Ван Ван из Чайны 3

— Спать, — прошептал я и отключился.

* * *

Нос обожгло, и я смог приоткрыть светящиеся глаза, увидев лишь мутные пятна света, сменяющиеся одно другим. Звуки окружающего мира доносились до меня словно через толщу воды, и я почти не понимал смысла чьих-то слов.

— … Никакого нашатырного спирта! Как врач, я сделаю все от меня зависящее, чтобы мальчик мог уже отдохнуть!

— У него финал!

— У него температура и общее истощение организма, а ты зачем-то пытаешься его будить! Я звоню в посольство — Вана срочно нужно везти в Бейджин!

«Бейджин» меня успокоил — рядом земляки, потому что иностранцы говорят «Пекин», и скоро меня увезут домой — поэтому я с чистой совестью выбросил из головы вселяющее тревогу слово «финал» и уснул, чтобы через неопределенное количество времени прийти в себя под гул, напоминающий шумы аэропорта. С неба на лицо лежащего меня падали капли. Редко — большую часть удерживает зонт над моим лицом, мешающий разглядеть львиную долю темного, лишенного звезд, неба.

— … До сих пор не потушили.

— Пропали наши вещи.

— Хоть телефон нашли…

Эта фраза почему-то остро кольнула меня тревогой.

— … Электрик-араб таскал все, что плохо лежит — у него в мастерской кучу всего нашли, но опись составить не успели: пожар начался.

Араб? Значит это все ко мне не относится, можно отдыхать дальше. И почему слово «пожар» тоже меня тревожит? Ай, пофигу — я заслужил отдых.

Очнуться полноценно у меня получилось в Пекине, на больничной кровати и со знакомым пейзажем за окном палаты. Цинхуа. Палата была «не обжитой» — никаких цветов, открыток, апельсинов и прочего тематического добра. Значит я здесь не долго. Зато телевизор в наличии — здоровенный, висит на стене напротив, и смотрит его сейчас знакомый «затылок», сидящий на стуле между моей кроватью и телеком.

«Плазма» показывала новости. Конкретно — снятые с дрона кадры удручающего вида обгоревших руин, в которых я с удивлением узнал исполинский комплекс зданий отеля, в котором мы жили: восстановить роскошный «The O2» быстро едва ли получится — от него остались лишь закопченные стены.

— … Согласно предварительным данным, причиной возгорания стал неисправный камин в пустовавшем номере класса «люкс».

Что?!!

— Противопожарная сигнализация спровоцировала панику среди постояльцев. Большая часть жертв обусловлена не пожаром, а возникшей из-за него давкой.

Бесстрастный голос диктора нанес мощнейший удар в самое мое естество. «Сколько?!» — чуть не закричал я и тут же проникся презрением к себе: а какая разница?! Даже один погибший из-за меня человек — и что, что я этого не хотел?! — останется на моей совести навсегда. Пожалуйста, пусть зловещее «жертвы» прозвучало только ради рейтингов, а в реальности ущерб обернется парочкой сломанных ног и ребер.

Картинка сменилась на англичанина в пожарной форме. С уместным трагизмом в голосе он меня добил:

— На данный момент зафиксировано двести семьдесят пострадавших. Пятьдесят четыре из них погибло, в том числе семеро детей. Среди известных погибших — звезда тенниса Новак Джокович, голливудская актриса Анджелина Джоли и мэр Лондона — Александр Борис де Пфеффель Джонсон.

Сердце словно рухнуло куда-то вниз, руки затряслись, на глаза выступили слезы. Я этого не хотел! Я не виноват! Почему все эти люди не смогли спокойно выйти из отеля?!

— Согласно предварительным результатам расследования, — появился на экране англичанин в полицейской форме с солидного вида погонами, точного значения которых я понятное дело не знал. — Сотрудники отеля грубо нарушили правила противопожарной безопасности — вопреки инструкциям, они не открыли запасные выходы и не обеспечили постояльцам доступ к пожарной лестнице. Полагаю, будет излишним упоминать тот, что это усилило панику среди гостей: во время тревоги и экстренной эвакуации запертая дверь не способствует спокойствию.

Спасибо за попытку сгладить удар, уважаемый, но я не стану перекладывать ответственность: если бы я не пошел сжигать смартфон, а, например, просто незаметно выбросил его в Темзу, гостиница бы спокойно работала еще много лет.

— К счастью, проживавший во время пожара в отеле китайский теннисист Ван Ван во время случившегося играл в полуфинале турнира «Ролекс Мастерс», после победы в котором потерял сознание. Сейчас он благополучно вернулся домой, и его жизни ничего не угрожает. Правительство Великобритании объявило трехдневный национальный траур, — закончил репортаж диктор, и выпуск новостей перешел к более актуальной для Китая проблеме: успехам отечественной промышленности на ниве автоматизации производства.

Я просто хотел спасти людей! Я никому и никогда не желал гибели! Какого черта первая же попытка воспользоваться приобретенной памятью на пользу не только себе обернулась таким кошмаром?!

«Пятьдесят четыре из них погибло…» — прозвучало в голове зловещим шепотом.

Доволен, выскочка хренов? Ишь ты, нашлась «Ванга»! А может в мире существует метафизический, но неумолимо работающий «совокупный счетчик смертей», повлиять на который невозможно? Посчитала реальность потенциальных спасенных моими письмами — а их еще надо «подсунуть» так, чтобы их приняли всерьез! — и преподала мне жестокий урок: не лезь за пределы личного успеха, придурок, а то будет хуже.

И Джокович! Он-то какого хрена оплошал? Против кого мне теперь играть финал? Ах да, никакого финала не будет — я не только массовый убийца (и что, что «нечаянно»?), но и как полный слабак прилюдно грохнулся в обморок.

Ненависть и призрение к себе болезненными, липкими и разъедающими душу подобно кислоте потоками наполнили все мое естество, и я изо всех сил укусил себя за кисть руки — при этом я умудрился вырвать из вены катетер капельницы.

На шум обернулся тренер Ло, который почему-то и находится в палате со мной один-единственный.

— О, ожил! — обрадовался он и тут же встревожился. — Что с тобой? Где болит? — стремительно покинул стул и одним прыжком достиг изголовья кровати, вдавив кнопку на ней.

Хорошо быть стариной Ло Кангом — он сейчас наблюдает за трагедией, и ему даже в голову не приходит винить в ней себя или меня: произошедшее сойдет мне с рук в юридическом смысле, но…

Металлический привкус во рту и острая боль в руке немного помогли — организм отвесил паникующим мозгам успокаивающую оплеуху. Презрение к себе от этого усилилось — а что, людям в давке больно не было? Пятьдесят семь трупов между прочим.

— Ты чего? Ну-ка разожми зубы! — тренер Ло схватил меня за голову одной рукой, а второй попытался вытащить мою. — Успокойся! — отвесил мне оплеуху физическую. — Ты как такой рукой играть будешь?! — показал мне мою глубоко прокушенную кисть.

— Мне… — прохрипел я и закашлялся — только сейчас понял, что пить хочется.

А вот тем, кто из-за меня помер, пить уже никогда не захочется.

— На! — поднес к моим губам стакан Ло Канг.

Я не имею права на блага этого мира. Отмахнувшись рукой, я попал по стакану, облив себя и Ло Канга. В этот момент в дверь палаты вбежал врач в полном медицинском облачении, а следом за ним — Фэй Го и бабушка Кинглинг.