Варвар Лорен

Н'дек смотрит на меня, прищурив глаза.

— Она пытается мне что-то сказать?

— Свое имя.

— О… Конечно, — он кивает ей и касается своей груди. — Н’дек.

Ее лицо искажается, и она беспомощно смотрит на меня, затем пытается произнести его имя.

— Наааахдекккк.

На лице Н'дека написано страдание, но он вежливо кивает.

— Их язык странный, — признаюсь я. — Она не может произнести и мое имя.

— Она необычно выглядит, — говорит он через мгновение, и когда моя пара садится рядом с ним, вспыхивает камуфляжем, будто встревоженный. — У нее деформированные руки.

— Я думаю, что ее народ такой. Она использует все свои пальцы, даже лишние.

Я нахожу корзинку, в которой лежат два яйца и горсть сладких орехов. У меня болит живот от этого зрелища, но я могу добыть достаточно еды, чтобы набить брюхо. Моя пара и набор должны быть накормлены. Я достаю яйцо из корзинки, раскалываю верхушку и предлагаю его маленькому З'Рену. Когда комплект начинает есть, я становлюсь на колени рядом со своей подругой и предлагаю ей остальное из корзинки.

— Ешь, сердце мое. Тебе нужны силы.

Л'рен забирает у меня корзинку, и я сажусь рядом с ней. Она хмуро смотрит на яйцо и возвращает его мне.

— Это тебе, — отвечаю я, мягко подталкивая еду обратно.

Я голоден, мы все голодны, но это может подождать.

— Возможно, ее сородичи не едят яиц, — предполагает Н'дек.

Сам он жадно смотрит на еду.

Когда она предлагает ее Н'деку вместо того, чтобы оставить себе, он смотрит на меня, как бы спрашивая разрешения. Я киваю ему. Хотя он не может охотиться сам, я не дам ему умереть голодно й смертью. Возможно, скоро он выйдет из этого печального, одинокого состояния из-за потери ноги и поймет, что все еще может принести много пользы нашему племени, каким бы малочисленным оно ни было. Он немедленно берет его, разламывает и быстро проглатывает содержимое. З'рен хихикает, сжимая в руке свое яйцо, а Л'Рен, улыбаясь, протягивает руку, чтобы пощекотать его.

Я снова подталкиваю к ней корзину.

— Ешь, — повторяю я.

— Ешь, — соглашается она, берет один из орехов и раскалывает его, как я показывал.

Она съедает один, а затем предлагает другой мне, а третий Н'деку. Я разламываю свой и возвращаю ей, а Н'дек съедает свой. Должно быть, он голоднее, чем показывает… а это значит, что припасов еще меньше, чем я думал.

Толстяк перегибается через плечо Л'Рен и пытается вырвать содержимое одного из ее орехов. Я шиплю на него и пытаюсь заставить уйти, но он только щелкает клювом.

— Избалованный летун, — бормочу я.

Л'рен хихикает и предлагает летуну немного еды, и я мысленно вздыхаю. Она не понимает, что питомец уже накормлен. Хотя не могу винить ее за доброе сердце.

Она заканчивает есть и облизывает пальцы, и пока я наблюдаю, мой кхай начинает петь. Н'дек прочищает горло и забирает пустую яичную скорлупу из крошечных кулачков З'рена, изо всех сил стараясь не привлекать к нам внимания.

— Если ты хочешь взять ее с собой в джунгли, я могу присмотреть за малышом, — говорит он.

Я удивлен. Это первый раз, когда он вызвался помочь З'рену после несчастного случая.

— Если хочешь. Мы не уйдем далеко.

— Идите так далеко, как тебе нравится, — говорит он странным, мягким голосом.

Я знаю, о чем он думает — что для спаривания нам нужно уединение.

— Я возьму ее на сбор, не более.

— Делай, как хочешь. Я разберусь с малышом, — он делает паузу, а затем смотрит на меня. — Дж’шел сказал, что с ней была еще одна женщина. Ее забрал Р'Джаал? Нашли ли они отклик?

— Отклика не было, когда я уходил.

Его глаза заинтересованно блестят.

— Это очень приятно слышать.

ЛОРЕН

Племя К'тара кажется очень… маленьким. Когда мы уходим, я больше никого не вижу, и это кажется странным. Кажется, что большое выдолбленное дерево могло бы вместить гораздо больше людей, так как есть платформы, которые тянутся до самого верха. Они могут даже забраться обратно под навес, и кажется, что там достаточно места для троих парней и ребенка. Что-то не сходится. Остальные ушли? Как поступало другое племя, когда им нужно было поохотиться на большом расстоянии? Или происходит что-то еще?

Мы углубляемся в лес, и я все время держу руку на талии К'тара. У него длинный трепещущий хвост, но хвататься за него кажется странным, поэтому я выбираю вместо него набедренную повязку из листьев. Конечно, я боюсь, что он рванется вперед, и я случайно сорву повязку.

Ну, ладно, на самом деле я этого не боюсь. Мне больше интересно, что произойдет, если это случится, и мне стыдно за мысли, проносящиеся в голове. Похоже, вша превратила меня в абсолютно бешеную возбужденную девушку, потому что я уже думаю о сегодняшнем вечере и том, прикоснется ли он ко мне снова.

Пухленькая маленькая безволосая птичка сопровождает нас, сидя на плече К'тара и чирикая ему на ухо. По большей части он игнорирует это, иногда срывая с листа большого жука и передавая его маленькому другу. Думаю, это мило. Наверное, мне нравятся парни, питающие слабость к животным.

По мере того, как мы углубляемся в джунгли, К'тар указывает на предметы вокруг и что-то говорит. Мне требуется мгновение, чтобы понять — он пытается научить меня их языку. Я изо всех сил стараюсь повторять за ним, но признаю, ученица из меня ужасная. Я продолжаю отвлекаться. Не только из-за нашего окружения или толстой птицеподобной штуковины, которая сидит у него на плече, но и из-за движений его тела, когда он шагает чуть впереди.

Это странно, что меня возбуждает парень с четырьмя руками и маскирующей кожей? Чувствую, что должна винить свою вшу, но это не повлияет на мысли, не так ли? Потому что я продолжаю думать о нем с ребенком и о том, как он улыбался, когда над ним смеялись. О том, как он рассеянно ухаживает за птицей у себя на плече и осторожно поднимает меня на руки, когда местность становится каменистой и моим босым ногам становится больно. Он вдумчивый и добрый. Не знаю, волнует ли это вшу, но я нахожу это довольно сексуальным.

Он наклоняет голову, и на мгновение мне кажется, что слышит мои мысли. Существо-птица у него на плече, чье имя я действительно не могу выговорить, щебечет, и он протягивает руку и прикладывает палец к морде существа, оно замолкает.

Я тоже замолкаю в ожидании.

К'тар снимает птицу с плеча и пересаживает на мое. Маленькие коготки впиваются в мою кожу, и я вздрагиваю, но с любопытством смотрю на него. Он снова прикладывает палец к губам, а затем подтягивает меня к ближайшему дереву. Когда он доволен тем, где я, то бросает свою корзину, вытаскивает нож, который выглядит так, словно сделан из кремня, и ухмыляется. Это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем он перекрашивается в тот же цвет, что и темные узоры листьев на земле, и в следующий момент его набедренная повязка падает. Он уходит, обнаженный, и мои глаза идут кругом от попытки проследить за ним. Все, что я могу разглядеть — это испещренную тенями задницу и изгиб рук, прежде чем он исчезает в зелени.