Василий Шукшин: Вещее слово
Шрифт:
Отсюда и пошла, возможно, фамилия Шукшиных. Но, листая «Ономастикон» С. Веселовского во время съемок фильма «Они сражались за Родину», Василий Макарович своей фамилии не нашел, чем очень, по свидетельству Г. Буркова, был огорчен. Право, жаль, что не попался ему тогда на глаза во всех отношениях интересный популярный этимологический словарь Ю. Федосюка «Русские фамилии». Там есть в числе самых распространенных и исторически знаменитых и его фамилия. Ее происхождение объясняется так: «Шукша – льняная костра, то есть волокна, остающиеся после трепания и чесания льна. Вероятно, слово применялось и в переносном, более широком значении: остаток, излишек. Отсюда прозвище последнего, поздно родившегося ребенка».
А Василий Шукшин был ребенком ранним. Отцу его было тогда шестнадцать лет, матери – восемнадцать.
Коробов В. И.
МАРИЯ СЕРГЕЕВНА ШУКШИНА
Этот краткий очерк взят из первой книги В. И. Коробова о В. М. Шукшине. [21] Далее приводятся письма М. С. Шукшиной к В. И. Коробову, который дважды встречался с ней в Бийске.
Жалела, любила безмерно
21
Коробов В. И. Василий Шукшин. Творчество, личность. М., 1977. C. 20–23.
Здесь и далее А. К. –Александра Коробова.
B. М. Шукшина. – А.К.)…
Слава богу, что еще дети редко болели, а то впору хоть в петлю. Но тем и удивительна, и замечательна мать Василия Макаровича, что никакая беда сломить не могла.
Роль матери в формировании характера и мировоззрения будущего писателя, актера и режиссера – величайшая. Это ведь только на первый взгляд – что вся ее материнская педагогика сводилась к тому, чтобы накормить, одеть, обуть, уберечь от болезней. Седьмая в огромной, насчитывающей двенадцать детей семье крестьянина Сергея Федоровича Попова, она сызмальства была приучена к труду как основе жизни, переняла высокие нравственные качества русского народа, доброту его, совестливость, «нутряное» чутье на правду и ложь. И все это, в свою очередь, передавала детям. Отнюдь не случайны и при всей внешней веселости очень показательны такие вот строки из письма Шукшина матери, отправленного вскоре после поступления во ВГИК:
«Недавно у нас на курсе был опрос: кто у кого родители, т. е. профессия, образование родителей студентов. У всех почти писатели, артисты, ответственные работники и т. п. Доходит очередь до меня. Спрашивают, кто из родителей есть? Отвечаю: мать.
– Образование у нее какое?
– Два класса, – отвечаю. – Но понимает она у меня не менее министра…»
Мария Сергеевна, как мы уже не раз отмечали, обладает от природы прекрасной памятью. Она помнит не только то, что происходило сравнительно недавно, но и то, что было в самом раннем ее детстве:
«Что ребенком делала, все помню. Где с подружками из—бочки делали, как играли. Еще помню, стоял в Верх—Талице Колчак. А у нас были красные. Сидим мы как—то все на полатях, а внизу красный командир оружие разбирает и рассказывает, как сейчас помню все до словечка: „Перво—наперво ствол со ствольной коробкой, с отражателем и пусковыми механизмами… " А стихи, что когда—то на елке читала, сейчас я их внучкам рассказываю…“
Не знаю, как насчет сказок, а вот такого рода истории, а также различные сросткинские и окрестных деревень бывальщины и «случаи» слушал Вася Шукшин в своем детстве часто. Впрочем, и сказки, наверное, были: без песен какой долгий зимний вечер обходился? Мать, справляя домашнюю работу, запевала, как бы про себя, сестрица Таля, как ласково звали они Наташу, подтягивала, ну и Василий не удерживался. А где песня, там и сказка. А еще мастерица была (и есть) Мария Сергеевна сны рассказывать. Настолько хорошо, «в лицах» она их представляла, что Василий Макарович много лет спустя записал иные из них и опубликовал в цикле «Внезапные рассказы» новеллу, – хотя какую новеллу, жанр тут установить дело немыслимое, – «Сны матери». Прочитайте эти «Сны», не покажется ли вам, что именно в это время складывалось своеобразие творческого метода Шукшина, его стиля?.. Бывальщины же и «случаи», как материны, так и поведанные другими жителями села, войдут затем, где прямо, где опосредованно, в его книги и фильмы.
