…Ваш маньяк, Томас Квик
Шрифт:
Нильссон был большим любителем природы, у него не было причин защищать злоумышленника, виновного в зверском убийстве близ Аккаяуре. До этого момента с ним обращались на допросах, как с лгуном.
Удивительно, но факт — 1 сентября 1995 года Руне устраивают еще один допрос, на этот раз у него дома. Тогда полиция сделала важнейшую находку в этой части следствия — старое покрывало, обнаруженное на стуле в комнате.
Следователь указал Нильссону на обстоятельство, которое делало наличие у него такого покрывала исключительно подозрительным:
— В одном из допросов Томас Квик упоминает старое ватное клетчатое покрывало, возможно, синего цвета.
— Да, но это-то не синее! Оно бело-голубое, слышишь?
— Но я спрашиваю, с какого момента у тебя это покрывало? Ты можешь ответить?
Нильссон не мог вспомнить, когда он купил покрывало. Несмотря на то, что оно не было ни синим, ни клетчатым, полиция изъяла покрывало как единственное доказательство чего-то.
Но на этом терпение Руне Нильссона лопнуло, и он отказался участвовать в расследовании, смысла которого не понимал.
Разные личности
Самое парадоксальное в поездке на Аккаяуре то, что первая и совершенно неудачная реконструкция Квика, записанная до паузы, задним числом превратилась в триумф всего мероприятия. Отрывок, где он превращается в Эллингтона и с рыком кидается на палатку, атакуя статистов, был показан по телевизору и запечатлелся в памяти шведского народа. Так было положено начало товарному знаку «Томас Квик».
По возвращении в Сэтер Биргитта Столе записала в карточку некоторые соображения, подтверждающие, что и среди посвященных это событие воспринималось как большой успех: доказательство того, что Квик путем регрессии вступил в контакт со своими вытесненными воспоминаниями.
«Первый день реконструкции проходит очень хорошо, и Томасу удается провести реконструкцию очень удовлетворительно. Путем регрессии вначале он вступает в контакт со всем событием целиком и может тем самым вызвать целостные воспоминания. Как во время психотерапии, когда он регрессирует, чтобы установить контакт с прежними ситуациями и чувствами, Томас использует тот же самый процесс и здесь».
Через неделю после реконструкции главврач делает отметку в карточке о психическом статусе Квика, оказавшемся серьезнее, чем представлялось ранее.
«С клинической точки зрения пациент пребывает в состоянии, которое можно сравнить с шизофренией. Внешне интеллектуальные функции в хорошем состоянии, он вербально выразителен и логичен. Однако в личности наблюдаются глубокие нарушения, которые в неблагоприятных обстоятельствах дают такие мощные реактивные стереотипы, что уместно говорить о психозе. Здесь также можно говорить о раздвоении личности».
Раздвоение личности — загадочное и весьма оспариваемое психиатрическое заболевание, известное еще с XVI века, когда во французскую монахиню вселились чужие «личности». В 1791 году врач Эберхарт Гмелин опубликовал описание клинического случая двадцатилетней девушки из Штутгарта, которая внезапно могла перевоплощаться в другую личность, прекрасно говорившую по-французски. Вернувшись в свое исходное состояние, она совершенно не помнила, что делала в образе «француженки». В своем отчете на восьмидесяти семи страницах Гмелин описывал, как ему удалось научить свою пациентку переходить от французской личности к немецкой и обратно по мановению его руки.
До 1980 года существовало около 200 известных случаев этого заболевания, но по мере того, как в США создавались все новые и новые клиники для лечения раздвоения личности, часто при крупных психиатрических консультациях, количество выявленных случаев стало резко расти. С 1985 по 1995 год было поставлено 40 000 диагнозов раздвоения личности — и практически все случаи выявлены в Северной Америке.
