Ваше Сиятельство 5

Польза в том, что я теперь точно знал, насколько глубоко и всесторонне Козельский и люди вокруг него интересуются моей персоной. Подумать только, главе Ведомства Имперского Порядка не безразличны мои сердечные отношения! А опасность в том, что и Ольга, и Борис Егорович теперь находились в поле их особого внимания. Скорее всего, князь Ковалевский и так не был лишен особого внимания с их стороны, но что-то мне подсказывало, будто Борису Егоровичу теперь следует быть намного осторожнее. Особо учитывая, что группа «Сириус» создана без ведома Филофея Алексеевича и прирастала, финансировалась в обход Всеимперского Совета, а значит здесь могут быть притянуты очень серьезные обвинения. Вплоть до государственной измены и заговора. Да, это не компетенции Козельского, но собрать нужный материал и соответствующим образом подать его кому надо, например, той же Глории, он вполне мог.

Ладно, об этом будет время подумать. А на сегодняшний вечер плевать мне на всяких «козельских».

Остановившись у мраморной колонны, я прикрыл глаза и перенес внимание на тонкий план. Там все по-прежнему: незначительные волнения, может, приглядывает какой-то бог из непроявленного. А вот интуиция шепчет, что рядом есть какая-то невнятная угроза. По ощущениям исходит она от людей. Она сравнима с чувством, когда на тебя еще не направлен пистолет, но он просто у кого-то лежит в кармане и в нужное время может быть извлечен, и прозвучит выстрел.

Когда я глаза открыл, то увидел Элизабет, проходившую рядом в обществе двух неизвестных мне мужчин. Подходить к ней я не стал — успеется. Пошел прямиком к князю Мышкину, который стоял на краю террасы, окруженный несколькими молодыми дамами. Геннадий Дорофеевич, одетый в темно-коричневый костюм, бордовую рубашку, с лицом обрамленным едва наметившейся бородкой, так и сиял глазами, явно довольный вечером.

Там же был знакомый мне граф Кречетов и еще несколько молодых мужчин, один из которых выделялся одеждой — длинной синей мантией, расшитой астральными знаками.

Однако дойти до Мышкина я не успел: из прохода между столов появилась Елена Викторовна:

— Саша! — негромко, но требовательно она остановила меня. — Ну-ка иди сюда! Нужно поговорить!

— Позволь я сначала отдам подарок князю. Надоело носиться, — я снова переложил сверток со статуэткой.

— Хорошо, подойдем вместе, — она меня взяла за руку, точно маленького мальчишку.

Мне даже стало как-то смешно. Я огляделся в поисках Майкла. Странно, его рядом не было. Сорвался с поводка, что ли?

— Во-первых, не смей больше выкидывать такие фокусы, — требуя внимания, Елена Викторовна дернула мою руку.

Я не стал спрашивать какие именно фокусы, мы уже подходили к виновнику торжества. Я поздоровался с дамами, с Кречетовым, кивнул незнакомым мужчинам. Затем, рассыпаясь в поздравлениях, которые я говорить не умел и не любил, протянул князю завернутую в тонкий пергамент статуэтку. Все это торжественное действие я дополнил словами:

— Знаю о вашем увлечении, Геннадий Дорофеевич, поэтому выбрал именно такой подарок. Эта статуэтка Хранителя Снов — бога африканского племени Самбуру. В ней есть заметная астральная сила, — говоря это я не врал и даже не преувеличивал — энергетика статуэтки действительно была живой и выделялась в той лавке среди многих других. — Пусть она принесет вам радость от познания этого мира и отгонит от вас все беды и неприятности.

— Я восхищен, Александр Петрович! Признаюсь, когда Елена Викторовна пожаловала без вас, я очень расстроился. Но вы все-таки здесь, да еще с таким подарком и такими словами! Платон, фоленского нам! Немедленно, фоленского! — воскликнул он, призывая кого-то из прислуги. — Требуется нам с вами выпить, ваше сиятельство! С вами и магистром Серебряных Слов, господином Алгерсом! Графом Кречетовым! Моими милыми дамами! А где Элизабет?! Позовите Элизабет! И господина Барнса! Хватит ему уже на меня сердится!

Появился Платон с кем-то из прислуги еще, неся на подносах бокалы с вином. Возникла суета, мне и Елене Викторовне все-таки вручили по бокалу и пришлось выпить.

— Александр Петрович, мы с вами должны поговорить. Обязательно поговорить. Сейчас немного освобожусь и подойду к вам, — громко проговорил Мышкин и крупными глотками осушил бокал с фоленским.

Я же поспешил отойти подальше от суеты вокруг князя, взял со стола крошечный бутерброд с сыром, листом салата и оливкой, сделанный на французский манер, и отправил его в рот. Одного крошечного бутерброда показалось мало — задержался, взяв второй.

— Так что там мам, с моими фокусами? — напомнил я графине о прерванном разговоре. Видя ее недоумение, пояснил: — Фокусами, которые я выкидываю.

— Ты меня отослал при князе Козельском! Пока еще я решаю, где мне быть и какие разговоры слушать! — вспыхнула она, и по разговору я понял, что мама уже выпила пару бокалов вина. — Саша, ты сам себя ведешь с каждым днем все невыносимее и теперь еще начал влиять на моего Майкла! Я его только что отругала, сидит там обиженный.

— За что, позволь спросить? — я решился на третий бутербродик, накрытый жирным кусочком лососины.

— За то, что он послушал тебя и увел от важного разговора с князем Козельским. И за его сестру. На ее счет, я собираюсь поговорить с тобой особо. Я хочу, чтобы ты держался подальше от миссис Барнс. Сегодня я убедилась, насколько эта женщина нежелательна в нашем круге, — графиня подошла ближе к фуршетному столу и взяла бутерброд с черной икрой.

— Что с ней не так? — краем глаза я видел, стоявшего недалеко Козельского, который поглядывал в нашу сторону. А вот супруги этого упыря по-прежнему не было видно.

— С ней все не так. Майкл мне рассказал кое-что и теперь я понимаю, что она собой представляет, — ответила Елена Викторовна, положив в тарелку кусок запеченной индейки.

— И что же сказал Майкл? — вот тут меня начало раздирать любопытство. Очень вряд ли чеширский барон рискнул бы поведать ей о своих прежних отношениях с Элизабет. Сказал о ее распутстве и множестве любовников?

— Сказал о ее неподобающем поведении. Но это понятно и без слов Майкла. Перед твоим приходом мы сидели за столом рядом с ее мужем, господином Барнсом, и он обещал убить Элизабет и князя Мышкина. Угрозы, конечно, безумные и пустые — господину Барнсу можно сделать снисхождение: он сильно пьян и сердит. Но даже спьяну просто так такие вещи не говорят. Ясно же, что его жена имеет какие-то неподобающие отношения с князем. Саш, я вообще жалею, что пришла на эту вечеринку. Наверное, правильнее будет вежливо попрощаться с князем Мышкиным и уйти отсюда, — она откусила кусочек бутерброда, поглядывая на меня.

В этот момент к нам подошел Козельский и сказал моей маме: — Елена Викторовна, смотрю я на вас и думаю, что вы — настоящее украшение этого приятного вечера. Я могу рассчитывать хотя бы на один танец с вами?

— Ваше сиятельство, как же вы мне льстите! — щеки графини порозовели. — Я не посмею отказать вам. Надеюсь, ваша супруга не будет против?

— Жанна где-то гуляет в саду. И похоже, ее увлек какой-то кавалер. Так что я всецело для вас без всяких страхов, —

Козельский галантным жестом протянул ей руку и пальчики графини оказались в его ладони.