Вариант единорога
Шрифт:
Землянин навел на него пистолет:
— Нет, я убью тебя первым.
Ян проскрипел — видимо, смеялся:
— Только Время может убить Яна.
Землянин выстрелил три раза.
Ян безудержно веселился.
Человек выпустил в него всю обойму.
— А теперь ты заберешься в эту дыру, и я отниму у тебя жизнь.
Землянин что-то булькнул в ответ.
— Залезай в могилу!
Сам того не желая, человек двинулся в сторону четвертой могилы. Спрыгнул и поднял голову.
— Прощай, Земля,— проскрипел Ян.
— Подожди! — крикнул
— Я не знаю, что такое «помолиться»,— ответил Ян.— Валяй, а я за тобой понаблюдаю. Только не долго.
Человек наклонил голову. Положил руки на край ямы.
— Ты закончил? — спросил Ян.
— Да,— ответил человек, выпрямившись и сжав руки в кулаки.
И снова посмотрел на Яна.
А потом бросил две пригоршни песка прямо в фиолетовые глаза.
Ян возмущенно взвыл и отшатнулся.
Собрав всю свою силу, человек выскочил из ямы и, схватив лопату, ударил Яна по голове.
Темная липкая жидкость потекла по лезвию.
Ян неподвижно лежал на земле.
Землянин засунул его в могилу, а затем засыпал песком. Бросил лопату и, спотыкаясь, направился в сторону жилища.
— Ты был прав,— пробормотал он,— потребовалось некоторое время.
Путь Земли полыхал у него над головой.
Последний человек на Марсе сидел в одиночестве в полной темноте.
В дверь кто-то постучал.
— Времени не осталось,— проскрипел знакомый голос.
Ибо это есть царствие мое
«Как далеки чертоги тьмы...»
«На расстоянии звезд,— подумал он,— и в десяти шагах отсюда».
«Как далеки теперь люди...»
Он молча согласился.
«Но нелюди рядом с тобой».
Он кивнул.
«Ты все еще на Земле и поэтому смешон».
— Да,— прошептал он.
«Ты наполовину безумен и все время пьешь».
— Безумен полностью, а пью лишь половину времени,— поправил он.
«Ты должен войти в машину, нажать на кнопку и присоединиться к своему народу в местах смеха и радости...»
— Ой! — икнул он.— А мне и сейчас смешно.
Покачав головой, он сел и осмотрелся. Рука прикоснулась к бобовому стеблю желтого луча. Он подождал — всего лишь долю секунды.
— Вид услуг? — спросила подушка.
— Меня уже достала болтовня дутиков,— с возмущением ответил он.— Найди точку входа, поставь экран и блокируй их контакты. Неужели нельзя запомнить, что, когда я пью, мне необходимы A-режим и чуткая забота?
Подушка зажужжала.
— A-режим задействован. Проникновений нет.
Он едва не вскочил с кушетки:
— Кто же тогда сейчас говорил со мной?
— Ну
уж точно не я,— ответила подушка.— Возможно, это твое воображение, взвинченное алкоголем, который ты употребляешь как...Фраза немного обидела его.
— Ладно, прости,— извинился он перед невидимыми спиралями проводников,— Смешай мне еще один коктейль.
Он улегся на кушетке, сунул в рот соломинку и невнятно проворчал:
— Только на этот раз не добавляй воды.
— Я никогда не разбавляю твои напитки.
— Но они стали слабее на вкус.
— Значит, твои вкусовые пупырышки теряют чувствительность.
— В таком случае отключайся! Хотя подожди! Почитай для меня.
— Что почитать?
— Что-нибудь.
— «Все утро крот настойчиво прочищал себе путь...»
— Только не Грэхема!
— Может быть, Врэдмера?
— Нет.
— Гелдена?
— Нет. Что-нибудь постарше. Вот как у того же Грэхема.
— Крина? Клала? Старца Венеры?
— Еще старше.
— Флоуна? Трина? Хэмингуэя? Пруста?
— Древнее.
— «В начале было Слово...»
— Но языческое.
— Как у Пиндара?
— Пожалуй, да — как у Пиндара.
Отпив добрый глоток, он откинулся на подушку и закрыл глаза.
«Почему ты убил дутика?»
Пауза безмолвия.
— Я никого не трогал.
«Дутики не убивают друг друга, а один из них мертв. Ты последний человек на Земле. У тебя безграничная власть. Почему ты используешь ее для убийств?»
Еще более длинная пауза.
— А кто такие дутики?
«Им нужна Земля. Ты встречался с ними. Неужели не помнишь?»
— Не знаю... Наверное, в тот момент я был пьян. Ладно, уходи!
«А почему бы не уйти тебе?»
— Рад бы, да не могу!
«Можешь! Тебе надо только войти в машину, нажать на кнопку, и ты присоединишься к своему народу в местах смеха и радости...»
— Да брось ты. Нет никаких мест смеха!
«Тогда поговори с дутиками».
Ладонь коснулась края кушетки, и в его вену вошла игла со снотворным.
Он провалился в бездны забытья.
Грязно-тусклое солнце опускалось на мокрый бетон. Он смотрел на него, щурясь и мигая.
— Да, бывали времена, когда мы тратили на тебя массу слов,— прошептал он, осознавая, что проснулся.— Однако все приходит к концу и теряет свой смысл.
Он перекатился на правый бок, чувствуя себя печальным и величественным.
Подушка спросила, что ему хотелось бы на завтрак. Он попытался придумать достойный ответ, но сдался и попросил то немногое, что устроило бы его желудок.
Скромным «немногим» оказались мел и печенка, вымоченная в загаженной до краев дренажной канаве. Он плюнул на пол и перевернулся на левый бок, чувствуя себя уже менее величественно.
В конце концов он ткнул пальцем в радужный столб лучей.
— Соедини меня с пультом мыслеобразов.