Ванька-взводный

– Стой, кто идет! – раздалось чуть слева. Иван повернул голову и увидел дуло нагана, направленное на него.

– Свои, 125-й полк.

– Сколько вас?

– Один я.

– И куда топаешь?

– В общем направлении на восток. У вас есть другие предложения?

– Индпакет есть?

– Чего нет, того нет.

– Подойди сюда! А, Иван Иваныч!

Под кустом лежал недавний попутчик, военюрист 1-го ранга, его фамилия уже была известна Артемьеву: Крейцер Соломон Моисеевич, дивюрист.

– Здравия желаю, товарищ военюрист.

– Издеваешься? – низ живота у юриста был залит кровью, которая широкой полосой тянулась по траве. Он кое-как себя перевязал нижним бельем, скрепив порванные осколком мышцы живота.

– В машине у водителя лопата, надо закопать вот эти документы.

Оставив «светку» возле раненого, лейтенант метнулся к машине, лопата лежала в багажнике, внутри машины еще три трупа. Его вновь стошнило, но лопату он нашел. Несколько минут возился с папкой, затем черт его дернул вытащить трупы и захоронить их, но из-за поворота выскочил мотоцикл с тремя гитлеровцами, которые огнем отсекли его от кустов. Он остановился и поднял руки. Он видел до этого, что на немцев это действует. Пистолет он давно переложил из кобуры за ремень брюк на спине под гимнастеркой. Небольшого роста унтер решил поиздеваться над огромным «иваном», дав ему очередь под ноги и хлестко нащелкав его по щекам.

– Нихт шиссен, их капитулирен. – тихо сказал Иван и на его глаза навернулись слезы. Один из немцев не сводил с него ствола пулемета, второй заходил справа, а унтер стоял слева. Подошедший сильно и очень больно ударил его, и Иван свалился наземь и в голос закричал: «Нихт шиссен, их капитулирен»!

За спиной раздался голос юриста:

– Сука, умри же как человек! – этой секундочки Ивану хватило, чтобы подсечкой сбить унтера с ног, и воткнуть две пули в «амбала» и пулеметчика. Упаковав унтера, связав его его же собственным ремнем, Иван быстро провел экспресс-допрос: фельджандармерия 45-й пехотной дивизии немцев. Времени долго разговаривать не было, и лейтенант применил НР-40 по назначению.

– Что, товарищ военюрист, дальше поедем на мотоцикле?

– Из меня ездец, как из твоей бабушки футболист. Возьми вот это, и запомни цифры: 9545. Уходи, лейтенант, на руку не надевай, держи в кармане. Потом наденешь, когда доберешься до спокойного места. – он передал Ивану легкий желтый растягивающийся браслет.

– Золото?

– Нет, это не золото. Уходи!

– А как же Вы?

– Стреляться я не буду, я – еврей, пуля для меня у них найдется, как и мои подарки для них. – военюрист показал на две изготовленные «феньки» перед собой.

Перед разговором лейтенант забрал из мотоцикла пулемет, две коробки патронов и три рюкзака немцев, но трупы с дороги деть некуда, так что уходить надо, как можно быстрее.

– Не по-человечески как-то, тащ юрист.

– Иди, говорю, давай отсюда!

