Василий Львович Пушкин

Послание «К камину» имело большой успех. Поэт и драматург Сергей Николаевич Глинка вспоминал в своих «Записках»:

«Однажды застал я Шатрова (поэта Николая Михайловича Шатрова. — Н. М.) у камина; с досадою рвал он какую-то тетрадь и бросал лоскутки в огонь. — Что ты делаешь? — спросил я. — Истребляю мой стихотворный Камин. Камин Пушкина превозносят до небес, а мой и в грош не ставят. — Тебя передразнили, — отвечал я. — Пушкина Камин игрушка, а твой относится ко всем опустошителям и завоевателям вселенной» ^[102] .

102

Русский вестник. 1863. Т. 44. № 4. С 793–794.

У В. Л. Пушкина появились последователи и подражатели, и это тоже свидетельствовало об успешном начале его пути в поэзию. Александра Петровна Хвостова, урожденная Хераскова, племянница М. М. Хераскова, в 1795 году в московском журнале «Приятное и полезное препровождение времени» напечатала прозаический этюд «Камин», пронизанный меланхолией и таинственностью:

«Вот и полночь! — ударило двенадцать часов, и сердце томно сказало: „Еще день лишний к прошедшим! Еще днем менее жить и скитаться в сем мире!“ — Все вокруг меня тихо и спокойно; все безмолвствует. — Сижу одна у камина; смотрю на светлые уголья, которые один за другим гаснут; слушаю унылый вой шумящего ветра; обращаюсь мыслями на прошедшее время жизни своей и сравниваю горести мои с радостями, печали — с удовольствиями…» ^[103]

103

Приятное и полезное препровождение времени. 1795. Ч. 6. С. 68–69.

Нельзя не согласиться с той оценкой «Камина» А. П. Хвостовой, которую дал ей в примечании редактор журнала В. С. Подшивалов:

«Мы поспешаем сообщить нашим читателям сие прекрасное сочинение почтенной и чувствительной Россиянки. Они и без нашего замечания увидят в нем дух Оссианской горести, нежность и глубокость меланхолических чувств, правильность выражений, неизъяснимую во всем приятность» ^[104] .

Разумеется, меланхолия и приятность сочинения А. П. Хвостовой исключала, в отличие от творения В. Л. Пушкина, какие-либо сатирические мотивы. Но это не помешало его читательскому успеху. Еще до публикации «Камин» А. П. Хвостовой распространялся в списках, потом много раз перепечатывался, был переведен на французский, немецкий и, по некоторым сведениям, на английский языки. В июле 1825 года в письме П. А. Вяземскому А. С. Пушкин шутливо упоминает г-жу Хвостову — «автора Камина, и следств. соперницу Василия Львовича».

104

Там же. С. 68.

Тремя стихотворными «Каминами» откликнулся на послание «К камину» В. Л. Пушкина И. М. Долгоруков. В 1795 году написал он «Камин в Пензе». Подобно Василию Львовичу, И. М. Долгоруков обращается к камину:

Камин, товарищ мой любезный! Куда как я тебя люблю! С тобою в сей юдоли слезной Заботы все свои делю. Когда природа умирает, Когда нас осень запирает В темницу наших скучных стен, Тогда, как лист, и я желтею, К огню прибежище имею, Играю с ним уединен ^[105] .

105

Долгоруков И. М.Камин в Пензе // Поэты начала XIX века. Л., 1961. С. 117.

Сочинитель, сидя у камина, размышляет о житейской суете, проповедует золотую умеренность. Подражания — на сей раз «Камину в Пензе» — побудили И. М. Долгорукова написать «Камин в Москве» и «Войну каминов»:

Стократ приятней дома сидя, Соблазнов света в нем не видя, С своей семьею просто жить! И скромно время провождая, Разсудку здраву угождая, Дрова в камине шевелить! ^[106]

106

Долгоруков И. М.Бытие сердца моего. М., 1802. С. 168.

Однако при всех достоинствах «Каминов» И. М. Долгорукова (впрочем, «Камин в Москве» не отличается достоинством краткости — он «отменно длинный, длинный, длинный…») они ни в какое сравнение с «Камином» В. Л. Пушкина не идут, хотя конечно же продолжают осмысление поэтической темы, блистательно и разносторонне воплощенной в стихотворении Василия Львовича. Быть может, когда А. С. Пушкин в восьмой главе своего стихотворного романа представил влюбленного Онегина, он не без улыбки вспоминал дядю и его послание «К камину»:

Как походил он на поэта, Когда в углу сидел один, И перед ним пылал камин, И он мурлыкал: Benedetta Иль idol mio и ронял В огонь то туфлю, то журнал (VI, 184).

Разумеется, в стихах и В. Л. Пушкина, и И. М. Долгорукова мурлыканье, оброненные в огонь туфли и журнал совершенно невозможны…

Первый успех окрылил Василия Львовича. После столь удачного литературного дебюта он уже мог бы воскликнуть:

Где лиры? Станем петь. Нас Феб соединяет: Вергилий Росских стран присутствием своим К наукам жар рождает. Кто с музами живет, утехи вечно с ним! Вас грации давно украсили венками, Вам должно петь, друзья! И Дмитрев, Карамзин Прекрасными стихами Пленяют, учат нас, а я молчу один! Нет, нет! И я хочу, как вы, греметь на лире: Лечу ко славе я: ваш дух во мне горит. И я известен буду в мире! О радость, о восторг — и я… и я пиит! (147).

Эти стихи он прочтет в московском доме М. М. Хераскова спустя десять лет, в 1803 году. Но уже тогда, в 1793-м, после успешной публикации в петербургском журнале послания «К. камину» гвардейский офицер Пушкин все чаще берет в руки златую лиру. И отпуска в Москве не пропали даром. Плодом его кабинетных занятий стали новые стихи. В Москве они и были напечатаны. На страницах «Приятного и полезного препровождения времени» печатались творения Г. Р. Державина, И. И. Дмитриева, В. А. Жуковского, Н. М. Карамзина, И. А. Крылова. В созвездии имен этих замечательных поэтов появилось и имя В. Л. Пушкина. В 1794 году читатели журнала прочли стихотворение «К лире. Анакреотическая ода»:

Давно на лире милой, Давно я не играл; Скорбящий дух, унылой Ее позабывал. Природа украшалась Прелестною весной, Рука ж не прикасалась До лиры дорогой. Здоровье, дар бесценный! Лишен я был тебя, И, грустью отягченный. Влачил свой век стеня (122).

Стихотворец сожалеет о том, что он «не пел на лире / Весенни красоты», радуется своему выздоровлению — «Настал отрады час».

Но, ах! Весна сокрылась; Желтеют древеса, И птичка удалилась В полуденны леса; Уж бабочка не вьется С цветочка на цветок, И с милой расстается Пастушкой пастушок. Зефир не веет боле, Осенний ветр шумит И томно поневоле На лире петь велит (122–123).

И все же Василий Львович смотрит в будущее с философским оптимизмом, так завершая свое стихотворение:

Но к пользе и несчастье Дает нам рок терпеть: Когда пройдет ненастье, Приятней солнце зреть! Пловец всегда ли в море Теряет жизнь волной, Утешься, лира! Вскоре Увижусь я с весной (123).

Редактор «Приятного и полезного препровождения времени» В. С. Подшивалов трогательно и простодушно написал в примечании: