Вампиры Восточной Европы

От крови животных до крови детей

Идентичность крови человека и крови животного, по мнению Элиаде, восходит к «мистической солидарности» между первобытным охотником и его жертвой. Однако идентичность эту не следует преувеличивать — она имеет свой предел. Несмотря на повсеместность человеческих жертвоприношений, кровь людей пилась в исключительных случаях, а вот кровь животных, приносимых в жертву, употреблялась весьма охотно.

Во время мистерий Кибелы и Аттиса посвящаемого обливали кровью заколотого быка, и он с благочестивым пылом впитывал ее всеми частями своего тела и одежды. Участники культа Диониса ели мясо быка и пили его кровь, а вакханки разрывали на части встреченных в лесах и горах диких зверей и упивались их кровью. В храме Аполлона в Аргосе ежемесячно приносился в жертву ягненок, а жрица, напившись его крови, приходила в экстаз и начинала пророчествовать и прорицать. В городе Эгире жрица Земли, прежде чем спуститься в пещеру, чтобы пророчествовать, пила теплую кровь быка. Жрец острова Целебес (Индонезия), отведав крови зарезанной свиньи, предсказывал, какой в этом году ожидается урожай риса.

Купание жреца Кибелы в крови жертвенного быка. Гравюра Б. Роде (1780).

Ученые антропологической школы видят в этих обычаях обряд причащения кровью божества (пресловутого тотема): всякое такое животное символизировало бога, например бык — Аттиса или Диониса. Мы же вспомним ритуальную «кормежку» богов. Человек упивался жертвенной кровью животного — кровью, предназначенной для бога. Он действительно приобщался к богу, но не потому, что вкусил его крови, а потому, что бог тоже пил кровь жертвы. Важнейший принцип солидарности между теми, кто пьет кровь, соблюдался и здесь, поэтому человек усваивал божественный дар — дар пророчества. В Южной Индии жрец удостаивался этого дара, выпив крови из перерезанного горла козы и дождавшись, когда к нему снизойдет богиня Кали, — именно она говорила его устами. Кали же приходила не потому, что прежде была козой, а потому, что чуяла кровь.

Питие крови животных было распространено у германцев и славян. Ритуальные пиры, на которых подавали эту кровь, устраивались в Германии до XI в. — у источников, на скалах, в лесах. Строго запрещали употреблять кровь птиц и зверей Бурхард, архиепископ Вормский, и новгородский епископ Нифонт. О божественном даре предвещаний, даруемом языческому жрецу кровью животных, говорил Гельмольд из Босау. Митрополит Иларион (XI в.), восхваляя новую веру, писал: «И уже не жертвенныя крове вкушающе погибаем, но Христовы пречистыя крови вкушающе спасаемся».

Вне обрядовых рамок кровь животного передает часть его свойств отведавшему ее человеку и окропленному ею предмету. Дикари выпивают кровь и съедают мясо хищников, но не зайцев и обезьян. Айны (древнее население Японских островов) пьют теплую кровь медведя, «чтобы к ним перешло мужество и другие добродетели, которыми обладает это животное».

Шаман из Габона «братается» с животным, обмениваясь с ним кровью, а бороро стараются не притрагиваться к крови дикого зверя, убитого на охоте, чтобы не подвергнуться атаке мстительного духа. Кафры (Южная Африка) выливают капли крови больного на козла и выгоняют животное на пустынное пастбище. Козел победит болезнь или болезнь убьет козла — разница не принципиальна. Куми (Юго-Восточная Индия) для борьбы с эпидемией оспы убивают обезьяну и обрызгивают ее кровью порог каждого дома — получив кровь, злой дух должен удалиться. Так же поступают славяне, обмазывающие кровью ягненка порог или верхнюю перекладину дверного проема, чтобы в дом не проникли порча, наговоры, болезни.

Мы уже называли тех животных, чья кровь на востоке Европы помогает от недугов. Ее роль очистительная (человек усваивает здоровье и жизненную силу животного) или апотропеическая (кровь отгоняет, точнее — ублажает духов). При первом расчленении кровной жертвы славяне заботятся о том, чтобы кровь животного осталась в доме. Болгары поят этой кровью предков-покровителей и берегут ее от посторонних духов, как Одиссей — кровь овец, предназначенную для Тиресия. Кровь поросенка, курицы, ягненка вытекает на глиняные полы, выливается на порог дома или хлева, закапывается под плодовым деревом, в огороде, у очага. На Балканах кровью обрызгивают двор, стены дома и алтаря церкви, рисуют кресты на воротах, дверях, мажут лица детей, домашний скот.

Роль крови в религии еврейского народа до сих пор не поддается осмыслению — ее восприятие колеблется от возвышенных аллегорий до циничного прагматизма. В свое время Фрэзер, очарованный тотемизмом, всерьез полагал, что древние евреи «поклонялись свиньям и мышам и причащались их мясом и кровью — как мясом и кровью бога». Чтобы побороть эту веру, создатели Торы провозгласили зверушек нечистыми.