Иван быстро перебрал и перебросал в один рюкзак все ценное, приторочил к нему коробки, надел его, забросил на плечо «Светку» и на другое положил «MG-34». Надел чью-то пилотку, из машины достал взамен утерянной фуражки и за пояс сунул еще до приезда немцев, козырнул военюристу и зашагал на восток. Через полчаса услышал в той стороне короткий бой и два взрыва «фенек». И такая его злость взяла на самого себя! «Размазня! Роту из-за меня положили! Могли отойти за забор и дать бой немцам! Тебя чему, дурака, учили? Ты видел, как «юрист» себя вел? А ведь ранен и не жилец! Сам ушел, но кое-кого с собой прихватил. А ты? Требовалось залечь у колеса, а у водилы забрать гранаты.» Мы все умны задним числом, так же и Иван разбирал свои ошибки и выводил себе «неуд» за утренние события. Но наблюдение он не забывал, и довольно быстро обнаружил цепочку следов, которая вела на восток. Отпечатки сапог и ботинок были наши. Присутствовали как хромачи командиров, так и яловые ботинки пехотинцев. Ориентировался он уже по немецкой карте. Однако, выскочив на пригорок перед Черни, он увидел ошибку командиров, уводящих людей на восток: из-за небольшой тучки выскочила пара истребителей, и проштурмовала отходящее подразделение, и почти сразу с двух сторон появились моторизованные группы немцев. Лейтенант сбежал вниз с холма и взял иное направление для отхода, придерживаясь полоски лесов, ведущих к Мухавцу. Затем долго лежал неподалеку от шоссе на Кобрин, выжидая возможность перейти через него. Сзади грохотала артиллерия немцев. Примерно в 10 километрах западнее шел сильный бой, но на восток катились танки, бронемашины, шла немецкая пехота, ползли конные обозы. Фронт на участке 6-й дивизии был прорван, артиллерия добивала остатки войск в крепости, где он ни разу не был и никого там не знал. Ближе к вечеру обзавелся тремя бойцами бывшей 75-й ОРР, которых вывел почти в ту же точку старшина Архипов. В отличие от него, лежащего в парадной форме после патруля, они были одеты в маскировочные костюмы и штатно вооружены. Кроме штатного оружия имели и немецкое, так что вышли сюда с боями. Но пулемета у них не было. Зато были гранаты.

Глава 3. «Вы находитесь в расположении 75-й отдельной разведроты 6-й дивизии»

После форсирования шоссе и реки у Каменки, старшина расщедрился и снабдил лейтенанта «мохнаткой».

– Что ж вы не переоделись, Иван Иванович?

– Мозгов не хватило, как и вывести роту из казарм.

– Я тоже спал дома. – хмуро ответил Алексей Иванович. – Беглова и Тимофеева подобрал на Красногвардейской. Карту где добыли?

– С жандармов снял, дивюрист Крейцер помог.

– Где?

– Утром, у Плошки.

– Вкруголя отходили? Мы напрямую сюда шли, через сады и огороды польские. Медленнее получилось. Кто-то держится в Северном, слышно было, но не прорваться. Везде немцы. Война?

– Наверное, большие силы ушли на Кобрин.

– А боев пока не слышно. Ну, что? Двигаем дальше?

Иван закончил переодеваться и был готов выступать далее. Разведка ночью себя чувствует лучше, чем днем. Так привычнее. Разделив с товарищами по одному бутерброду с салом и хлебом немецким, он выставил разведдозор, обеспечил фланги и арьергард. Таким порядком шли всю ночь и вышли к Бульково, где находилась полковая школа. Там «разжились» еще четырьмя сержантами и десятком новобранцев, ящиком тола и четырьмя противотанковыми минами. Увы, шоссейный мост через Мухавец требовал не менее полутонны взрывчатки, чтобы хотя бы минимально его повредить. Капитальное сооружение! Тем не менее, лейтенант приказал уничтожить пост у левого предмостья, сумели заложить мины на стоянку для радиостанции и сунуть их под скользящую опору стальной фермы. Туда же ушел и почти полный ящик тола, установленный на неизвлекаемость. Лейтенант остался прикрывать отход с пулеметом и сумел изрешетить три автомашины с жандармами, прежде, чем отошел и догнал группу. Но пришлось сменить направление движения: жандармы начали прочесывание местности, а немецких патронов захватили на посту совсем чуть-чуть, штук триста.

