Варвара

– Ничего особенно важного не случилось, - наконец, ответила девушка, прикрыв заслонку печи.
– Просто... у меня появился питомец. Вот и нужно возвращаться.

– Ты же говорила, что в общежитии с животными нельзя? Поэтому твоя кошка дома осталась со мной.

– Это не совсем мой питомец, - замялась Варвара, крутя в руках старую кочергу.
– В общем, он на работе живет, и я должна за ним ухаживать.

Отчасти, это было правдой. Вылупившийся монстреныш потребовал неожиданно много внимания и плохо переносил разлуку, длящуюся больше суток по игровому времени. Но была и другая часть, о которой Варвара умолчала: Дмитрий был не особо рад отъезду ученицы и разрешил ей погостить дома лишь субботу, а в воскресенье вернуться в виртуальность.

После прохождения подземелья и расхлебывания последствий, которые затянулись почти на все выходные, Варвара сразу подняла вопрос об обещанных отгулах, чтобы повидаться с дедушкой. Однако, вместо ожидаемого разрешения, Варя выслушала целый монолог от Димы, насчет их договоренностей. И, если пересказывать их вкратце, то все аргументы Дмитрия сводились всего к трем пунктам.

Первый пункт. О свободных днях они договаривались, когда Варвара работала у него помощницей в ремонтной мастерской. А не теперь, когда она отрабатывает долг в виртуальности за разбитую витрину, капсулу и потраченное время и силы на Варино обучение игре.

Второй пункт. Как оказалось, компания-разработчик игры «Война и мiр» - корпорация РусВирт дает только тридцать дней двойных бонусов, ради которых Дмитрий и зарегистрировался в игре вместе с Варварой, чтобы получить больше выгоды. И из отведенного времени у них осталась лишь половина.

И третий пункт. Больше играть - в интересах Варвары. Чем плодотворнее будет ее игра в виртуальности, тем быстрее она вернет долг.

Поэтому, из-за необходимости отгулов, Варвара чувствовала себя прескверно. Она знала, что Дима продолжает работать в мастерской в то время, пока она учится, подстраиваясь под ее расписание. И ей самой хотелось поскорее вернуть долг. Но еще Варя знала, что обязана проведывать дедушку, несмотря на все собственные сложности.

Так что, после долгих торгов, просьб и упрашиваний, Дмитрий согласился понянчиться с монстренышем в одиночку, но только в субботу.

– А ты точно должна ухаживать за питомцем?
– слова деда Иннокентия выдернули Варвару из собственных мыслей так резко, что она даже вздрогнула. Дедушка заинтересованно повернулся к внучке и заглянул ей в глаза.
– Или, быть может, ты говоришь про какого-нибудь симпатичного парня, который ухаживает за тобой?

Варвара смутилась так, что у нее покраснели даже кончики ушей. Иннокентий же только добродушно рассмеялся и слегка похлопал ее по спине.

– Ну-ну, я тоже был молодым, и я знаю, что такое юношеская любовь!
– старик блаженно вздохнул и прикрыл глаза, явно прокручивая в голове события пятидесятилетней давности.
– Когда я учился на втором курсе, была у меня подруга, Леночка...

Он завел свою любимую шарманку про его знакомство с бабушкой Вари. Девушка, поморщившись, поспешила перебить рассказ, который грозил затянуться не меньше, чем на час:

– Это не парень, а... ящерица. Геккон!

Еще миг Иннокентий пребывал в своем двадцатилетии, после чего открыл глаза и расхохотался:

– Геккон, серьезно? Варюшка, ты не перестаешь меня удивлять!

Варвара и сама была удивлена не меньше, когда увидела, что за животное скрывается под скорлупой большого оранжевого яйца.

