Ваше Сиятельство

Получив возможность более или менее трезво мыслить, осмотрелся. Обстановка в пыточной камере изменилась. Моих сопровождающих не было. Вместо Фила и Витька какой-то сухонький старичок с горящим взглядом матерого садиста.

Похоже энтузиаст пыточных дел, о котором упоминали мои стражи. Как они его называли? Дай Бог памяти. Ага! Ерофей Порфирьевич Чудинов.

Штатный палач рода Астрахановых во всю горланил веселую песню про заплутавшего после дружеской попойки лесоруба, вместо родного дома оказавшегося в объятиях какой-то разбитной бабенки. М-да, похоже, я не самый безголосый «соловей» в этом мире. Чудинову уши оттоптал вовсе не какой-нибудь бурый мишка, а его более крупный арктический собрат, ну или слон. Наконец, прервав пение, мужчина окинул меня равнодушно-отрешенным взглядом и ровным полностью лишенным эмоциональной окраски голосом сказал:

— Очухался, паря. Думал, что после удара Феликса ты еще долго проваляешься в беспамятстве. Значица, крепким оказался. Ты особо не переживай, калечить тебя до приезда Марфы Тимофевны не стану. Покамест не велено. Лишь для сугрева твово организьму пройдусь по кожным покровам калеными щипчиками, ты токо сознание не теряй, неинтересно работать с уж оченно впечатлительными натурами. И вообще, скажу тебе, паря, не тот клиент нынче пошел. Едва увидят щипцы или зубодерку, так и норовят в омморок грохнуться. Вот три сотни лет тому как Кудеяра-Мастырю мне посчастливилось попользовать. Тот был мужик, настоящий кремень, не то что нынешнее племя! Без ненужной похвальбы скажу, мне все-таки удалось узнать, где он спрятал награбленные сокровища. Согровища без малого на пять мильёнов потянули, и это на старые деньги, по нынешнему курсу помножь на двадцать, а то и поболе. Непросто было, но я справился. Опосля нашей беседы от того Мастыри бесформенный кусок мяса остался. А ведь мог бы запросто облегчить свою участь, если бы сразу выдал место ухоронки. Отрубили б ему башку прилюдно на плахе и дело с концом. М-да, крепкий был мужчина, чисто кремень. — Я смотрел на этого замшелого монстра и с трудом воспринимал смысл сказанного им. Это сколько же ему, лет, если три века назад он уже был опытным заплечных дел мастером, которому было доверено провести допрос атамана Кудеяра-Мастыри? — Помнится, тогда прадед нынешнего графа выдал мне премиальными аж десять тыщ целковых золотом. — продолжил свой рассказ Чудинов. — На них я дом приобрел, обставил красивыми мебелями, женился, думал детишек завести. Вот только моя семейная жизнь не задалась. Вертаюсь как-то с работы до времени, а моя любимая Викуся — то бишь, Виктория — с соседом Павлом милуются в нашей семейной постельке. Опосля цельный год эта парочка провела в моем подвале. Устроил я им веселую жизнь, да так, что прокляли все на свете, а в первую очередь тот день, когда решили одарить меня ветвистыми рогами. Скажу тебе, Ваня, я не какой-нибудь олень или лось, чтобы безропотно носить на голове ветвистые украшения. Вот такая забавная гиштория, вьюнош. Так что не женись, все беды в мире от баб проистекают… Впрочем, о чем это я? Хе-хе-хе!

После своего пространного рассказа временем мой будущий мучитель вернулся к прерванному занятию. С любовью и нежностью во взгляде он осмотрел каждое из разложенных на столе пыточных приспособлений и несколько раз переложил их с места на место. Затем поместил наиболее понравившиеся ему щипцы в раскаленное горнило печи.

— Ерофей Порфирьевич, может не стоит меня пытать! Сам сказал, что до прибытия графини я должен быть в здравом рассудке и твердой памяти. Может, госпожа графиня о чем-нибудь меня спросить пожелает, а я, упаси Господь, обосранный и с мозгами не в порядке.

— Не боись, вьюнош, толком за тебя браться покамест не велено. А легкий массаж эпидермиса тебе не помешает. Вот когда хозяйка прикажет… — Чудинов мечтательно возвел взгляд своих мутных глаз к кирпичному потолочному своду. Затем «для поднятия моего духа» принялся буквально сыпать «гишториями» из своей богатой палаческой практики. Б-р-р! Крайне познавательно, скажу вам, аж до мурашек по всему телу. Известные мне практики полевого допроса нервно курят в сторонке, завидуя изощренным методикам этого матерого садюги.

Попытался абстрагироваться от навязчивого стариковского бурчания. У меня это, как ни странно, получилось. Несмотря на с трудом контролируемую боль во всем теле, мысли в голове начали потихоньку упорядочиваться. В глазах прояснилось.

Теперь я мог хорошенько рассмотреть главного кланового мучителя. Сухощавый старичок невысокого росточка со сморщенной как печёное яблоко физиономией. По всей видимости, весьма ценный специалист, коль его хозяева не пожалели нехилой кучи бабла, чтобы на протяжении веков регулярно возвращать ему молодость. Насколько мне известно, процедуру магического омоложения необходимо повторять лет через семьдесят-восемьдесят, а впоследствии еще чаще. Вообще-то, у Астрахановых наверняка имеется штатный целитель, услуги которого обходятся роду не так уж и дорого. Продлевая жизнь этому уроду, граф получает преданного до кончиков ногтей пса, готового выполнить для него любую самую грязную работу. Повторюсь, ценный кадр, можно сказать, незаменимый, ибо попробуй-ка найди замену столь отмороженному на всю башку специалисту заплечных дел.

