Вариант "Синий"

— Как идёт восстановление береговых укреплений Дарданелов?

Маршал поморщился.

— Да там, Коба, всё менять надо! Представляешь, на части батарей стоят пушки ещё конца прошлого века. Чугунные ещё! Со стороны Чёрного моря, против нас, они орудия ещё меняли, а со стороны Эгейского, видно, не очень-то ждали врага. Полевые укрепления возле батарей в запущенном состоянии. У турки, ведь, когда его работать не на себя заставляют, на всё один ответ: «иншалла», «на всё воля аллаха». Зенитное прикрытие батарей никакое: мало того, что там устаревшие зенитки, так ещё почти все либо выведены из строя, либо годятся лишь для отражения атак «ньюпоров» и «фарманов».

— Поменяем, — кивнул Сталин, что-то помечая в записной книжке. — Срочно подготовь требование на переоснащение и дооснащение батарей. Особенно — тех, что прикрывают Проливы со стороны Эгейского моря. И назначь командующими укрепрайонов толковых командиров стрелковых дивизий, сильных в оборонительных действиях, чтобы они совместно с военными инженерами проработали систему обороны береговых батарей с суши. Пусть сразу же начинают рыть траншеи, оборудовать пулемётные гнёзда, миномётные позиции и строить дзоты. Безотлагательно, Семён! Как наши потомки говорят, «с готовностью на вчера».

— А что, есть угроза отбить у нас Проливы? — удивился маршал.

— Об этом доложит Вече…

Молотов тоже был в приподнятом настроении: если военную победу над турками считает своей Будённый, то дипломатическая — безусловно его заслуга. Пусть для неё после начала переговоров и пришлось применить жёсткую военную силу — сравнять с землёй ряд предприятий и военных объектов в Анкаре и некоторых других городах.

Да, Хасан Саха передал телеграфом президенту и премьер-министру советские требования и запросил полномочия на ведение переговоров не о перемирии, а о капитуляции. Но вряд ли бы получил их, не устрой Красный Воздушный флот и артиллерия Красной Армии «публичную порку» (ещё одно выражение из лексикона потомков) туркам. Так что, когда до Инёню и Сараджоглу дошли доклады о последствиях этой демонстрации силы, согласие на капитуляцию они дали. Правда уже вечером следующего дня (считай, молниеносно по меркам восточной неторопливости). И к вечеру третьего дня переговоров текст документа был не только согласован, но и подписан сторонами.

Всё это время британский посол Нэтчбулл-Хьюджессен, изводил истериками «обеспечивавших безопасность британских дипломатов» чекистов и бомбардировал телеграммами Лондон и московских коллег. А когда турецкая делегация явилась на аэродром, чтобы вместе с ним вернуться в Анкару, с баронетом приключился сердечный приступ, ещё на четыре часа задержавший вылет «Дугласа».

Поскольку момент прекращения огня наступал лишь в полночь ещё через день, как только в части 3-й турецкой армии поступил приказ об этом, турки принялись яростно атаковать советские позиции. С просто невиданной доселе яростью. А артиллерия, похоже, старалась растратить все имеющиеся у неё снаряды.

— Реакция на капитуляцию Турцию самая разнообразная. От горячих поздравлений со стороны симпатизирующих нам стран и нейтральных комментариев до ярости со стороны германского и британского руководства. Можно смело заявить, что взятием Проливов и закрепление за нами завоеваний на Востоке Турции мы окончательно испортили отношения с Соединённым Королевством. Вплоть до обсуждения в парламенте полного запрета на поставки СССР любого оружия и стратегического сырья, а также закрытия Иранского маршрута ленд-лиза.

— А американцы им позволят его закрыть? — усмехнулся Андрей Андреевич Андреев. — Для янки же это упущенная выгода, самое святое, что может существовать.

— По имеющимся у нас сведениям, Черчилль уже собирается с визитом в Вашингтон, чтобы решить этот вопрос с Рузвельтом, — парировал нарком иностранных дел.

— Это так, товарищ Фитин? — остановился Вождь за спиной руководителя внешней разведки.

