Варвар Лорен

Она ничего не говорит, ее руки крепко обнимают меня за шею. Я обхватываю ее ноги вокруг себя и вспоминаю, что на них все еще странный материал. Нужно кое-что починить, когда мы доберемся до племени. Я знаю, она захочет освободиться от таких вещей. Они не могут быть удобными.

Так же, как мой ноющий член. Он торчит из паха, вонзаясь в ветки, как будто это теплая плоть моей пары. Он не опускается. Только не с Л'Рен, которая так сладко прижимается ко мне, ее набухшие соски трутся о мою грудь, а руки обвивают шею. Когда ее тело прижато ко мне вот так, даже во время подъема, я думаю о совокуплении. Ничего не могу с собой поделать. Ее энтузиазм в отношении подобных вещей, наряду с постоянной песней в ее груди, доводит мою собственную потребность до предела. Ее ноги обвиваются вокруг меня, и я не могу не думать, что было бы так легко подвинуть ее немного вперед и погрузиться поглубже…

Жаль, что она носит эти слои, иначе мы оба могли бы получить то, что хотим.

С порывистым вздохом я забираюсь повыше на деревья, направляясь к навесу.

ЛОРЕН

Впервые за несколько дней я действительно жалею, что так хорошо вижу. Без очков относительно легко абстрагироваться, мысленно изолировать себя от всего. То, чего нельзя увидеть, не может быть так страшно.

К сожалению, это больше не похоже на тактику выживания, которую можно использовать. Я остро осознаю, насколько высоко мы забрались на деревья. Мой новый друг К’тар, похоже, не замечает высоты, потому что он передвигается между деревьями так, словно родился среди них. Ветка в нескольких метрах от нас? Без проблем, он просто запрыгнет на не. Дерево недостаточно прочное, чтобы выдержать его вес? Проще простого — он оттолкнется от ствола ногами и перелетит на следующее, и все это без остановки. Мой вес, похоже, не является обузой, потому что он взбирается и таскает нас двоих с такой скоростью, что меня укачивает.

Поэтому я просто крепче прижимаюсь, обвивая руками и ногами его тело. Он прижимает меня к себе двумя руками, а другими быстро перебегает с ветки на ветку. Очевидно, что такого рода путешествия не являются для него проблемой. Отлично.

Одна проблема решена, осталось решить остальные.

Я знаю, что Марисоль должна быть моей главной заботой. Она, конечно, взрослая женщина и должна быть в состоянии позаботиться о себе не хуже. Сейчас мы все равны, потому что никто не знаком с этим местом. Но я знаю, что Марисоль изо всех сил пыталась адаптироваться. Ей нравится прятаться от мира, и я вложила много своих страхов и беспокойств в то, чтобы быть стать ее защитником. Я не расклеилась, потому что знала, Марисоль нужен кто-то сильный, поэтому вызвалась добровольцем.

Не знаю, как она справится сама. Я даже не знаю, в безопасности ли она… и жива ли. Даже не могу спросить.

Проблема не только в том, что Марисоль пропала, но и в том, что я не знаю, где я. Это место не соответствует ничему из того, что мне рассказывали другие. Снега нет ни в малейшей степени, а воздух горячий и душный. Зелень бесконтрольно огромна, и все это не имеет смысла. Неужели меня каким-то образом перенесло на другую планету, пока я спала? Звучит нелепо, но я почти уверена, что все это нелепо — солитер, ледяная планета, голубые парни, четырехрукие мужчины, но я видела это своими глазами. Я бы с удовольствием сильно ущипнула себя, чтобы проснуться, но этого не произойдет.

Большой парень прижимает меня к себе, его член трется о мое бедро, пока забирается все выше на деревья. Его кхай мурлычет, будто он в восторге от этого небольшого контакта, и, должна признать, мне тревожно.

Да, это проблема.

Резонанс.

Лиз и Харлоу предупреждали меня. Это побочный эффект кхай, и каждый, у кого есть кхай, в тот или иной момент испытывает резонанс. Поскольку это был либо кхай, либо смерть, я выбрала первое. Я знала, что это должно было произойти в какой-то момент, поскольку все люди, которые были спасены на ледяной планете до сих пор, нашли отклик в течение года или двух после прибытия. Но, учитывая, что в нашей группе было всего четыре самца без пары, и один уже нашел отклик, я думала, что пройдет много-много времени, прежде чем я найду отклик у кого-то.