Мать рассказывала много, но и слушательница она была отменная и благодарная.
Зима 1943 года выдалась суровая. В школе ребята занимались в холодных классах, сидели в верхней одежде. В перемены выбегали на Чуйский тракт – по нему шли из Монголии на Бийск караваны верблюдов. Погонщики давали подросткам клочки шерсти. Из нее потом вязали носки и перчатки и отправляли в школьных посылках на фронт.
Так вот, в такое—то лихое время и вспыхнула в подростке Шукшине неуемная страсть к чтению. Читать он всегда любил, еще до школы научился, а тут – ничего больше и не надо. Проглатывал без разбора все подряд, что только в библиотеке доставал. Библиотекарша в таком «сверхскоростном»
чтении усомнилась и книги быстро обменивать перестала – продлевала их на более продолжительный срок. Тогда «…я наловчился, – пишет Шукшин в рассказе „Гоголь и Райка“ из того же биографического цикла „Из детских лет Ивана Попова“, – воровать книги из школьного книжного шкафа… Приоткроешь створки – щель достаточная, чтоб пролезла рука: выбирай любую! Грех говорить, я это делал с восторгом…»
Но пропажу обнаружили, замок сменили. К тому же мать начала самым активным образом бороться с этой книгома—нией. Вначале ее радовало, что сын так много читает, но тут выяснилось, что хорошей учебе это никак не способствует. <…> В результате из библиотеки его выписали, друзьям строго—настрого наказали книг для него не брать. А заметила после этого Мария Сергеевна у сына на столе опять литературу – книги изорвала, а самому ему устроила примерную взбучку. Конечно, это его не остановило: вкладывал книжку в обложку задачника и читал, но ведь «задачник» хоть и подолгу, но не все же время изучать можно! К тому же опять накладка вышла. «Керосину нальет, в картошку потихоньку фитиле—чек вставит, – рассказывает Мария Сергеевна, – и под одеялом закроется, чтоб не видно, и читает по ночам. Ведь одеяло прожег!»
«На мое счастье, – писал потом в рассказе Шукшин, – об этой возне с книгами узнала одна молодая учительница из эвакуированных ленинградцев (к стыду своему, забыл теперь ее имя). Она пришла к нам домой. (Наши женщины, все жители села очень уважали ленинградцев.) Ленинградская учительница узнала, как я читаю, и разъяснила, что это действительно вредно. А главное, совершенно без всякой пользы: я почти ничего не помнил из прочитанной уймы книг, а значит, зря угробил время и отстал в школе. Но она убедила и маму, что читать надо, но с толком. Сказала, что она нам поможет: составит список, я по этому списку буду
брать книги в библиотеке. <… >С тех пор стал я читать хорошие книжки. Реже, правда, но всегда это был истинный праздник. А тут еще мама, а вслед за ней Таля тоже проявили интерес к книгам. Мы залезали вечером на обширную печь и брали туда с собой лампу. И я начинал… Господи, какое это наслаждение! Точно я прожил большую—большую жизнь, как старик, и сел рассказывать разные истории моим родным. Точно не книгу я держу поближе к лампе, а сам все это знаю…»
И правда ведь – это был праздник, счастье, радость!
Коробов В. И.
Письма М. С. Шукшиной к В. И. Коробову
В соответствии с нормами современной орфографии и пунктуации в письмах проставлены знаки препинания (в том числе свидетельствующие о начале и конце предложений), изменены написания слов.
07.08.75
Добрый день, уважаемый Владимир Иванович!
Получили от Вас журнал. [22] Большое спасибо.
