Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')
Шрифт:
– Барон, может быть, вы объясните мне, в чем суть дела?
Шлоссер встал, открыл форточку.
– Торопитесь, Лота. Торопитесь. Разведчику не надо торопиться. Сначала выполните все мои просьбы, приведите себя в порядок.
Скорин не торопясь поднимался в Вышгород. День выдался ясный. Устав от безрезультатных поисков "невесты", он решил подняться на старые стены, полюбоваться городом, отдохнуть, а главное, обдумать план дальнейших действий. Он уже полностью перенял у фронтовиков усталую походку, некоторую небрежность в приветствии старших по званию. Удалось даже усвоить манеру
Итак, цветочница исчезла. Щекастый Толстяк исправно несет службу и с тех пор, как Скорин забрал у него рацию, спит спокойно. Настолько спокойно, насколько это возможно для подпольщика, состоящего на службе у оккупантов и "презираемого за это знакомыми и незнакомыми соотечественниками. Девушка оказалась не предательницей, а просто неопытным человеком. Ее маленький, развороченный взрывом домик наглядно свидетельствовал, что немцы попали в ловушку.
Засекли ли его выход в эфир? Скорее всего нет: радиограмма была краткой. Необходимо активизироваться, идти на сближение с немецким бароном, вести игру тонко. Шлоссер - разведчик экстра-класса. Однако лучше все же помедлить, чем поторопиться. Зайти сегодня в казино для офицеров на улице Койдула или отложить визит на завтра?
– О, капитан?
Скорин повернулся и увидел Хоннимана на смотровой площадке пролетом ниже.
Когда гестаповец, покинув кабинет Шлоссера, бросился к Маггилю и доложил ему о полученном задании, гауптштурмфюрер впервые за последние дни посмотрел на подчиненного доброжелательно. Глубокомысленно помолчав, Маггиль сказал, что передает Хоннимана в распоряжение майора Шлоссера, но Хонниман должен подробно докладывать обо всем втайне от Шлоссера. В конце беседы всемогущий шеф ласково сказал, что в случае удачи забудет прошлое, возможно, даже наградит.
Обрадованный Хонниман уже с семи утра начал разыскивать капитана. Таллинн - город небольшой, гестаповец увидел Скорина, когда тот миновал городскую управу. Хонниман сделал в памяти зарубку - капитан забыл о невесте, не зашел в управу. Гестаповец долго шел за Скориным, ожидая удобного случая, чтобы подойти. Сейчас он решил, что такой случай представился.
– Осматриваете город, капитан?
– Гестаповец взбежал по крутым ступенькам, протянул Скорину руку.
– Как ваша невеста, не нашлась еще?
– Не нашлась.
– Скорин вяло ответил на рукопожатие, прикидывая, что сулит ему нечаянная встреча. Гестаповец может пригласить пообедать, появится естественная возможность снова побывать в казино. А как молодчик попал в Вышгород? Живет здесь? Не слишком ли часты их случайные встречи?
– Что вы не заходите в казино? Вы же знаете, капитан, где нас можно найти.
– Гестаповец встал рядом, облокотился на парапет. Приличный городишко построили наши предки. В этих домах жили немецкие рыцари.
Скорин посмотрел на серые массивные стены, на дома с узкими окнами-бойницами, построенные для защиты от немецких захватчиков, ничего не ответив, достал пачку сигарет, протянул унтерштурмфюреру. Гестаповец недоуменно взглянул на него, взяв сигарету, щелкнул зажигалкой.
–
Вы щедрый человек, капитан, - растягивая слова, сказал он.– Фронтовая привычка, - ответил Скорин.
– Где ваш молодой смущающийся друг?
– Курт? Он сегодня в наряде, охраняет господ разведчиков. Гестаповец сделал пренебрежительную гримасу.
– С каких пор в гестапо держат болтунов?
– Скорин посмотрел ему в лицо.
– Или я вам показался подозрительным, вы рассказали обо мне начальству и получили задание меня прощупать?
Испугавшись разоблачения, Хонниман попытался изобразить негодование.
– Нас всегда подозревают в провокациях. Просто я не люблю зазнаек из абвера. Если проверять каждого боевого офицера, гестапо должно вырасти в сто раз.
– Значит, сейчас вы проверяете каждого сотого?
– спросил Скорин.
– Не придирайтесь к словам, капитан.
– Гестаповец встал, похлопал по ладони перчатками.
– Идемте обедать?
– Я собирался подняться на самый верх.
– Скорин поднял голову. Неизвестно, когда я снова попаду в Таллинн...
– Но время обеда.
– Гестаповец посмотрел на часы.
– Пока вы подниметесь и спуститесь...
– Пожалуй, вы правы, - согласился Скорин.
Вскоре они миновали здание абверкоманды, перешли на другую сторону улицы и вошли в казино с табличкой: "Только для офицеров".
– Если нас плохо покормят, я вам не прощу эту прогулку через весь город, - сказал Скорин, снимая плащ.
– Приложу все усилия, капитан. Садитесь.
– Гестаповец подвел Скорина к пустому столику.
– Я схожу на кухню.
Он вышел во второй зал, где находился телефон, и увидел майора Шлоссера.
– Добрый день, господин барон.
– Хонниман поклонился Шлоссеру и кивнул бармену, с которым тот разговаривал.
– Здравствуй, Карл!
– Шлоссер протянул ему руку.
– Что будешь пить?
– Спасибо, господин барон, я здесь не один. Мой приятель сидит в том зале, мне неудобно оставлять его одного.
– Хонниман торжествующе взглянул на Шлоссера и разочарованно отметил, что барон никак не реагирует на сообщение.
– Высокий капитан?
– равнодушно спросил Шлоссер.
– Я видел, как вы входили. Иди, иди, я, возможно, подойду.
Не полагаясь на гестаповца, Шлоссер уже сам навел справки о находящемся в отпуске после ранения капитане Пауле Кригере, узнал, что Грета Таар действительно до сорок второго года проживала в Таллинне.
Капитан становился фигурой второго плана. Сейчас Шлоссера больше интересовал майор интендантских войск, который, как выяснилось, приехал три дня назад по каким-то коммерческим делам. В настоящий момент майор сидел за одним из столиков и усиленно накачивал коньяком "болтливого" абверовского лейтенанта, не без успеха исполнявшего роль пьяницы. Иногда лейтенант останавливал свой взгляд на бароне, и тогда в его мутных глазах проскальзывала какая-то мысль. В нарушение инструкции он мог узнать Шлоссера. Барон испугался, что лейтенант в пылу служебного рвения подмигнет или сделает другую глупость, расплатился и перешел в другой зал. Увидев барона, Карл Хонниман встал, учтиво поклонился.