Назвать существо, живущее теперь у Вари и Димы в игре, гекконом - было большим преуменьшением. Для начала, рыжий и словно в веснушках, питомец был в несколько раз больше обычной ящерицы. Только вылупившийся, он был больше полуметра в длину, а через день стал почти метровым. Хотя дикий рост после этого приостановился, питомец все равно больше напоминал маленького крокодила, нежели большую ящерицу. Дима предложил назвать существо Веснушкой, но Варвара наотрез отказалась, ложно мотивировав это тем, что они не знают, мальчик это или девочка.

Лично Варе питомец больше напоминал гадкого утенка. Когда он только вылупился, он был скользкий и при этом весь покрытый чешуей. Варвара вымыла животное несчетное количество раз, а когда, наконец, чешуя перестала выделять слизь, на теле островками стала пробиваться жесткая серая шерсть. После этого Дима сказал, что они должны назвать питомца Лишаём, имя, подходящее и девочке, и мальчику. Но Варя снова отказалась.

И только мордочка у существа была более-менее симпатичной: туповатый носик, нижняя челюсть с небольшими клыками, и черные с белыми бликами, словно ночное звездное небо, круглые глазки. А когда монстреныш открывал пасть, то вместо рычания раздавалось что-то среднее между хрипом и жужжанием.

– Не хочешь назвать это Лишаём, тогда назови Тортиллой, - хмыкнул Дмитрий, наблюдая, но не принимая участия в очередном купании существа.

– Назвал бы еще Тортиком, - проворчала Варвара в ответ, и поняла, что со стороны они смотрелись как старая ссорящаяся супружеская пара.

– Да это же Плюшка!
– вдруг осенило ДимАсса, когда речь зашла о кондитерских изделиях.
– Оно же эпическое существо с эпического квеста с кучей плюшек по ходу дела!

– А почему тогда не Эпик?
– искренне удивилась Варя.

На этом варианте и остановились.

Варвара теперь улыбалась собственным воспоминаниям, как и дед минутой раньше. Она поднялась с табурета и открыла заслонку вьюжки.

– Тут и, правда, холодно, никак не хочет протапливаться. Пойдем в дом?

Дом у них был обычный деревенский, сложен добротно лет тридцать или сорок назад, Варвара точно не знала. Дед тоже не знал, но много раз ему приходилось с этим домом переживать модернизацию. Сначала в деревню провели газовое отопление, и на крыльце кроме красивых резных колонн, на которые опирался небольшой козырек навеса, появилась уродливая желтая труба со счетчиком непотребно большого размера. Некоторое время спустя, к общему удивлению всей деревни, решили устроить централизованную канализацию. И, хотя этот процесс затянулся на несколько лет, да и пришлось пристраивать к дому ванную комнату, выходящую во внутренний двор, теперь находиться в доме было гораздо комфортнее, особенно зимой. И только кабельное телевидение и устаревший оптоволоконный интернет на облик дома почти не повлияли.

Но этих перестроек и изменений Варвара не застала. Она родилась и жила именно в том доме, каким он был и сейчас. Одноэтажный дом с крышей ржавого цвета, порой протекающим чердаком и побеленным на много слоев потолком. Кухня-столовая, где всегда готовила бабушка, а после ее смерти - сама Варвара, без коридора соединялась с большой общей комнатой, из которой можно было попасть в две маленькие спальные комнаты, больше напоминающие чуланы. За кухней находился, собственно, пристрой для ванной комнаты.

Вместо дверей в проемах были повешены непрозрачные занавески, которые служили Варе в детских играх то платьем на воображаемом балу, то фатой во время венчания с плюшевым медведем. На подоконниках у больших и всегда чистых окон устраивались званые ужины и чаепития, кроме того лета, когда там завелись муравьи и пришлось их вытравливать.

Варвара любила этот дом, как и любой ребенок любит место, где он вырос. Место, полное воспоминаний, теплых моментов и уютной защищенности. Место, куда всегда хочется вернуться, спрятавшись от трудностей и невзгод взрослой жизни.