Василиск

Я пробовал заговаривать об этом с Рыжей, но очень скоро оставил эти бессмысленные попытки – ее это не интересовало.

Для нее все это было просто за кадром.

Она увлеклась дизайном в плане домашних интерьеров, на изумление легко и просто нашла работу (а теперь уже работа искала ее – очень солидные клиенты домогались ее услуг), и в нашем семейном бюджете упрямо вылезла на первый план только одна проблема – на что тратить бабки? Домик во Флориде, четырех-бедренная (на четыре спальни – для тех, кто не понимает), как выразился бы создатель дивной аббревиатуры ВМПС, квартирка в Нью-Йорке, летний домик в штате Мэн – все эти apartments уныло простаивали в тщетном ожидании хозяев, которые за год побывали в каждом поочередно не больше двух раз, да и то так… чтобы отметиться.

Впрочем, на нью-йоркскую фатеру наезжали чаще – Рыжая устроила из нее полигон для своих дизайнерских экспериментов, и я с любопытством наблюдал, как квартира из тайваньского борделя превращается то в будуар Марии-Антуанетты, то в строгий нью-йорский офис, то в что-то среднее между московским "евроремонтом" и мафиозным чикагским притоном из фильмов шестидесятых.

Я пробовал разговаривать об этом с Рыженькой – три-четыре разика звонил ей – но… Эти разговоры выливались в вежливо-спокойные отчеты с ее стороны о делах нашей фирмы (нашей, блядь!) – новых магазинах, новых поставках, новых направлениях,

(сеть бензоколонок, но… это верхушки… Кое-что с нефтью…)

новом офисе в самом центре столицы, филиалах в других городах и… Так далее.

Стоило мне набрать в грудь воздуха и с каким-то физическим трудом уже почти решиться задать главный вопрос: за каким, извиняюсь, дрыном ты мне все это сообщаешь, переводишь сюда бабки и вообще делаешь вид, что я – как бы действующий партнер? – как Рыженькая вежливо извинялась за то, что не может сейчас больше разговаривать – встреча, контракт, презентация, заседание Малого Совнаркома, словом, абзац унд параграф. На торопливую просьбу позвать Шерифа – неизменные сожаления по поводу его временного отсутствия: дескать, в данный момент нет на месте – открывает филиал, крутит важную поставку, расслабляется в баньке ("Ну-вы-ж-понимаете…"), звякните-вечерком-на-домашний. За этим последним предложением всегда ощущался какой-то…

Да что там "какой-то"? Кого я хочу наебать? Сучка явно понимала, откуда-то знала, что я не стану звонить ему домой. Может быть, даже знала, почему – то есть знала то, чего не знал я сам. И еще…

За всеми ее докладами-отчетами, за ее равнодушно-дружелюбным, вежливым голоском ясно ощущалась одна главная

(мысль?.. Просьба? Или…)

линия: у тебя есть все, чего ты хотел, все, о чем только мечтал и даже больше (намного больше), а потому если хочешь, чтобы все так продолжалось, сиди там и не рыпайся. Почувствуй я в этом хоть тень угрозы или хотя бы приказа, я бы рыпнулся.

(… – Вы как-то постарели… Седина – я раньше не замечала, и даже в усах…)

Я бы о-ох как рыпнулся, я бы рассказал тебе, сучка, что кушает на обед…

Да ну, холодно звякнул в мозгу насмешливый голосок, кого ты лечишь? Ты сыт, ты доволен и ты – давно уже не молод, а кроме того… Вспомни, что она тебе сказала тогда, в аэропорте – не словами, нет, а гораздо проще… Когда ты станешь совсем стар и уже ничего не сможешь, она обещала тебе прийти и разобраться с какими-нибудь н и м и, и тогда и м придется разбираться… With the best. Или with the b e a s t.²¹ И ты знаешь: если что, она сдержит свое слово. Потому что она – одна из в а с, и если что – сдержит…

А если она – не только одна из нас, но и… Если она – что-то… Что-то п о к р у ч е нас и вообще что-то д р у г о е, спросил я у этого голосочка. Тогда что? Тогда – помоги нам Бог?

Голосок замолк. Он молчал долго, и я уже подумал было, что он не ответит, когда…

Не поможет, холодно и твердо шепнул он. Тогда – не поможет.

6.

Махнув рукой вслед отъезжающей от дома красной "Хонде", увозящей Рыжую на встречу с "липким" клиентом, я постоял на крыльце, а потом присел на верхнюю ступеньку и взглянул на нашу рыжую кошку, лежащую в траве

(Очень хорошо, очень аккуратно подстриженной траве… Семейная пара Latinos занималась у нас этим делом… Сначала халтурили, но Рыжая как-то раз р ы к н у л а на них, и… Муж latinos набычился, глянул ей в глаза, побелел, как мел… После этого наш газон стал a la английский…)

и внимательно наблюдавшую за небольшой красной птичкой. Птичка копошилась у самой живой изгороди, иногда вскидывая клювик и уставляя на кошку внимательную черную бусинку глаза – измеряла расстояние, проверяя, не подкрадывается ли та незаметно поближе.

Зря беспокоилась.

Наша рыжая кошка была на редкость проворным птицеловом, и я… Почему-то меня это коробило. И когда она однажды в очередной раз, гордо выгибаясь и урча, притащила мне безголовый птичий трупик, и по белым крапинкам на хвосте я узнал в нем славную пичужку, свившую гнездышко под нашей крышей, поверившую нам, я…

Конечно, я не стал ее ругать – это бессмысленно, – а просто надел ей на шею ленточку с колокольчиком. Сначала она не обратила на это почти никакого внимания, даже стала как-то горделиво расхаживать с этим украшением, но когда поняла, что колокольчик предупреждает птиц и не дает ей вершить ее правое дело… Нет, мы не поссорились, но она стала как-то… Ну, держать дистанцию, что ли. Словом между нами пробежал какой-то холодок – здесь. Там – нет, там все было как прежде, как надо, правильно…

Рыжая удивленно фыркала, глядя на колокольчик, и так откровенно посмеивалась надо мной, что я не удержался и напомнил ей про то, как она когда-то давным-давно

(как будто в другой жизни… На другой с т о р о н е…)

отреагировала на рассказанную мной историю про кошку и попугайчика – как ее задело это. Как она не хотела принять простой факт: кошка охотится и убивает, потому что это ей нравится, потому игра в охоту с убийством – ее суть. Я думал, она хоть на секунду смутится от этого напоминания, что ей станет хоть чуть-чуть неловко, но…

Пустой номер.

* * *

И на этом крохотном эпизодике, на этом "пустом номере" я впервые увидел… Нет, впервые realised (не просто понял, а осознал, или… словом, понял по-настоящему), насколько она изменилась. Она стала другой, и хоть ее и тянуло сюда порой сильнее, чем меня, она была уже больше там, чем здесь, моя Рыжая…

* * *

Рыжая кошка встала, потянулась, неторопливо подошла к крыльцу и прилегла возле нижней ступеньки, уставив на меня щелочки своих сузившихся, отливающих в зелень глаз.

Зачем ты повесил мне на шею эту штуку, с холодным любопытством спросили меня эти щелочки. Почему не даешь мне охотиться здесь? Разве это правильно – не давать мне играть в мою п р а в и л ь н у ю игру?

– Хватит с тебя игр там, – буркнул я и… Отвел глаза. Отвернулся от этих узких, холодных, мерцающих зеленью огоньков, потому что не знал, что ей ответить, потому что она… Была права. И прикрыв глаза я невольно вспомнил… нет, увидел