Такой резкий прирост может объясняться нашумевшими книгами, фильмами и телепрограммами, которые привлекали внимание и инспирировали новые ситуации. В американской литературе есть примеры людей, носивших в
себе до 1400 «альтернативных личностей», каждая из которых обладала уникальными чертами и носила особое имя. Разные личности не знают о существовании и особенностях друг друга.Особые формы терапии, вызывавшие вытесненные воспоминания и способствовавшие выявлению раздвоения личности, развились в очень прибыльный бизнес. Однако за периодом расцвета последовало разочарование, которое началось уже в начале 90-х.
Те клиенты, у которых наблюдалось раздвоение личности, в 95 % случаев являлись жертвами сексуального насилия в детстве. Обычно клиенты не подозревали об этом, когда с ними начинали проводить психотерапию, и только психотерапевты помогали им восстановить вытесненные воспоминания о сексуальном насилии. Однако большинство людей обнаружили, что якобы восстановленные воспоминания оказались ложными и что развитию у них раздвоения личности способствовали сами психотерапевты. Многие терапевты предстали перед судом, были обвинены в неправильном лечении, и им присудили выплатить пациентам огромные суммы в качестве компенсации.
В последующие годы диагноз этот всерьез ставился под сомнение, и многие специалисты сочли, что это серьезное состояние провоцируется влиянием средств массовой информации и действиями безответственных психотерапевтов в комбинации с приемом препаратов, в первую очередь бензодиазепинов. «Раздвоение личности» на сегодняшний день отменено как самостоятельный диагноз и входит в диагноз «диссоциативное расстройство идентичности».
Когда в 1995 году Томас Квик все чаще меняет личность, это вызывает большую растерянность среди санитаров 36-го отделения.
Однажды санитар обнаруживает Томаса Квика в душе с полотенцем на голове — размахивая руками, он кричит: «Нано идет, нано идет». Две таблетки ксанора, две таблетки стесолида в виде клизмы и успокоительная беседа помогают ему справиться с кризисом. Санитар звонит Биргитте Столе, чтобы узнать, что означает «нано». Столе поправляет его и объясняет, что Нана — название для матери Квика.
— Нана уже давно фигурирует в терапии. Это еще более мощный образ, чем Эллингтон.
Новые личности Квика вскоре станут частью обыденной жизни отделения. В карточке я читаю, как это могло происходить. Как, например, при звонке из отделения с телефона-автомата. Содержание беседы Столе записывает дословно и с комментариями.
«— Это психотерапевт?
— Да, это я. Привет, Стюре! Как дела?
— Это не Стюре. Это Эллингтон, — рычит Квик и смеется дьявольским смехом Эллингтона.
— А где Стюре? — спрашивает Столе.
— Я Эллингтон, а Стюре у себя в комнате. Ха-ха! Его здесь нет. Он слабак, которому нравится разыгрывать из себя жертву. На самом деле он хочет сейчас пойти в музыкальный зал. Раздеться догола и изображать жертву. У меня есть важная информация для психотерапевта. Эллингтон написал письмо.
Столе спрашивает:
— Это письмо у тебя? Ты можешь мне его прочитать?
Эллингтон читает:
— „Привет! Стюре — мифоман, жалкая свинья. Он ничто против меня! Сегодня ночью я заставлю его повеситься. Довольный, очень довольный, я посмотрю, как это будет. Носителем правды являюсь я, а не Стюре. Это Стюре убил зародыша, которого он называет Симоном. Теперь его обвинения прекратятся. Я не боюсь угроз, но Стюре потерял контроль, и он сделал это, потому что не слушал меня. Я СИЛЕН! Он убьет себя сам — конечно, с моей помощью, но он этого не понимает. Я сыграю на его так называемых страхах. Мне хочется убивать, а этот слабак мне мешает. Желаю вам приятного открытия и приятной уборки. Мне плевать, если мой заключительный привет не вписывается в ваш красивый мир. С УБИЙСТВЕННЫМ приветом — Эллингтон. P.S.: Привет его „замечательному“ терапевту!!!“