Ванька-ротный

— Ну и что?

— Как что! В одной из групп пришли солдаты и сказали, что они слышали, как начмед сказал своей жене военврачу:

— Давай скорей, нам нужно вовремя успеть перейти к немцам.

А потом их на дороге видели вместе. Его последней раз видели на дороге к Белому.

— Березин вообще был странным человеком. Я был в штабе долгое время и все мы каждый раз удивлялись. Он вел себя не совсем понятно. Он много раз ночью вдруг исчезал из штаба, а утром на следующий день его обнаруживали где-нибудь на передовой в полку. Адъютант и охрана хватятся его, а его и след простыл. Говорят, что он любил исчезать и появляться внезапно. Раньше до Белого у него этого не было. Никто не знал куда он уходил.

Однажды зимой он вылез в окно. Хватятся в штабе и давай по полкам звонить, полки в батальоны. Сначала все удивлялись. Пропал генерал! А потом привыкли. На самом деле странно. Штаб дивизии не знал где их генерал. Потом днём он где-нибудь появится. Хотели овчарку завести, чтобы искать его по следу. Он ведь всё пешком, в одиночку сбегал, без свидетелей. Спрашивать его боялись. Он был крутой и раздражительный старикан. Ходил всегда с клюшкой. Прихрамывал на одну ногу. Генеральскую форму не носил. Одевал полушубок овчинный. И по этой клюшке его узнавали издалека. Говорят, в гражданскую получил ранение. в пах. Семьи он не имел и жил отшельником. Говорят, у него где-то сестра живет.

Мы спрашивали Шершина, что думает он о причудах генерала, об его исчезновении. Но Шершин всегда отмалчивался. Опрашивали солдат на передовой. Что, мол, делал тут генерал? Мол такой пожилой, худой с клюшкой?

— Да, да! — отвечали мы.

— А кто он? — спрашивали солдаты. Он в разведку ходил. Сказал нам, чтоб мы не стреляли. Потом к утру приходил назад.

Обнаружат его где в полку, посылают упряжку. Скачет охрана и адъютант. А он встретит их на дороге и размахивая своей палкой кричит:

— Что прозевали? Да и сейчас о нём ходят разные слухи.

— А что говорят о нём на КП?

— В штабе армии о нём не говорят. Я спросил как-то полковника. Он посмотрел странно на меня и ничего не ответил. Командующего я спрашивать не стал. Пришел солдат и сказал, что видел его вместе с начальником медсанбата. Начмед с женой, а генерал с клюшкой. Из всех кто вышел потом, ни один не видел его. Вот и вся история о Березине. Скоро в лесу появился полковник Добровольский, новый командир дивизии.

Потом появился начальник политотдела Пшеничный, В полки стали прибывать офицеры, сержанты и рядовые. Маршевые роты приходили со стороны Нелидова. Вскоре зафыркали лошади, загрохотали по гатям повозки, появилось оружие, боеприпасы, фураж, продовольствие и обмундирование. Тыловые службы быстро обросли барахлом и брюхом.

Вскоре в дивизии появились связисты, они натянули провода, проложили связь по полкам и батальонам. Артиллеристы получали пушки. В поредевшем лесу среди блиндажей, землянок и рубленных сараев появились санроты. Дивизия пополнялась, готовилась к боям.

Немцы были уверены, что 17-ая гвсд больше не существует, а она из земли воспряла в полном боевом составе. Она встала под боевое вынесенное знамя и готова была его целовать.

Соединившись со своей Ржевской группировкой, немцы на всех участках перешли к обороне. Боевые операции прекратились, обстановка на Бельско — Ржевской дороге повсюду стабилизировалась.

К этому времени надобность в усилении охраны Штаба 22 армии отпала. Я получил указание снять пулемёты и отправиться в полк.

Вечером я устроил солдатам баню, а утром собрав всех людей, построил, вывел солдат на дорогу и зашагал в сторону леса.

Стрелковые роты были укомплектованы. Все ждали приказа о выходе на новый рубеж.

— Отъелись на армейских харчах и еле идут с обвисшими животами! — этими словами встретили нас солдаты сидевшие в лесу.

— Заткнись! Ты тыловик с уздечкой! От вас тыловой сбруей пахнет!

— Ещё и нос кверху дерёт! Ты на войне хоть раз был?

Вскоре дивизии поставили задачу. Прорвать немецкую оборону и перерезать дорогу Белый — Пушкари. Дорога, которая соединяла город Белый и город Ржев.

Пулемётная рота вместе со стрелками покинула лес и двинулась на новое место сосредоточения.

Местность, по которой пойдут в атаку стрелки, была заболоченной, поросшей кустами и плохо просматривалась. Немецкий передний край был где-то совсем рядом. Он шел по краю дороги, но из-за густых кустов никто из наступающих его не видел. Определить, где сидят немцы и где их огневые точки, было невозможно. Когда солдат подняли и под крики взводных и ротных послали вперёд, в кустах раздался сплошной треск и грохот. Пучки трассирующих и разрывы снарядов, взвизгивание осколков навалилось сразу на солдат. Впереди и сзади рвались снаряды и мины, многочисленный треск пулемётов обрушился на солдат.

По просёлочной дороге на немцев пошли два наших танка, И как только моторы взревели в кустах, немцы обрушили на них мощный залп артиллерии. Снарядами порвало гусеницы. Танки остановились.

Стрелковые роты проскочившие в кусты залегли и стали окапываться. Для прикрытия и поддержки пехоты вперёд бросили два взвода пулемётчиков, Только теперь стало ясно, что атака сорвалась. Роты неся потери лежали внизу под дорогой. До самого вечера ухали разрывы снарядов и мин, надрываясь, стучали пулемёты.

К вечеру немцы немного успокоились, С передовой побежали и побрели раненые. Я успел оббежать пулемётчиков, побывал во всех расчётах и к ночи вернулся в батальон.

Возвращаясь назад, я присмотрел в лесу на полдороги небольшую землянку. Это были старые окопы, построенные здесь до нас. Бегать каждый день на передний край, отмеряя километры туда и обратно под огнём не очень приятно. Переговорив по телефону со штабом полка, я взял из батальона связного и перебрался на новое место ближе к переднему краю.

До переднего края здесь недалеко. Кругом лес и лохматые кусты, землянка была небольшая. Четверо с трудом помещались в ней. Часовых около землянки я решил не ставить. В тёмном сыром лесу, в этом чертополохе, среди деревьев и кустов найти дыру входа было почти невозможно. Да и кому мы были нужны. Сюда случайно мог завалиться сбившийся с пути солдат. Да и тот, нащупав ногами проход, скорей подумает, что попал (и оступился) ногами в яму. В землянке устроились: Петр Иваныч, телефонист и связной солдат из батальона и я. Слышно было как ухали немецкие пушки и перекатывались удары разрывов