Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')

Шлоссер зашел в ванную комнату, сняв пиджак и рубашку, подставил голову под струю холодной воды. Растерся полотенцем, оделся и причесался.

Времени нет. Он был уверен, что полковник Редлих заинтересует русских, и не приготовил запасного варианта. Майор вновь сел в машину и через несколько минут был в особняке. Барона встретил рыжий унтер.

– Слушаю, господин майор.

– Свари кофе, пригласи ко мне капитана.

– Разбудить?

Шлоссер не ответил, заложив руки за спину, стал разгуливать по гостиной, стараясь не смотреть на портреты.

Кофе давно был подан, капитан все не появлялся.

Шлоссер не знал, зачем вызвал русского, о чем станет с ним говорить. Капитан вошел, чуть припадая на больную ногу, ни о чем не спрашивая, уселся в давно облюбованное им кресло.

– Чудесная ночь, майор, - сказал он, оглядел кофейный сервиз, налил себе кофе.
– Я спал как младенец.

Шлоссер хотел было спросить, не связан ли хороший сон с убийством гестаповца, но воздержался и молча протянул капитану шифровку Москвы. Русский перечитал несколько раз, повертел листок, зачем-то посмотрел с обратной стороны, бросил его на стол.

– Се ля ви, майор. Москва отказывается от вербовки полковника. Он посмотрел на Шлоссера.
– Пути господни неисповедимы. А вы, барон, допустили ошибку, не надо было спрашивать у Центра разрешения на вербовку. Просто сообщить о вербовке как о состоявшемся факте.

Шлоссер молча наблюдал за ним: знает русский причину отказа или нет? Скорин сохранял полнейшую серьезность.

– Я не скрываю удивления, капитан, - медленно произнес Шлоссер. Для меня это лишь поражение, а для вас - смерть. Не хочу пугать, но вы больше не нужны, капитан.

– На полковнике Редлихе свет клином не сошелся, - быстро ответил Скорин.

– Мне нравится ваша заинтересованность в жизни, капитан. Вы перестали быть фанатиком. В конце концов все символы и убеждения умирают вместе с человеком. Признаюсь, это относится не только к вам, но и ко мне.

– Центру не понравился болтун Редлих, значит, его нужно заменить.
– Скорин поднялся, достал из буфета бутылку.
– Выпьем, майор, я к вам привык...
– Он не закончил фразу, махнув рукой, наполнил бокалы.

Выпили, помолчали.

– Если даже найти замену, то не хватит времени, - сказал наконец Шлоссер.

– Я так и думал, майор.
– Скорин снова налил коньяк.
– Я не верил, что там согласятся на сентябрь. Сколько времени у вас осталось?

– Дней десять.
– Шлоссер неожиданно рассмеялся.
– А ловко я вас заманил, капитан.

– Не понял.

Шлоссер рассказал Скорину, как разрабатывал операцию, как нашел Зверева и забросил его в Москву, как организовал фотоателье и казино. Скорин слушал с неподдельным интересом.

– Абвер может гордиться вашей работой.

– При чем здесь абвер, капитан?
– разливая остатки коньяка, раздраженно спросил Шлоссер.
– Каждый работает и отвечает за работу сам.

– Жаль, что талантливый человек служит грязным людям.

– Я служу Германии.

– Германии фашизм не нужен.

– Опять демагогия, капитан.

– Хорошо. Оставим высокие материи. Поговорим о Георге фон Шлоссере. Вы же деградируете. Нельзя, работая рядом с Маггилем, оставаться человеком.

– Оценивается только результат. Все остальное чушь, капитан.

– Ну-ну. Я вам напомню этот разговор.

Скорину не нужно было изображать опьянение, у него действительно кружилась голова. Он попросил свежий кофе. Шлоссер позвонил, когда рыжий слуга появился, барон указал на стол:

– Все убрать, подать свежий кофе. Быстро!

Пока охранник бегал на кухню и обратно, молчали. Шлоссер раздумывал: как русскому удалось выследить Вальтера? Скорин, радуясь, что Костя оказался на редкость оперативным, решал вопрос: переходить в наступление или нет? Решил чуть позже провести разведку боем.

Выпив по чашке кофе, разведчики посмотрели друг на друга вопросительно. Скорин заговорил первым:

– Нужно заменить Редлиха.

– Не хватит времени. Новый источник, капитан, надо согласовать не только с Москвой, но и с Берлином, - возразил Шлоссер.

– Зачем?
– Скорин взял со стола смятую шифровку.
– Пусть Берлин считает, что полковник Редлих Москвой на вербовку утвержден.

Шлоссер задумался. Русский говорит дело. Зачем Берлину знать о сегодняшней шифровке? Кандидатура Редлиха везде согласована, дело на него заведено и передано службе безопасности. Если удастся найти другую устраивающую русских кандидатуру, дезинформацию надо будет передать, затем обвинить Редлиха в измене и расстрелять... Москва наверняка сопоставит факты, поймет, что ранее допустила ошибку, убедится в ценности своего разведчика, в достоверности полученной информации.

– Кого же предложить Москве?
– вслух подумал Шлоссер.

– Вас, майор Шлоссер. Почему бы мне не "завербовать" вас? спросил Скорин.

– Кто же поверит? Барон... майор абвера... Нет, капитан. Шлоссер встал, закрыл окна, задернул тяжелые портьеры.

– В Москве вас отлично знают. Известны ваши антигитлеровские настроения, двухгодичная опала.
– Скорин старался говорить спокойно. Москва знает, что вы были против войны с нами. Если хорошо аргументировать, то можно убедить...

Шлоссер не отвечал. Внутренне уже согласившись с русским, он обдумывал, не попадет ли в ловушку. В вербовку Шлоссера могут поверить. Вполне возможно. Такой шанс есть. Москва санкционирует вербовку Шлоссера, он даст правдивую информацию... Барон Шлоссер должен выглядеть в глазах Москвы хорошо осведомленным человеком. Информация, полученная от него, должна внушать доверие... Ну, а если Москва не утвердит вербовку и майора Шлоссера, капитана придется ликвидировать. Значит, канал для дезинформации через него не создать...

– Где вы познакомились со мной?
– спросил Шлоссер.

– В казино, майор. Не надо сводить всех в особняке. Мне вас показал Лапин. Он видел вас в школе, вы заступились за провинившегося курсанта. Лапин, конечно, должен быть освобожден.

– Вы упрямы, капитан! Спасаете соотечественника?

Задавая вопросы, Шлоссер думал о другом. Русский прав. На вербовку майора абвера Центр может пойти. Придется сдать нескольких агентов, иначе в его сотрудничество никто не поверит. Освободить Лапина... Придется жертвовать...