— Так точно, товарищ Сталин. И предварил этот визит пространным посланием американскому президенту, в котором требует не только исключения СССР из программы ленд-лиза, но и введения против нас санкций по примеру «морального эмбарго» декабря 1939 года. Кроме того, предполагается обсуждение переговоров, которые провели с руководителем германской разведки адмиралом Канарисом глава британской секретной службы Мензис и руководитель швейцарской резидентуры США Даллес.

— Товарищ, Фитин, что нам известно об этих переговорах?

— К сожалению, товарищ Сталин, кроме того, что Рузвельт осудил участие в них Даллеса, нам известно только о самом факте проведения этих переговоров, — развёл руками Павел Михайлович. — Но если судить о том, что в истории наших потомков данная встреча Канариса и Мензиса тоже происходила, то, скорее всего, обсуждался план военного свержения Гитлера и заключения мира с англо-американцами.

— То есть, эти переговоры вполне попадают под определение сепаратных, состоявшихся за спиной крупнейшего союзника? — задал вопрос Ворошилов, ради этого совещания в преддверии празднования двадцать пятой годовщины РККА прилетевший в Москву с Украины.

— К сожалению, не попадают, Клим, — покачал головой Молотов. — Канариса никто официально не уполномочил вести эти переговоры, кроме некоего круга заговорщиков. Он, по сути, выступал на них как частное лицо, и если в Берлине узнают об этой встрече, то его вздёрнут на фонарном столбе. А частные беседы британских и американских должностных лиц с частным лицом из Германии не несут никаких юридических последствий. До тех пор, пока эти частные лица не стали руководителями государства, наделёнными соответствующими официальными полномочия. И такое случится лишь при том условии, что заговор окажется успешным, Гитлер и его нацистские подручные будут убиты, а военные, желающие прекращения войны, встанут у власти.

Фрагмент 23

45

Во что фашистские сволочи превратили Киев! У Людмилы сердце замирало при виде улиц, по которым она когда-то ходила, а теперь не могла узнать: оборонительные бои в городе шли тяжёлые, и чтобы выбить обороняющихся красноармейцев из какого-либо дома, они безжалостно разносили его на камешки, на кирпичики артиллерией.

Впрочем, досталось столице Советской Украины и от своих. И даже после сдачи города, поскольку некоторые крупные здания, вроде ЦК Компартии Украины или республиканского Наркомата внутренних дел, взорвали радиоминами, когда в них обосновались немецкие штабы. Да так удачно, что, например, полукруглое здание ЦК частично сползло по склону Владимирской горки. Всё это Киценко видела на аэрофотосъёмке: ей же нужно знать, в какой обстановке придётся устраивать снайперские засады.

Да, она теперь знаменита на весь мир, но она, прежде всего, солдат, советский офицер, обязанностью которого является борьба с врагами. Поэтому, приехав из Америки, снова вернулась на фронт. Только не в родную 25-ю Чапаевскую дивизию, а попросилась на 2-й Украинский фронт, который готовился освобождать Киев. К «чапаевцам» она обязательно вернётся, но только после того, как Киев, где она училась, где родился её сын, снова станет советским.

Поездка в Америку, конечно, запомнится Людмиле на всю жизнь. Вместе с женой президента Элеонорой Рузвельт они исколесили всю страну, побывали в соседней Канаде. Делегация советских фронтовиков даже некоторое время жила в Белом Доме, как американцы называют резиденцию главы государства. Выступала перед членами Конгресса, перед многочисленными журналистами и собравшимися их приветствовать тысячами жителей канадского города Торонто.

Естественно, не обошлось без подарков: американцы подарили ей знаменитый пистолет «Кольт М1911», канадцы — винтовку «Винчестер», а одни английский офицер боевой нож. Хорошая винтовка. Но Людмила Михайловна предпочитала либо «трёхлинейку», либо самозарядную винтовку СВТ-40, «Свету», как любовно называют это оружие красноармейцы. Предпочитала, пока по возвращении из-за океана за неё не взялись сотрудники НКВД.

Нет, речь не о проверке её на возможность вербовки американцами, как кто-то мог подумать. Её, выдающегося снайпера решили… научить стрелять.