Ванька 2

Хоть и немного торопился Илья Ильич, но рядом с обжоркой на Старой площади чуть задержался. Даже копеечку потратил. Тут всегда старушки с небольшими корзинками стоят. В корзинках у них вареный горох. Дашь такой старушке копейку, а она голубям пригоршню гороха и бросит. Много их тут. Прикормились. Бросит старушка горох, постоять, посмотреть можно как птицы им лакомятся. Доброе это дело, птиц кормить…

Рядом с обжоркой Илья Ильич долго не задержался. Скорее в дальние ряды ему надо. Там чаще всего нужное ему встречается. Иногда происхождение продаваемой здесь вещи и немного сомнительно, но…

С некоторыми, встречающимися ему сейчас, он даже раскланивался. Это были и захаживающие в его лавочку, и конкуренты. Тоже что-то выискивают.

Илья Ильич один раз даже поморщился и вздохнул тяжело. Один его товарищ по роду деятельности с сияющим лицом что-то завёрнутое в мешковину нёс. Подмигнул он даже Илье Ильичу. Долго спишь мол. Раненько тут надо появляться. Кто рано встает, тому Бог дает…

Купил он что-то весьма выгодное. Простоял Илья Ильич, на голубков пролюбовался.

Скорее надо было ногами перебирать. Первому прийти. Обогнать конкурентов.

Ну, теперь нечего себя корить. Что-то и для Ильи Ильича найдется. Не уйдет он с пустыми руками. Заказов у него сейчас скопилось много. Не одно, так другое приобретет на радость собирателям-заказчикам.

Тут продавец с нужным Илье Ильичу и встретился. Подреставрировать и хорошо продать можно. Приводил старинные вещи в порядок антиквар тоже сам. Не всё, но многое. За не одно десятилетие в этом деле хорошо навострился.

Торговались долго. Наконец сошлись в цене. Илья Ильич даже пачку своих рублёвых бумажек достал и отсчитывать нужную сумму начал. Тут продавец и передумал. Жадность, наверное, его обуяла. Посчитал, что если один покупатель его товар приобрести согласился, то с другого он может больше содрать…

Не отдал он Илье Ильичу своё сокровище. Больше ещё цену на пустом месте заломил. Уговор нарушил.

Илья Ильич поддаваться ему не стал. Нельзя. Раз спуску дашь, потом тебе же хуже будет. Все другие будут цену Илье Ильичу ломить несусветную, узнают один у другого быстро, что его по деньгам подвинуть можно.

Новости здесь быстро расходятся. Продавцы тут быстроглазые, хитроватые и цепкие. На ходу подмётки рвут. Всё свою выгоду ищут. Последнюю копеечку готовы с тебя вытрясти…

Впрочем, Илья Ильич, если руку на сердце положить, тоже заработать всегда старался. За грошиком каждым нагибался, своего интереса не упускал.

Только деньги в карман спрятал, хотел дальше идти, как кто-то антиквара в спину толкнул. Чуть не упал Илья Ильич, еле-еле на ногах удержался, несколько шагов даже в сторону сделал. Из рядка продавцов, по которому покупатели прохаживались, вывалился. К проходу между лавочками.

Оглянулся. Сердце захолонуло. Против его два босяка стоят. На вид — опасные. Гаденько так улыбаются.

По спине Ильи Ильича мурашки табуном пробежали.

Пресвятая Богородица! Деньги они мои видели! Пачечку! Думают, что у меня с собой сокровища несметные…

Ходили такие разговоры, что среди бела дня тут разбойничают…

Стали босяки Илью Ильича в сторону от народа теснить. В грудь толкать, шипеть страшное. Один ножик даже достал…

Рядом стоящие головы в сторону отворачивают. Вид делают, что и не видят ничего.

За себя опасаются.

Никто с босяками связываться не желает.

Своя рубашка ближе к телу…

Илья Ильич растерялся. Раньше он в такую ситуацию не попадал.

Глава 35

Глава 35 Спасение

Хоть бы закричал он, что ли…

На помощь позвал…

Его резать собираются, а он только глаза пучит…

Потом скажут — солдатик первый на безвинных напал, изувечил сиротинушек…

Такие мысли у меня в голове зайчиками-попрыгайчиками прядали. Шаг шагну, а мыслей две успеют туда-сюда скакнуть. Голова, она ноги у меня почти всегда обгоняла. Хуже, если наоборот.

Пожилой мужчина побледнел, мне отсюда видно.

Так его кондратий без посторонней помощи сейчас хватит…

Босяки совсем осмелели. Заталкивать терпилу в проход без всякого стеснения начали. Он за прилавок лавочки успел правой рукой уцепиться.

Лавочка, кстати, пустая. Везде — торгуют, а тут нет никого. Как специально.

Ну, да заори ты…

Голос подай…

Я ещё пару шагов сделал. Совсем мало у меня до босяков расстояния осталось.

Тут один из мазуриков мужчину по руке ударил. По той, что за лавочку сейчас цеплялась. Быстро так. Ловко. Учесть это надо на будущее.

Мужчина ойкнул, ещё на шаг отступил.

Ну, будем считать, что меня на помощь позвали. А, если не расслышал это кто, то они не только слепые, но ещё и глухие.

Вежливо похлопывать по плечику я ближнего ко мне разбойничка с толкучки не стал. Он ножик свой засветил. Может мне его и в бочину сунуть. Как ещё дома мне один доктор, дедов знакомый, однажды сказал, что это на врача много лет учатся, а навостриться человека одним ударом ножа завалить — одного дня хватит. Так, не так — не знаю. Я работе с ножом долго учился. Может я тупой?

Пусть лучше нож этот, мною увиденный, на своем месте лежит. В руке недоброй не окажется.

Сейчас я в армейских сапогах. Это хорошо. Все удары ногами у бузника под сапоги заточены, а не под голую ногу. Ударить, так ударить. Пусть не лезут.

Ну, и что, пусть он ко мне спиной… Не честно в спину бить? Три раза ха-ха.

Мне результат нужен.

Спасибо, мужик.

Заблажил во весь голос наконец-то.

Дошло до него.

Как до утки, правда…

Люди кругом на ор начали оборачиваться.

Козлы безрогие…

Тут я тому, кто ножиком своим посверкал, с ходу правой ногой сапожищем в подколенную ямку и залепил.

Ошибиться не боялся. Глазомер у меня хороший. Да, ошибусь я сантиметром туда-сюда — без особой разницы.

Больно. Да, знаю я — больно.

Босяк как колосок, серпом скошенный, себя повёл.

Что там на занятии по анатомии нам не так давно говорили? Подколенная ямка заполнена жировой клетчаткой, в которой проходят сосуды, нервы и имеют место быть лимфатические узлы. Жировой клетчатки там с гулькин нос. Сосудисто-нервный пучок почти на поверхности. Большеберцовый нерв — вот он, рядышком. Наиболее поверхностно, по отношению к коже проходит.