Вновь вернулись к школе, заглянули на склад и в столовую, правда там почти ничего не оставалось, отошли еще южнее и лесами двинулись на Луково, в общем направлении на юго-восток. Оторваться от противника получилось: дорога здесь одна, противнику требовался минимум полк, чтобы блокировать их в этом массиве. Грунтовку между лесами вновь форсировали с боем, но их уже было не 18-ть человек, а почти сотня. В эти места отходили как разбитые части 28-го корпуса, так и всей 4-й армии. Больше всего было «танкистов» из южного городка. По ним первым открыла огонь немецкая артиллерия и 22-я танковая дивизия понесла огромные потери, как в живой силе, так и в технике. Это про нее позже писали, что ворота ангаров с техникой были закрыты на замки. Плюс по пакету № 1 части дивизии должны были прикрывать штаб армии в Кобрине. По этим «планам» 22-й мотострелковый полк должен был выдвигаться к границе, чуть южнее крепости, а остальные части дивизии форсировать Мухавец по тому самому мосту и прикрыть Кобрин, то есть, на восток. Бензина и соляра в машинах практически не было и боеприпасы не погружены. 22-й полк не смог реализовать свой первоначальный успех: они сбросили в реку первую волну немецкого десанта, но под артиллерийским огнем оставили позиции в шести фортах на юге крепости и к утру 23-го июня отступили на 20-30 километров от города. Эти части находились в нескольких километрах от группы лейтенанта Артемьева. Основной проблемой для мотострелков был полностью израсходованный носимый боезапас. Напоминаю, что бойцы РККА, вооруженные винтовкой Мосина, имели в подсумках 90 патронов. А автомашины с боеприпасами сгорели в парках, склады на фортах были пусты. По планам их должны были занять части 62-го УР, которые туда прибыть из крепости не смогли. Склады в самой крепости ломились от боеприпасов, а форты стояли голыми и неприкрытыми. Этими «наблюдениями» с Иваном поделился такой же взводный из 22-го мотострелкового, взвода у него не было, было ранение в руку, полученное еще в первую атаку. У него были полностью расстреляны имевшиеся две обоймы к «ТТ», в котором он держал последний патрон, чтобы застрелиться. Люди были «оглушены» вчерашними боями и реальной силы из себя не представляли. Ночью они спали, даже не выставив караулов. Четверо разведчиков и четырнадцать человек «из карантина» успели провести успешный бой, вокруг них и начала образовываться новая воинская часть.

Днем пересекли проселок, где старшина приказал подобрать убитую корову и теленка, стоявшего рядом с ней. Углубились в Антоновский лес и встали на дневку. Корову старшина разделал с десятью бойцами, протащив ее по лесу всего метров 100. У большинства бойцов с собой не было даже котелков: они – танкисты и мотострелки, все свое держали в машинах. В ход пошли вертелы из березок, прутики и иные приспособления. Видимо на запах начали «слетаться» остальные «окруженцы», часть из которых уже переоделась в гражданскую одежду. Оружия почти ни у кого не было. Появились и «командиры», растерявшие или бросившие свои подразделения вчера. Более пожилой старшина, упакованный в маскировочный комбинезон, со «светкой» и немецким автоматом на шее, популярно объяснял прибившимся, что они все находятся в расположении 75-й отдельной разведроты 6-й дивизии. И… либо подчиняются ее командованию, либо идут лесом, благо, что его здесь на всех хватит. На вопрос: «Куда идете?» у старшины был готовый ответ: 60 УР, город Пинск. До Пинска было 145 километров, дальше немецкая карта заканчивалась, а ни у кого из командиров, оказавшихся в этих лесах, и такой не было. На требование одного из командиров следовать в Кобрин ответил сам Иван:

– По нашим сведениям утром 23-го июня, отразив атаку 14-го мехкорпуса, части немецкой армии полностью захватили его. Сведения точные, вот немецкая карта, взятая нами на мосту через Мухавец в пять утра сегодня. Подкрепления к атакованным нами немцам подошли с востока.

До Кобрина было всего 30 километров. Утром там работала артиллерия, сейчас было тихо. А на западе под Брестом, продолжала работать немецкая артиллерия, но туда «командир» почему-то не спешил. Сел тихонечко у костерка и жарил кусок мяса. Через три часа костры затушили. Выстроили бойцов, разделили их на роты и взвода, и двинулись на Заболотье, где начинался 60-й УР. Через три часа движения к Ивану подошел тот самый командир. Так как он был без гимнастерки, документов и оружия, то командовать ему никто никем не поручал.

– Товарищ командир, разрешите обратиться!

– Обращайтесь.

– Здесь, в местечке Горы, находится армейский склад боеприпасов. Я занимал должность помощника начальника оперативного отдела штаба армии до апреля месяца этого года. Затем понизили и направили в сорок вторую дивизию.

– Где это? – Иван достал карту.

– Вот здесь вот, у шоссе Томашовка–Кобрин–Минск. И там удобнее уйти в Павлопольский лес.

– Я подумаю, идите. – а в голове у него промелькнуло: «А почему, гад, сразу не сказал»? Посовещался со старшиной, который представил командиру список вооружений отряда: