Василий Львович Пушкин

Верна дружба! Ты едина Есть блаженство на земле; Кто тобою усладился, Тот недаром в мире жил ^[130] .

И еще, конечно, — с книгами. Без книг, без чтения Василий Львович своей жизни не мыслил.

После женитьбы В. Л. Пушкин вместе с молодой супругой в 1796 году посетил Суйду, где они, по признанию Василия Львовича, «провели несколько приятных дней». Суйда — мыза в 60 верстах от Петербурга, недалеко от Гатчины. С 1759 года она принадлежала Абраму Петровичу Ганнибалу, крестнику и любимцу Петра I, потом его сыну Ивану Абрамовичу Ганнибалу, уволенному от службы в чине генерал-поручика в 1784 году, — он приходился дядей Надежде Осиповне Ганнибал, вышедшей в 1796 году замуж за Сергея Львовича Пушкина. Впечатления от поездки в Суйду нашли отражение в стихотворении Василия Львовича, которое он так и назвал — «Суйда». В этом стихотворении, напечатанном в 1796 году в «Аонидах», и изложил автор свою программу семейной жизни:

130

Карамзин Н. М., Дмитриев И. И.Избранные стихотворения. С. 57.

Я Хлое говорил: «Послушай, для покоя Такое же село, как Суйда, я куплю И буду жить с тобой там в домике прекрасном! Нас милые друзья там будут посещать, А мы под небом ясным, С сердцами чистыми, их станем угощать. Тут, в английском саду, под липою густою, Готов нам будет чай — и Хлое разливать; А там нас песнями и пляской забавлять Крестьянки из села все прибегут толпою» (132).

Василий Львович рисует в воображении идиллическую картину: он и его жена пойдут «резвиться на лужок», где для друзей будут выстроены качели; они услышат глас свирели — «и стадо тучное погонит пастушок». А потом — на берегу, в беседке — ужин, где «со вкусом будет все, приятно и не пышно». По утру он будет проводить время за книгами — Гиршфельд, Руссо, Боннет, Томсон, Юнг, Геснер, Циммерман украсят его уединение: «Вот как я, нежный друг, желаю жить с тобой!» (132).

Когда в 1822 году выйдет в свет книга «Стихотворения Василия Пушкина», сочинитель включит в него стихотворение «Суйда». Первую его строку «Души чувствительной отрада, утешенье» он снабдит горестным примечанием: «Сии стихи были писаны в цветущей молодости моей, я тогда еще мечтал о счастии!» (131). Увы! Поэтическим мечтам Василия Львовича о семейном счастье с прелестной Хлоей, то есть с Капитолиной, не суждено было осуществиться. Литература и жизнь отнюдь не всегда шли рука об руку. Но всё же жизнь в эпоху В. Л. Пушкина (да и в эпоху его племянника) была пронизана литературой. Литературные произведения становились моделью жизненного поведения, определяли судьбы уже не вымышленных, а реальных людей. Позволим себе привести несколько примеров.

В 1781 году появились первые переводы романа Гёте «Страдания молодого Вертера» на русский язык. Роман пользовался огромной популярностью. Многочисленные подражания несчастному герою Гёте были и трагического, и комического свойства. В 1792 году шестнадцатилетний Михаил Сушков написал автобиографическую повесть «Российский Вертер» — написал и покончил жизнь самоубийством. Но есть и другое свидетельство. Это анекдот о поэте Е. И. Кострове в «Записной книжке» П. А. Вяземского:

«Одно из любимых чтений Кострова было роман „Вертер“. Пьяный он заставлял себя читать его и заливался слезами. Однажды в подобном положении после чтения любимого продиктовал он Дмитриеву любовное письмо во вкусе Вертеровом к любовнице, которую он знал» ^[131] .

Созданный в 1761 году роман Ж. Ж. Руссо «Юлия, или Новая Элоиза» во Франции только в XVIII веке выдержал 70 изданий, более того — книгопродавцы выдавали его на прочтение за 12 су в час. Первый перевод на русский язык был выполнен в 1769 году, и долгие годы не меньшим успехом роман пользовался у русских читателей и читательниц. В «обманы» Ж. Ж. Руссо влюблялась не только Татьяна Ларина. Трогательная любовь его героев — дочери барона д’Энтажа Юлии и домашнего учителя Сен-Пре побуждала объясняться в любви непременно на природе и конечно же словами Сен-Пре. Разумеется, отнюдь не всех возлюбленных в жизни разделяли сословные преграды, многие из них обретали свое счастье и уже не вспоминали потом о чувствительном романе, которым были так увлечены.

131

Вяземский П. А.Записные книжки. Л., 1963. С. 69.