От «гишторических экскурсов» Чудинова, я хоть и абстрагировался, но все-таки какой-то частью своего сознания наматывал на ус всё им сказанное. Главная для меня на данный момент задача — как можно дольше переносить физическую боль, как бы накапливая её в своем организме, при этом не потерять сознание. Именно боль, в конечном итоге, поможет реализации моего вполне продуманного плана освобождения.

В двух словах моя задумка заключается в том, чтобы покинуть телесную оболочку и отправиться в одну из доступных мне реальностей: либо в тело призрака на родной Земле, либо игрового аватара Вселенной «Чародеев войны». Если бы при мне была магия, этот переход можно было осуществить без каких-либо трудностей. По причине же полного отсутствия контакта с моим магическим Средоточием, для реализации перехода мне нужна боль. И не просто боль, а всеохватывающие доводящие едва ли не до сумасшедшего исступления болезненные ощущения. Когда этот гад начнет обрабатывать мою кожу раскаленным инструментом, я получу достаточную порцию столь необходимой боли. Как только это случится, я разрушу тщательно возведенный ментальный барьер, посредством которого мне до сих пор удается не впасть в пучину беспамятства. И тогда… Впрочем, о дальнейших своих задумках до поры до времени промолчу, дабы не рассмешить небесных администраторов.

Тем временем пыточный инструмент в печи раскалился до алого цвета. Чудинов взял в руки не самые большие щипцы,придирчивым взглядом осмотрел и, проведя ногтем по поверхности металла, с досадой в голосе констатировал:

— Совсем с тобой заболтался. Перегрелся, струмент. Придется подождать, пока охолонится.

— А ты щипчики в водичку сунь, Ерофей Порфирич, чтобы совсем остыли. — Посоветовал я.

На что опытный палач, ухмыльнулся и за словом в карман не полез:

— Яйца курицу не учат. И вообще, вьюнош, если хочешь более или менее гуманного к себе отношения, не зли старика Чудинова.

Тоже мне, гуманист нашелся. Прям мать Тереза и Махатма Ганди в одном флаконе. Невзирая на терзающую тело боль, я едва не заржал в голос.

— А вот угрожать, Порфирич, мне не надо, все равно до прихода Марфуши какого-либо серьезного ущерба моему здоровью ты не посмеешь нанести. — Признаться, мне надоело висеть на дыбе, и я наконец решился спровоцировать палача на более активные действия.

— Да как ты смеешь, щенок, так называть Марфу Трофимовну!

В порыве праведного гнева штатный палач рода Астрахановых схватил клещи, подбежал ко мне и ткнул не успевшей остыть железякой в мою многострадальную грудь. Тут уж и я не растерялся, разрушил ментальную стену между своим сознанием и терзающей организм болью. Злейшему врагу не пожелаю испытать того, что почувствовал в этот момент. Вообще-то, насчет недругов это я для красного словца, на самом деле моя нынешняя боль, именно то, чего я им всем желаю.

Накатившая на меня волна боли буквально вышибла сознание из телесной оболочки и отправило его в очередной, ставший уже привычным полет по темной трубе безвременья. Интересно каким образом на этот раз будет осуществляться процесс перехода в иную ипостась? Раньше это происходило посредством сознания Игоря Ветрова, покоящегося в капсуле виртуальной реальности. Как теперь всё произойдет у меня даже вариантов нет.

Впрочем, особо долго гадать не пришлось. В какой-то момент мое скольжение по «гладкой темной трубе» затормозилось и мне было предложено в каком из трех доступных миров оказаться. Разумеется, никаких системных оповещений не было, просто в сознании возникло понимание на интуитивном уровне, каким именно образом мне следует поступить дальше. Простыми словами: что-то типа знания, которое было всегда со мной, о существовании которого я не подозревал до поры до времени.

Возвращаться в реальность Ивана Силаева мне нет резона — не для этого оттуда только что сбежал. На родной Земле мне также делать нечего, ибо там практически нет источников маны, так что в теле призрака без должного количества энергии мне там будет, мягко говоря, неуютно. Мой путь в виртуальный игровой мир, туда, где есть магия, и её там море. Ну да, мой хитроумный план заключается в том, чтобы закачаться максимальным объемом магической энергии, затем вернуться в истерзанное тело Ивана Силаева и с учетом ограниченности скорости оттока маны из Средоточия, успеть воспользоваться прихваченным её запасом, чтобы избавиться от негативного влияния антимагического ошейника.

Как мною уже неоднократно отмечалось, перенос магической энергии из одной ипостаси в другую не просто возможен, это непреложный факт. Иными словами, один из основополагающих метафизических законов мироздания, наподобие закона сохранения энергии и материи в привычном человеку физическом мире.

Итак, моя затея незамысловата, а вот насколько реализуема, будущее покажет.

Я выбрал виртуальную вселенную «Чародеев войны». И в следующий момент оказался в шкуре игрового аватара под ником Баргузин там, откуда меня выкинуло в свое время, а именно на крепостной стене Белорыбинска. Кто не помнит, именно туда я телепортировался с ветки огромного дерева то ли эвкалипта, то ли баобаба, то ли секвойи — я в этом мало разбираюсь. Сижу на пятой точке, прислонившись к кирпичному зубцу. Недавнюю боль как рукой сняло. Однако по причине полного магического и физического истощения я не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Несмотря на испытываемую слабость, счастливо улыбаюсь. У меня получилось и это здорово!