Дорогой Владимир Иванович, я хотела Вас еще попросить, в каком журнале Лида [23] написала, может, пришлете, охота почитать, а Лиды сейчас дома нету, если будет, милости прошу, Владимир И.(Иванович. – А. К. [24] ), пожалуйста. Иеще одна просьба, может, узнаете, будет или нет на Родине памятник. [25] Душа болит, неужели неправду говорили? Хоть бы посмотреть, пока живая. Болею сильно, плохо с головой, болит, не проходит. Ну вот, Владимир Иванович, если не будет затруднения, то постарайтесь узнать, пожалуйста, а если некогда, то напишите хоть слов десяток: куда обратиться, я сама спрошу (я не знаю, у кого спросить можно).
22
Имеется в виду посмертная публикация повести—сказки В. М. Шукшина «До третьих петухов» в первом номере журнала «Наш современник» за 1975 год с послесловием В. И. Коробова.
23
Л. Н. Федосеева—Шукшина.
24
Здесь и далее комментарии в скобках – А. К.
25
В 1978 году в с. Сростки был открыт Дом—музей В. М. Шукшина.
Ну, еще раз большое Вам спасибо за журнал, где бы мы его достали? Ну, до свидания, Владимир Иванович, будьте здоровы, привет Вашей семье.
Напишите, хоть немного.
Все. М. С.(Мария Сергеевна)
15.04.74
Добрый день, дорогой и милый человек, Владимир Иванович! Получила я от Вас бандероль – журналы. [26] Посмотрела. Большое Вам спасибо, хорошо в журналах. Вот только в первом журнале [27] надо бы выбросить «бочку» [28] (два слова неразборчиво), «на лодочке старика утопить», [29] «ствол со ствольной коробкой». [30] Они всю статью марают. Остальное все хорошо. Спасибо вам большое, дорогой человек, Владимир Иванович!
26
Журнал «Смена» (№ 1–5 за 1977 год) с исследованием В. И. Коробова «Писатель, актер, режиссер Шукшин».
27
Не все опубликованное В. И. Коробовым в первом номере «Смены» понравилось Марии Сергеевне.
28
Из публикации в «Смене»:
«Неудивительно, что после такой (тяжелой. – А. К.)работы позже всех возвращавшаяся Мария Сергеевна наблюдала такую картину:
– …Приду, а мои лежат у крыльца, спят, и кобель с имя. Перетаскаю насилу их в избу…
Работал Вася Шукшин гусевым, а то на табачной плантации. Возил на быке с Катуни воду поливать табак. Однажды набрал в бочку воды, поехал, а хомут возьми и порвись. Бык из двухколески выпрягся и пошел себе дальше. Спрыгнул мальчик с сиденья и – вот мучение – заведет быка в оглобли, а хомут никак не свяжет. А воду на плантации ждут, что тут делать? Разорвал рубашку и завязал—таки хомут».
Не знаю, помнил ли эту историю Василий Макарович, а у мамы его она до сих пор на памяти. Правда, есть в цикле «Из детских лет Ивана Попова» рассказ «Бык», но там совсем иной случай рассказан, разве что бык «по характеру» тот же – упрямый и своевольный.
За рубашку Вася конечно же получил «взыскание» от матери, но не такое уж и строгое.
29
Из публикации в «Смене»:
«А еще и такая история на памяти ровесника Шукшина:
– Был у нас такой дед Жариков Тимофей. Любил он летом ходить на рыбалку в шубе и в валенках. Решили мы над ним однажды подшутить. Я, Васька Шукшин, Кащеев Генка, Ленька Кречетов посадили его в лодку, на нос лодки, чтоб перевезти на другой край протоки. А на середине и давай раскачивать лодку,вот, думаем, смеху—то будет, когда в шубе и в валенках дед поплывет. А он лопатой совестил сначала, а потом видит – дело плохо, да нас лопатой—то всех и посбросал в воду…»
Этот фрагмент по просьбе матери Шукшина В. И. Коробов потом не включил ни в одну из книг.
30
См. с. 398 настоящей публикации: приведены слова Марии Сергеевны о том, что она все помнит, что было в молодости, помнит и слова красного командира: «Перво—наперво ствол со ствольной коробкой, с отражателем и пусковыми механизмами…»