Вариант 'Омега' (Операция 'Викинг')

Шлоссер, устало вздохнув, указал на часы.

– Без одной минуты одиннадцать.

Скорин проверил, правильно ли настроен приемник, взял блокнот и карандаш. В приемнике раздался треск, равнодушный мужской голос произнес: "Седьмому от первого" - и начал диктовать.

Карандаш Скорина быстро бегал по бумаге. При повторе он повисал над каждой цифрой, но ничего не исправил, лишь провел под последним столбиком черту. Скорин выключил приемник, взял у Шлоссера томик Гейне, положил перед собой, начал быстро расшифровывать. Майор старался не смотреть на карандаш русского. Скорин закончил писать, протянул блокнот Шлоссеру. Майор взял блокнот и из радиограммы узнал, что вариантом со "Штабистом" заинтересованы и советуют активизировать закрепление.

– Готовьте к заброске Лапина с группой.
– Скорин поднялся.
– Я иду спать. Да.
– Он остановился.
– Пошлите с ним радиста, который передал последние шифровки. Вам не нужны такие свидетели. Ведь цель оправдывает средства, не правда ли?

Шлоссер проводил взглядом высокую фигуру капитана, прошел в библиотеку, снял телефонную трубку.

– Вызываю Берлин. Три - восемнадцать.
– Он немного подождал и сказал: - Добрый вечер, господин адмирал.
– Шлоссер говорил тихо и очень спокойно.
– Мой крестник получил разрешение и благодарность. Да, на контакт со "Штабистом". Дело на него мы передали службе безопасности. Правильно? Фрегатен-капитан так и думал. Хорошо, господин адмирал.
– Шлоссер, прижав трубку плечом, слушал ласковый голос адмирала, взял бутылку и налил полстакана коньяку.
– Жду вашего адъютанта. Понимаю, господин адмирал! Можете докладывать, майор Шлоссер к выполнению задания готов. Благодарю.
– Шлоссер бросил трубку, залпом выпил коньяк.

– Вы много пьете, Георг.

Шлоссер не заметил, как в библиотеку вошла Лота. Она была в вечернем платье, в туфлях на высоком каблуке и держала в руке гвоздику. Лота подошла к барону, протянула цветок.

– Благодарю.
– Он поставил гвоздику в стакан, из которого пил коньяк.
– Вы сегодня особенно красивы.

– Сегодня?
– переспросила девушка, положив руки ему на плечи. Георг, вы можете на минуту забыть, что вы барон и мой начальник?

Шлоссер обнял ее. Лота закрыла глаза, словно слепая, провела рукой по его лицу.

– Я не могу с вами работать, Георг, - шептала она.
– Я вообще не могу работать в разведке.

Майор молчал. Лота отстранилась, посмотрела ему в лицо.

– Простите, Георг.

Служба безопасности арестовала Лапина и еще двух курсантов по подозрению в связях с подпольем. Шлоссеру не доставило особого труда убедить Маггиля представить арест как очередную проверку, вернуть курсантов в школу, чтобы начать форсированную подготовку к заброске в советский тыл. Майор организовал еще одну встречу капитана с Лапиным.

Вечером Шлоссер принял ответ из Москвы на свое второе донесение. Центр поздравлял с успехом. Подгоняемые Берлином события разворачивались предельно быстро. Маггиль улетел в Берлин.

Ночью к особняку подкатила крытая машина. К Шлоссеру прибыли полковник - личный адъютант Канариса и фрегатен-капитан Целлариус. Барон встретил гостей в саду, затем офицеры прошли в дом. В гостиной адъютант в присутствии Целлариуса вручил Шлоссеру запечатанный пакет. Майор взвесил его на руке, небрежно бросил на стол.

– Садитесь, господа. Сеанс состоится в шесть утра, время еще есть.

Адъютант сел за стол, положив сцепленные в замок руки на пакет.

Шлоссер взял у него пакет, вскрыл, прочитал документ, спрятал в карман, пакет поджег и бросил в камин.

– Будем ужинать, господа, - он позвонил, - или завтракать, как вам будет угодно.

За столом Шлоссер и Целлариус обсуждали положение на фронте, а полковник сидел молча, не сводил взгляда с кармана Шлоссера: его возмущало видимое безразличие Шлоссера, даже пренебрежение к столь ответственному заданию - он знал содержание документа.

– Георг, шифровку будет передавать русский или твой радист? спросил Целлариус.

– Русский. Конечно, русский, Александр. Зачем рисковать? Шлоссер тоже начал нервничать.

– Георг, а он не выкинет какой-нибудь номер?
– Целлариус покосился на полковника, застывшего с чашкой кофе в руке.

Шлоссер еле сдержал себя. Он понял, что Целлариус перестраховывается. Если русский взбунтуется, начальник абверштелле всегда сможет сослаться на полковника, слышавшего его опасения.

– А если русские почувствуют чужую руку?
– Кивнув офицерам, Шлоссер вышел.

Скорин не спал. Он слышал, как подъехала машина, встал, побрился, вычистил мундир, пытаясь отвлечься, взял книгу. Мысль о том, что за ключ могут посадить радиста и тогда он, Скорин, станет не нужен, мало того - опасен, не давала покоя. Могут ликвидировать за несколько дней до конца операции. Погибнуть - и не выполнить задание.

Скорин застегнул и одернул мундир, руки слегка дрожали. Он подошел к зеркалу, постоял неподвижно, вглядываясь в свое бледное лицо, закурил, тут же смяв сигарету, спустился к немцам.

– Здравствуйте, господа, - сказал он, входя в гостиную, и представился: - Пауль Кригер.

Целлариус встал, оглядел русского, подал ему руку. Полковник, удивленно подняв брови, уставился в тарелку.

Шлоссер указал на стул.

– Садитесь.
– Затем позвонил и распорядился вызвать в библиотеку радиста, приготовить рацию.

– Сейчас только пять, барон, - удивился Скорин.

– Вы сегодня выйдете в эфир чуть раньше. Не беспокойтесь, капитан, шифровка поступит по назначению.

– Вам виднее.
– Скорин повернулся к Целлариусу.
– Господин фрегатен-капитан, когда вы планируете заброску группы Лапина?

Целлариус взглянул вопросительно на Шлоссера.

– Скоро, капитан.

– Я хотел бы отослать с Лапиным письмо. Центру будет приятно увидеть мой почерк, - сказал Скорин.

– Неплохо придумано.
– Целлариус одобрительно кивнул.
– Напишите, я передам.

Шлоссер рассмеялся:

– Вы недооцениваете капитана, Александр.

– Не знаю, что имеет в виду барон, - ответил Скорин, - но мне неудобно вас затруднять, господин фрегатен-капитан. Я с вашим курсантом знаком, передам письмо лично. Если вы, конечно, в письме заинтересованы.

– Хорошо, хорошо. Позже обсудим, господа. Господин полковник подождет здесь, - вступил в разговор Шлоссер.
– Извините, у нас свои маленькие секреты.
– Он взял Целлариуса и Скорина под руки и, не обращая внимания на возмущение личного адъютанта адмирала, прошел в библиотеку.

Уже развернутая рация стояла на столе. При виде вошедших офицеров радист вскочил.

– Вы пока не нужны, - сказал ему Шлоссер, вынул из кармана присланный из Берлина текст радиограммы и, обращаясь к Целлариусу, прочитал: - "В Японии окончательно решен вопрос о нападении на Россию, которое ожидается в ближайшие месяцы. Сосредоточенные для этого в Манчьжурии силы признаны вполне достаточными.