Я не рассчитывала на К'тара. Я не рассчитывала на этот остров, или где бы мы ни были, и уж точно не рассчитывала на то, что найду отклик у кого-то в тот момент, когда увижу его.

Я не знаю, что делать с нами. Это похоже на проблему, которую мне нужно решить. Я почти уверена, что он захочет спариться.

Я почти уверена, что не готова к этому. Во всяком случае, морально. Физически? О боже, готово ли мое тело? Моя киска гудит со скоростью мили в минуту, и его эрекция тоже, напоминая, что я не единственная, кто ощущает эффект резонанса. Мне говорили, что сопротивляться будет невозможно, и в то время я была уверена, что большинство людей сопротивляются не потому, что не хотят. Что это был скорее выброс эндорфина.

О, как я ошибалась.

Резонанс — это приказ вашим гормонам бушевать, пока вас не обслужат. Моя грудь не переставала болеть с тех пор, как вша начала капризничать. Моя кожа чувствительна. Мои, кхм, женские части тела? Они тоже болят, как будто нуждаются в чем-то, чего там нет. Я точно знаю, что это за «что-то», и телу придется подождать.

Я совершенно не готова вступать в отношения.

Он что-то говорит мне, его рука опускается ниже и, посмеиваясь, гладит мою задницу.

— Я понятия не имею, что ты только что сказал, — угрюмо отвечаю я.

Первый шаг в этих зарождающихся отношениях — установление какого-то общения, даже если в итоге мы отвечаем в основном «да» и «нет». У меня чертовски много вопросов.

К'тар снова жестикулирует, а затем одной рукой похлопывает меня по бедру, а другой указывает на свою шею.

О. Мне кажется, я держусь слишком крепко. Я чувствую, как горят мои щеки.

— Извини за это.

Он протягивает руку и гладит меня по щеке, снова что-то говоря. Я бы оттолкнула его руку, если бы не тот факт, что мне нужно держаться за него всеми конечностями, чтобы он не уронил меня.

Еще одно искаженное предложение. Он указывает вверх, и я тоже поднимаю взгляд. О боже, мы почти на вершине купола. Это головокружительное зрелище, и от одного того, что я вот так запрокидываю голову, подташнивает. Я закрываю глаза и снова утыкаюсь лицом в его шею, постанывая от ужаса. До этого момента я не осознавала, что боюсь высоты.

К'тар бормочет что-то успокаивающее, и его руки снова сжимаются на мне. На этот раз я не возражаю против его руки на своей заднице. Если это позволит ему крепче держать меня, я полностью «за». Я чувствую, как напрягаются его мышцы, когда он снова прыгает, наши тела двигаются и раскачиваются. Я опускаю голову, потому что не хочу видеть ничего из этого путешествия.

Он делает паузу, и я чувствую, как ветер треплет волосы.

— Л’Рен, — шепчет он, затем гладит меня по руке.

— Вероятно, тебе следовало бы держаться за что-то другое, кроме меня, — указываю я, не поднимая головы. — Сосредоточься, приятель. Сосредоточься. Я слишком важна, чтобы от меня отказываться. Надеюсь.

Большая рука успокаивающе гладит меня по волосам.

— Л'Рен, — снова говорит он. — Хей.

Большой парень продолжает повторять это и касается моего плеча, и я понимаю, что он чего-то хочет. Подавляя страх, я поднимаю голову, совсем чуть-чуть.

Я вижу небо.

В ужасе я крепче обхватываю его ногами, цепляясь за его шею.

— Не урони меня!

Я снова поднимаю взгляд, и когда К’тар ободряюще улыбается, игнорирую волну возбуждения и пытаюсь на этот раз осмотреться, чтобы увидеть, что он мне показывает.

Там больше неба, и мои волосы развеваются вокруг лица. Я слышу шелест листьев здесь, наверху, сотен и тысяч листьев, колышущихся на ветру. Небо бледно-розовато-оранжевое в тех местах, где солнца видны из-за облаков, знак того, что скоро наступит ночь. А за деревьями… бутылочно-зеленый.