Вавилон

— Вперед! — пришпорил коня и очертя голову понесся на атакующих персов.

Казалось, стороны вот-вот сойдутся, но Гобрий ловко уклонился и ударил по левому флангу, которым командовал Аскудам, сочтя его наиболее уязвимым. Валтасар оказался лицом к лицу с персидскими всадниками, с головы до пят защищенными броней. Гарцуя на холеных жеребцах, они прокладывали дорогу к вавилонскому царю, рассчитывая взять его живым.

Наби-Иллабрат мужественно отражал натиск превосходящих сил неприятеля.

Несметные полчища персов потоками свергались вниз по склонам, стремительные, как ураган, от которого нет спасения.

В передних рядах наступали союзники Кира — мидийцы в чешуйчатых доспехах, в шлемах и со щитами, на которых еще сверкали гербы покойного царя Астиага. За ними двигались рослые персы в одеждах из звериных шкур и овчины. Низкие шлемы надежно защищали их шеи. Орудуя легкими и тяжелыми копьями не хуже, чем луками, они метали их столь проворно и метко, что ни одно не пропадало зря. Прославленная лидийская конница глубоко вклинилась в боевые порядки Валтасара. Увидев, что лидийцы, братья халдеев, сражаются на стороне Кира, Наби-Иллабрат едва не выронил меч. В какой-то миг ему показалось, что все кончено, что спасения нет. Но он снова и снова, напрягая последние силы, продолжал сдерживать натиск врага. Теперь некогда было смотреть, каких племен воины мелькают перед глазами, и лишь в подсознании пульсировала мысль: весь мир поднялся против Халдейского царства, весь мир вышел на бой, чтобы истребить племя Мардука.

Жаркая сеча длилась уже несколько часов, когда на правый фланг пришла весть о том, что Аскудам убит. Копье одного из военачальников Гобрия проломило ему череп. Лишившись командующего, войско стало в беспорядке отступать, на место погибшего заступил его помощник, и халдеи снова воспрянули духом. Однако персам мало-помалу удалось взять левый фланг в клещи. В жестоких схватках шло время, и хотя халдеи защищались до последней капли крови, у них не было ни малейшей надежды на спасение, а тем более на победу. Потеряв свыше половины своих солдат, левый фланг вынужден был в конце концов сложить оружие.

Стало ясно, что и центр, под главенством царя Валтасара, долго не продержится, уступит превосходству персов. В рядах халдеев поднялась паника.

Опасения Набусардара сбывались. Единственное, что еще можно было сделать, это отдать приказ об отступлении и тем спасти хотя бы остатки войска. Но Валтасар кричал как одержимый: «Вперед! Вперед!» — и уже не десятки, не сотни, а тысячи лучших воинов полегли подле него.

Персы выдохлись и пустили в ход отравленные стрелы.

Валтасар спрыгнул с коня, подбежал к своей колеснице и под прикрытием щитов, впервые, хоть и мельком, оглядел поле брани. На левом фланге, которым командовал Аскудам, не видно было ни одного боеспособного воина…

Покончив с левым крылом, бывший наместник Гобрий двинул своих конников к центру. Персы неслись прямо на Валтасара.

Вовремя заметив опасность, Наби-Иллабрат передал командование помощнику, а сам поспешил к Валтасару, который уже стоял в колеснице.

Благополучно добравшись до него, Наби-Иллабрат крикнул:

— Надо отступать, ваше величество, перевес на стороне персов!

— Побеждают смелые! — Царь презрительно смерил его взглядом и отдал приказ атаковать зарвавшегося Гобрия.

— Мы лишимся армии!

— Лучше смерть, чем позор, — отрезал Валтасар и приказал вознице гнать лошадей навстречу Гобрию.

Наби-Иллабрат видел, что сражение проиграно, но, желая прикрыть молодого безумца, повел солдат в атаку.

Гобрий напал сбоку, стремясь вклиниться в боевые порядки халдеев, расчленить их, окружить и взять в плен Валтасара.

Армии сошлись, рискуя неисчислимыми жертвами. Началась рукопашная. Кровь лилась потоками, земля была усеяна трупами. И снова стало выявляться превосходство персов. Тысячи халдейских солдат умирали у подножия Холмов. Теперь даже приказ об отступлении не выручил бы халдеев. Горстке отступающих не уйти от смерти, надо было спасать царя.

Улучив минуту, Наби-Иллабрат бросился к колеснице Валтасара.

— Государь, — крикнул он, — твое войско погибло, но подумай о своем народе, спасайся сам!

— Кто же станет командовать? — возразил царь, однако в голосе его уже не было прежней самоуверенности, а только отчаяние.

— Командование приму я.

— Будь по-твоему, — неожиданно согласился царь, — но смотри — держись до последнего! Помни — лучше смерть, чем позор!

— Клянусь тебе священной Иштар из Арбелы!

Чтобы прикрыть бегство царя и его свиты, состоявшей из знатных вавилонян, Наби-Иллабрат вскочил в колесницу и с удесятеренной энергией и решимостью повел солдат на врага.

Халдейские воины числом до восьми тысяч, подобно бешеным тиграм, снова ринулись в сражение.

Прошло еще несколько часов. Наби-Иллабрат отлично сознавал бессмысленность сопротивления и продолжал бой с единственной целью — задержать персов, пока Валтасар не окажется в безопасности. Вавилония не должна лишиться своего царя — иначе она лишится всего.

Пало еще две тысячи вавилонских воинов, теперь их оставалось всего шесть тысяч. В сравнении с несметными персидскими полками это была жалкая горсточка. Но они показали, какими отважными и искусными воинами располагал Набусардар. Оплошность состояла в том, что Валтасар свое двадцатитысячное войско бросил против почти втрое превосходящих сил противника.

Персидские полчища прорубались сквозь ряды отчаянно сопротивлявшихся халдеев.

Наконец они прорвались, и Гобрий во весь опор поскакал к колеснице Наби-Иллабрата: упустив вавилонского царя, он решил удовольствоваться его полководцем.

Топот персидских коней приближался; Наби-Иллабрат протянул одному из четырех щитоносцев, стоявших с ним в колеснице, меч и приказал:

— Руби мне голову. Персы не должны взять меня живым,

— О боги! — взмолился воин. — Лучше я отрублю голову Гобрию.

— Живей, не то будет поздно!

— Я отказываюсь тебе повиноваться, — ответил воин и поднял щит, чтобы прикрыть Наби-Иллабрата.

В этот момент подлетел Гобрий.

Но Наби-Иллабрат успел сорвать панцирь и вонзил себе в грудь меч. Его тело, перевалившись через борт колесницы, упало под колеса. Тяжелый металлический обод размозжил ему голову. И это было благом: по крайней мере, персы не смогут преподнести ее Киру в знак победы.

— Мой повелитель! — со слезами на глазах вскричал щитоносец. — Мой повелитель!

И на глазах у оторопевшего Гобрия и сопровождавших его воинов он пронзил себе сердце кинжалом. Его примеру последовали трое остальных телохранителей Наби-Иллабрата. Они не имели права жить, потеряв своего господина.

Халдеи растерялись. Одни в знак преданности своему начальнику добровольно приняли смерть, другие обратились в бегство.

Лишь помощник Наби-Иллабрата с горсткой военачальников, всадников, обозных и пеших стрелков с трудом добрался до Вавилона. Остальных перебили преследователи.