Ваше благородие
Шрифт:
Шалевич упал на утоптанный земляной пол руками вперед, которыми смягчил удар. Он перевернулся через спину и сел на корточки. Заныла шея, потянулся к ней, но по руке из темноты ударили палкой, и хриплый голос над ухом приказал молчать. Майор посмотрел вверх на светлый квадрат неба, но та же палка теперь прошлась по голове.
— Сидеть! — прохрипел кто-то невидимый.
Плен — понятие не менее страшное, чем смерть. Но если после нее наступает тишина и освобождение от земных мук и страданий, то в плену они только начинаются. Со свежего воздуха в подземелье ударило в нос
— Такой симпатичный, пухленький, — послышался из темноты женский голос, — а дурак.
— Право слово, дурак, — согласился Шалевич.
Женский голос в вонючем каземате неожиданно снял оцепенение, пленник даже улыбнулся своему глупому положению.
— Кто будешь? — прозвучал тот же приятный голос.
Шалевич не стал скрывать, кто он. Удостоверение личности пока у него, но изъять его ничего не стоит.
— Шишка!
— С кем имею честь? — наигранно бодрым голосом спросил майор.
— Много вас в нашем лесу? — последовал новый вопрос.
— Отряд полкового состава, — приврал Шалевич.
— С кем же собираетесь воевать?
— С теми, кто скрывается от военных властей в прифронтовой полосе. Кроме того, собираем оружие, боеприпасы и другое военное имущество.
— Опоздали. Мы уже все подобрали.
— Поделитесь, и разойдемся с миром.
— Мира у нас не получится, дорогой.
— А что вам остается делать? У нас сила, а против нее не попрешь!
— При наличии большой силы ума обычно не требуется, — проворковала женщина.
Не найдясь с ответом, Шалевич промолчал.
— Что вы со мной намерены делать, — озабоченно спросил он.
— Потолкуем, затем расстреляем.
«Стерва ласковая», — подумалось ему. А вслух добавил:
— Какой смысл? Наверху будут приниматься меры по освобождению меня. А убьете, вас ведь не помилуют.
— А если мы вас отпустим, как с нами поступят?
— Если не тянется за вами хвост преступлений, никого удерживать не будут.
— Мы по-разному понимаем преступления. Считаем преступниками тех, кто нашу землю оккупирует, а вы нас, то есть тех, кто борется за свободу.
— Мы тоже за вашу, а значит, и нашу свободу.
— Вряд ли вы, майор, поймете разницу.
— Кто вы?
— Слышали про «украинских добровольцев»?
— Еще бы! В апреле этого года из них немцы сформировали дивизию СС «Галичина» численностью восемнадцать тысяч человек. Эмблемой соединения стал Галицкий лев, — ответил Шалевич.
— Разведка у вас работает!
— Какая свобода эсэсовцам по душе, мне понятно.
— Заткнись! — прохрипел уже знакомый голос.
Начало сводить ноги, и Шалевич сел на земляной пол.
Попривыкнув к темноте каземата, майор начал различать предметы, людей. В углу на пиленом чурбаке сидела женщина в черном с поблескивающим маузером на коленях. Виднелось лишь ее лицо и руки. С боков на маленьких скамейках размещались по два человека в немецкой форме. Один из них с увесистой папкой.
Вся компания неотрывно глядела на него. Послышался голос сверху,
просили майора отозваться. Но эсэсовец погрозил ему палкой.— Как вас занесло сюда? — осмелел Шалевич. — Дивизия эсэс далеко отсюда.
— Прибыли за пополнением, — отозвалась женщина, — а тут ваше наступление. Помоги выбраться, жизнь подарим.
— Уйти вам отсюда невозможно. Заросли окружены.
— Ну, кажется, поговорили, пора кончать его, — прохрипел эсэсовец с палкой.
— Поступим по-иному, — ответила женщина. — Когда сюда ворвется группа захвата, мы будем уже далеко. А майор еще послужит нам в качестве пропуска.
— Тебя как бабу, возможно, пропустят с этим ублюдком, — сказал Хриплый, — а нас, так или иначе, перестреляют.
— Не дрейфь преждевременно. Попробуем уйти. Надежда еще есть.
Наверху, вблизи вонючего схрона, шли иные разговоры. Подошел командир роты. Но никакой информации не было. По-прежнему из люка никто не показывался, не подавал голоса майор.
— Возможно, наш замполит сам упал в отверстие? — спросил командир роты.
— Сам видел руки, которые схватили его и рванули вниз, — ответил старший дозора.
Не зная, что предпринять, командир роты решил сообщить руководителю операции о случившемся. Но в переговорной таблице не было предусмотрено соответствующего обстановке сигнала, поэтому в эфир пошел тревожный «500», что означало: «В подразделении ЧП». Тут же пришел ответ: «Ждите».
Через полчаса прибыл Бодров, с ним на пяти «студебекерах» резервная рота автоматчиков. Командир девятой роты доложил о чрезвычайном происшествии, проведенных мероприятиях.
Сергей приблизился к люку, позвал Шалевича. Но в ответ — тишина.
— Что говорят задержанные? — спросил он у командира роты.
— Вчера вечером туда спустились трое в немецкой форме.
— Когда вам стало известно об этом?
— Во время опроса. В таблице радиосигналов не предусмотрено ничего для подобного предупреждения. Пошел сам вслед за взводной группой поиска, но опоздал.
— Надо бросить в отверстие гранату Ф-1 с холостым запалом. Слабонервные начнут сразу же выскакивать оттуда.
Гранату бросили. Вновь тишина. К веревке привязали длинную палку, подтолкнули в люк. Она ушла вниз почти по самую макушку. Вынули, определили: глубина два с половиной метра.
— Складывается впечатление, там никого нет, — сказал в задумчивости Бодров.
— Похоже.
— Вот бы где пригодились собаки… Товарищ Шведов, — обратился Бодров к стоявшему рядом заместителю, — надо сформировать отделение кинологов. Что будем делать сейчас?
— Спускаться в провал. Возможно, там есть коридоры, по которым ушли бандиты.
— Нужны добровольцы…
— Я пойду, — сказал старший дозора. — Возьму наган майора и спрыгну.
— Выполняйте!
Через пару секунд послышался голос снизу:
— Тут темно. Нужны спички.
Бросили смельчаку зажигалку.
Прошла томительная минута ожидания.
— Товарищ майор! Тут никого нет!
— Я пойду посмотрю, — вызвался Шведов.
— Спускайся! С тобою пойдет весь дозор. Если будет нужно усиление, сообщишь.