.
— Я думаю по крайней мере о шести причинах, почему это плохой план, — ответил он, делая глоток. Он вытер губы. — И все эти змеи.
Я засмеялся.
— Тогда, что ты предлагаешь.
— Хорошо, — ответил он, обратно задергивая вход одеялом, — если мы останемся здесь, я думаю мы получим пятьдесят пять шансов из ста.
Я нахмурился.
— Ты имеешь в виду, что они либо найдут нас, либо не найдут.
Мы выпили еще. У женщины было еще две. Мы болтали. Женщина молчала, пока пять или двадцать глотков спустя, она решила изменить свое имя на — Пятнадцать долларов, Американец.
Мы пили и разговаривали еще немного, около полутора часов, прежде чем она решила изменить его на — Пять долларов, Американец.
Непостоянная.
Где-то на второй бутылке, после того, как третья и самая близкая волна шума толпы прошла прямо возле нас, мы, Феликс и я, решили заключить пакт.
Мы были явно обречены, решили мы. Поэтому нужно было сказать друг другу, в эти последние минуты существования, Главную Правду О Своей Жизни, как пассажиры падающего авиалайнера.
Вот как я узнал, что он занимался контрабандой наркотиков, и он узнал, что я охочусь на них.
Это смешно сейчас, но тогда, я был зол как черт. Ну, раздражен, во всяком случае. Феликс смеялся, зная, что согласно пакту, я ничего не могу поделать с тем, что он мне рассказал. Пока я не заметил ему, что он не может никому рассказать обо мне, а потом мы оба заткнулись. И затем мы оба выпили еще.