Действительно, как понять отвращение евреев к крови животных в ту пору, когда все остальные народы ею наслаждались? Драгоценная кровь, одухотворяющая человека, выливалась впустую и не употреблялась в пищу. С другой стороны, за исключением пития евреи осуществляли с кровью те же действия, что и язычники. Логику языческих ритуалов усвоить легко, а вот исследователи еврейских поневоле вынуждены трактовать их символически.

Судите сами. Пасха Господня сопровождалась помазанием кровью агнца косяков и перекладин дверей в домах. Чем не языческое предохранение жилища от злого духа? Этот дух или ангел смерти, поражающий египетских первенцев, должен, по идее, удовольствоваться кровью жертвы и не тронуть людей. Но мимо проходит не он, а сам Иегова, и, следовательно, кровь на доме теряет апотропеическую функцию, превращаясь в обычный знак: «И пойдет Господь поражать Египет, и увидит кровь на перекладине и на обоих косяках, и пройдет Господь мимо дверей, и не попустит губителю войти в домы ваши для поражения» (Исх. 12: 23). Понятно, что у евреев «губитель» не имеет власти, не попущенной ему Богом, но средство для его усмирения — то же, что у язычников!

Окропление евреев кровью. Иллюстрация к Книге Левита (1984).

Хотя евреи не пили кровь, они ею мазались и окроплялись по аналогии с участниками древнеримских мистерий. «И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» (Исх. 24: 8). После совершения жертвоприношения кровью убитого животного, слитой в сосуд, помазывали край правого уха, большой палец правой руки, большой палец правой ноги и одежду первосвященника. Затем первосвященник обмазывал кровью со всех сторон рога жертвенника, окроплял ею сам жертвенник и завесу храма, а оставшуюся в сосуде кровь выливал у подножия жертвенника. Это действо считалось настолько важным, что оно уцелело даже в эфиопской литургии Двенадцати апостолов и в коптской литургии святого Кирилла Александрийского, во время которых священник обмакивал палец в Кровь Христову и делал ею знак креста на Святом Теле!

Опять-таки у язычников, одушевлявших и сам жертвенник, и кровь, дающую силу богу, а с ним и жрецу, если последний мазался ею, подобные действия имеют ясный смысл. Но ведь Иегова не был заключен в камне, и, уж конечно, ни Он, ни первосвященник не зависели от этой крови. Тогда зачем вообще использовать кровь? «Кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело», — поясняет автор Послания к Евреям (9: 13). Под этими словами подписались бы и язычники, но только у них это очищение гарантируется духом самой крови, а в еврейских кроплениях и помазаниях это всего лишь символ примирения с Богом. Вот почему вышеописанные операции трактуются на все лады и иудеями, и христианами. Скажем, помазание рогов жертвенника «служило доказательством того, что жизнь принесена в жертву и, следовательно, вина оплачена» — тем самым подчеркивался особый смысл жертвы за грех, отличающейся от жертвы всесожжения и мирной жертвы, при которых кропилась только внешняя сторона жертвенника («Еврейская энциклопедия»). Четыре рога жертвенника, равно как и четыре угла площадки у жертвенника (Иез. 43: 20; 45: 19), могли прообразовывать крест, обагренный кровью Христа (толкование христианских экзегетов).

Поскольку «без пролития крови не бывает прощения» (Евр. 9: 22), она необходима при жертвоприношениях, и этим, кстати, аргументируется запрет употреблять ее в пищу. Раз кровь назначена средством искупления за грехи, она не должна служить никакой другой цели. Из пяти важнейших видов жертвоприношений в иудейском законодательстве кровь животных принимает участие в четырех. Но почему именно кровь, а не какое-либо иное средство? В этом месте обычно вспоминают про тождество крови и души. Душа животного возвращается к ее Создателю, а души жертвователей очищаются: «Потому что душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает» (Лев. 17: 11). В язычестве выпускание крови из тела (при лечении) тоже очищает душу, но душу того, кому ее выпускают. Кровь животного может способствовать очищению души человека только при отвлеченном понимании жертвенного кровопролития (до того, что люди и животные суть единое целое, иудеи, конечно, не додумались).

Христиане рассматривали жертвоприношения Ветхого Завета лишь в качестве прообразований Христовой жертвы. При ином подходе они неминуемо упирались в языческую «кормежку»: «В Ветхом Завете, когда люди были несовершенны, Он такую же кровь, какую язычники приносили идолам, благоволил и Сам принимать, чтобы отвратить от идолов» (Иоанн Златоуст). Иными словами, Иегова делал вид, что пьет кровь, чтобы иудеи не поили ею демонов. Ибо для чего же еще нужна кровь? [23]

23

«Подражание» идолам заходило порой слишком далеко. Достаточно указать на непрекращающуюся тягу родителей к принесению в жертву детей: Исаака (Быт. 22: 1-14), дочери Иеффая (Суд. 11: 30–40), Ионафана, сына Саула (1 Цар. 14: 24–46).