В 1792 году в «Московском журнале» была напечатана повесть Н. М. Карамзина «Бедная Лиза». Трудно передать восторг, с которым встретили ее читатели, до глубины души тронутые бесхитростной историей любви дворянина Эраста и крестьянки Лизы, любви, которая привела к трагической гибели бедной девушки, а потом и к безвременной смерти молодого человека. Об энтузиазме читателей, превративших пруд у Симонова монастыря в Москве, в котором утопилась Лиза, в место паломничества, в какой-то мере рассказывает гравюра Н. Соколова, приложенная к первому отдельному изданию повести в 1796 году. Гравюра запечатлела Симонов монастырь, пруд. Под изображением — надпись:

«В нескольких саженях от стен Симонова монастыря по Калужской дороге есть старинный пруд, окруженный деревьями. Пылкое воображение читателей видит утопающую в нем бедную Лизу, и на каждом почти из оных дерев любопытные посетители, на разных языках, изобразили чувства сострадания к несчастной красавице и уважения к сочинителю повести. Напр.: на одном дереве вырезано:

В струях сих бедная скончала Лиза дни, Коль ты чувствительный, прохожий, воздохни.

На другом, нежная, может быть, рука начертала:

Любезному Карамзину! В изгибах сердца сокровенных, Я соплету тебе венец: Нежнейши чувствия души тобой пленен ………………………………………………

Многова нельзя разобрать, стерлось. Сей памятник чувствительности московских читателей и нежного их вкуса в литературе, здесь изображается, иждивением и вымыслом одного ее любителя. 1796 г.» ^[132] .

132

Цит. по: Карамзин Н. М. Сочинения. Т. 1. С. 663.

В Москве ходили слухи, что в пруду у Симонова монастыря стали топиться обманутые девушки. По рукам ходила эпиграмма:

Здесь бросилася в пруд Эрастова невеста. Топитесь, девушки: в пруду довольно места ^[133] .

Нет, конечно же Василий Львович не писал этих иронических стихов. Он, по его позднейшему признанию в одном из писем П. А. Вяземскому, в 1818 году, гуляя возле пруда, «где Бедная Лиза кончила жизнь свою», нашел собственной руки своей надпись, которую он «начертил ножем на березе лет двадцать, а может и более назад» (234). Поэт по памяти написал на итальянском языке стихи из 338-го сонета Франческо Петрарки «На смерть Мадонны Лауры», первый из которых Н. М. Карамзин поставил эпиграфом к отдельному изданию своей повести:

133

Там же. С. 664.

Non la conobbe il mondo mentre I'ebbe; / L'ho conosciuta io, e solo a pianger la rimasi(234). (Ее не знал мир, пока имел ее; / Я знал ее, а теперь мне осталось только оплакивать.)

Когда Василий Львович чертил на березе эти строки, вряд ли он мог предполагать, что и в его жизнь, как и в жизнь героя карамзинской повести, войдет девушка, не принадлежащая к дворянскому сословию, бывшая крепостная, которая изменит его судьбу.

3. Вольноотпущенная девка Аграфена. Развод

«1802 г. Августа 13, жена коллежского асессора Василия Пушкина Капитолина (рожденная Вышеславцева) подала прошение о расторжении брака ея с оным мужем за прелюбодейную его связь с вольноотпущенною девкою» ^[134] .

Ну просто — гром среди ясного неба! Ведь казалось, ничто не предвещало такой житейской бури. И недавние исторические потрясения никоим образом не сказались на семейной жизни В. Л. Пушкина. Когда мартовской ночью 1801 года в Петербурге заговорщики убили Павла I, на следующий день в Северной столице раскупили всё шампанское и тотчас же надели запрещенные императором жилеты и круглые шляпы. Москва не отставала от Петербурга. Модник В. Л. Пушкин, который, заметим, всегда любил шампанское, не мог не радоваться открывшейся возможности щегольнуть в модных нарядах. Как вспоминал о нем Ф. Ф. Вигель, «Василий Львович мало заботился о политике, но после стихов мода была важнейшим для него делом» ^[135] . Впрочем, что знал он о дворцовом перевороте и что думал о нем, нам неизвестно. Конечно, «дней Александровых прекрасное начало» вселяло в сердца радужные надежды на лучшее будущее. Коронация Александра I в Москве стала чередой всевозможных празднеств и балов, и Василий Львович вместе с женой принимал в них участие. «Блестящее существование его в свете умножалось еще женитьбой на красавице Капитолине Михайловне», — писал Ф. Ф. Вигель.

134

Русский архив. 1894. № 12. С. 554.

135

Вигель Ф.Ф. Записки. Т. I. С. 133.