…Ваш маньяк, Томас Квик

— Мы говорили также, что ты посетил там какого-то человека, но тебе было сложно рассказывать об этом?

Квик подтверждает, что это так.

На следующем допросе Сеппо Пенттинен говорит, что посмотрел карту железных дорог и что до Мессауре рейсовый автобус не ходит.

— Он высаживает меня в Мессауре, и оттуда у меня осталось впечатление, что я сажусь на рейсовый автобус, но в этом я…

— Ты не уверен, — заканчивает Пенттинен. — А тот вариант с велосипедом, о котором ты начал рассказывать?

— Я не помню, чтобы я ехал на велосипеде от Мессауре, — качает головой Квик.

Допросы зачастую носят характер переговоров, где Пенттинен и Квик совместными усилиями пытаются найти решение, не противоречащее известным фактам.

23 января «комиссия Квика» собирается на совещание, и Стеллан Сёдерман делает обзор ситуации.

— В настоящий момент есть решение суда по делу об убийстве тысяча девятьсот семьдесят шестого года, относящемуся к полицейскому округу Питео, — поясняет он. — Период преступной деятельности составляет около тридцати лет, в настоящее время семь дел актуальны. По двум уже вышел срок давности, одно преступление было совершено в Норвегии.

Затем дискуссия немедленно переходит на щекотливый вопрос — роль в следствии Сеппо Пенттинена. Все присутствующие единодушны в том, что не годится иметь одного следователя, который проводит все допросы с Томасом Квиком. Тут Пенттинен разъясняет «совершенно экстраординарные условия», в которых проводится допрос. Участники совещания приходят к выводу, что необходимо подождать, прежде чем подключать к допросам кого-либо другого.

Неделю спустя «комиссия Квика» проводит второе совещание в здании Национального управления криминальной полиции в Стокгольме. Ян Ульссон, проведший анализ убийства близ Аккаяуре, вносит предложение провести реконструкцию, во время которой Квик покажет, как все происходило. Можно будет также проговорить данное дело с самим Квиком и судмедэкспертом Андерсом Эрикссоном, чтобы подтвердить или опровергнуть сведения Квика.

Обсуждается возможность проведения реконструкции в Аккаяуре по весне, а затем Пенттинен снова поясняет группе «необычную ситуацию при проведении допросов» в том, что касается Квика.

— Квик пытается вызвать в памяти вытесненные, глубоко запрятанные воспоминания и затем собрать фрагменты в некую последовательность событий. По словам психологов, для него это — часть переработки случившегося, необходимой ему, чтобы двигаться дальше.

Он рассказывает также о роли в следствии мнемоэксперта Свена-Оке Кристианссона и о том, что тот регулярно встречается c Квиком.

Проведя четыре года в Сэтерской больнице, Томас Квик растерял все контакты вне судебной психиатрии и правоохранительных органов. Все его человеческое общение сводится к полицейским допросам и психотерапевтическим беседам об убийствах и насилии. Он полностью отрезан от обычного мира.

Редкие и немногословные отметки в карточке показывают, что в начале 1995 года Квик чувствовал себя все хуже, в то время как ему назначались все большие дозы бензодиазепинов, дававшие все больше побочных эффектов.

Вот некоторые цитаты из карточки.

«26 января 1995 года

Приступ страха в курилке, не может уйти оттуда. Гипервентиляция, спазмы во всем теле. Дышит в бумажный пакет. С помощью персонала его довозят до комнаты на кресле-каталке, там он ложится на кровать. Назначена клизма со стесолидом, 2 шт. по 10 мг».

«18 февраля 1995 года

В 16.00 у Томаса начинается приступ страха. Он сидит в курилке и кричит: „Я не выдержу! Я не выдержу!“

Внезапно Томас вскакивает со стула и выбегает на лестницу, где ударяется головой в стену.

Томас несколько раз пытается удариться головой об пол. […]

Он настолько неустойчиво стоит на ногах, что не может идти и ползком добирается до курилки. Докурив, он хочет вернуться в свою комнату, но идти не может, падает на пол у дверей кабинета. Я и еще один сотрудник прикатываем стул на колесиках, стоящий в ординаторской, и сажаем его туда».

«21 февраля 1995 года, главврач Эрик Калль

В последние дни состояние пациента ухудшилось. Вчера он получил письмо от родителей одной из жертв, которые хотели знать, что случилось с их сыном. Пациент обдумывал, стоит ли продолжать. Однако решил все же продолжить процесс».

Жизнь Томаса Квика превратилась в замкнутый круг с приступами страха, стремлением к смерти, постоянным приемом лекарств и непрестанными разговорами об убийствах и насилии — день за днем, месяц за месяцем, год за годом.

2 марта Биргитта Столе делает резюме терапии за тот период, к которому относятся приведенные выше цитаты из карточки.

«После процесса в Питео мы продолжаем нашу работу по рассмотрению прежних ситуаций и того, как они воплощались во взрослом возрасте. Это происходит параллельно с полицейскими допросами. Возникли новые воспоминания, в которых насилие обращено на взрослых. Эта информация передана полиции и прокурору для дальнейшего изучения.

Томасу заявлено, что он является подозреваемым в убийстве, произошедшем в окрестностях Йелливаре в 1984 году.

Книга брата Стена-Уве о Томасе вызвала мощный резонанс. Одновременно это привело к тому, что сам Томас получил доступ к своим воспоминаниям, в которых брат подвергал его жестокому насилию в течение всего детства.

В течение осени Томас совершил две попытки самоубийства, так как страх и тоска вызвали желание умереть и избежать тех страданий, которые причиняют ему психотерапия и допросы».

Биргитта Столе подчеркивает, что она как психотерапевт «находится в тесном контакте с отделением по поводу его текущего психического статуса». Несмотря на тяжелые приступы страха у Квика, стремление к смерти и прием лекарств, Столе утверждает, что психотерапевтический процесс развивается позитивно.

«Образы и фрагменты воспоминаний, возникающие на сеансах психотерапии, все более проясняются, и обстоятельства убийств становятся все отчетливее. Произошло развитие и углубление способности к контакту — как в отношении собственной жизненной ситуации, так и в том, как он действовал во взрослом возрасте. Идет также развитие более глубокого контакта с тяжелыми чувствами, такими, как ненависть и ярость, а также отчаяние и вина по поводу того, чему он подверг других людей. […]

За счет открытости Томаса и готовности поделиться своими исключительно тяжелыми переживаниями наши психотерапевтические контакты все больше укрепляются».

Через пару часов после того, как Биргитта Столе описала положительную динамику психотерапии, в карточке была сделана более соответствующая моменту запись медсестры.

«19.30. В течение вечера у Томаса постоянные острые приступы страха. Поставлена клизма со стесолидом, 2 шт. по 10 мг ректально.

Говорит, что у него нет сил больше жить.