Вайпер

Когда Вайпер увидел шок на моем лице, то дернул плечом.

— Ему не нужен был гомосексуальный ребенок, а мне отец-гомофоб.

— Черт, Вайпер. Мне жаль.

— Не надо. Я не жалею. Я помог маме справиться с этим.

— А после этого ты с ним не общался?

— Никогда больше не слышал о нем. — Вайпер взглянул на меня и покачал головой. — Не смотри так грустно, Ангел. Такое случается...

Боже, я даже представить не мог, на что это похоже. Открыть настоящего себя кому-то, кого ты любишь, и получить в ответ такую реакцию. Вайпер был всего лишь ребенком, и не заслуживал, чтобы отец бросил его. Никто не заслуживал.

— Так что я могу понять, почему ты не хочешь ничего рассказывать, — продолжил Вайпер. — Ты говорил, что близко общаешься с семьей. Я понимаю.

Я нахмурился, пытаясь понять, что Вайпер имел в виду.

— Но это беспокоит тебя? Скажи мне правду.

Глядя на профиль Вайпера, я затаил дыхание. Со дня нашей встречи я искал его одобрения, и сейчас понимал, что хочу того же. Если он разочаровался во мне, это что-то изменит? И что я почувствую, если его это не затронуло?

Боже, в какой момент все стало таким сложным?

ГЛАВА 26

ВАЙПЕР

— Вайпер? — Голос Хейло раздался над берегом, где волны преследовали друг друга.

Я сидел рядом с Ангелом, наблюдая, как угасает солнечный свет.

Я шел на пляж с одной целью: найти Ангела и убедить его провести час со мной в гостевом домике перед ужином в особняке.

Но наткнулся на него как раз в разгар разговора с его сестрой — сестрой, от которой он меня спрятал, — и теперь сидя на песке, смотря на воду перед собой, надеялся, что Хейло не будет пытаться касаться меня. Потому что не был уверен, что не отпряну.

Блядь. Когда я потерял контроль? Когда я стал… переживать так сильно?

— Эй, — позвал меня Хейло. Я знал, что он смотрит в мою сторону. Наверное, размышляет, с чего это я вдруг замолчал.

— Если я сказал что-то, я не хотел…

— Ты ничего такого не сказал, — наконец я заставил себя ответить, и повернулся, чтобы посмотреть на Ангела. — Мне просто нечего сказать по этому поводу. Это не мое решение.

— Окееей… — протянул Хейло, и меня накрыла боль от его слов из-за моего тупого поведения — именно то, к чему я стремился.

Хейло согнул ноги, как будто собрался встать и оставить меня в одиночестве, чего я и заслуживал, но я протянул руку и положил ему на бедро.

— Блядь. Я не должен был так говорить.

— Тогда почему сказал?

Я пожал плечами.

— Потому что я мудак.

Хейло ничего не ответил, только всмотрелся в мое лицо — ища что-то, о чем я сам не имел понятия. Он сглотнул и опустил свою ладонь поверх моей руки, лежавшей на его бедре. Я покачал головой.

— Я не очень хорош в этом, Ангел. Блядь. — Я самоуничижительно рассмеялся. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что я ужасен в этом.

— В «этом»?

— В этом, — указывая между нами, — разговорах.

— Ну не знаю. Похоже, ты хорошо владеешь английским языком.

Я закатил глаза.

— Умник. Ты понимаешь, о чем я. Я не очень хорошо говорю о своих чувствах. Мне сложно их открывать другим.

Хейло снова вытянул ноги перед собой.

— Станет ли тебе легче, если я скажу, что тоже чертовски нервничаю? — Он склонил голову и встретился со мной взглядом.

Тут я сделал то, чего никогда не делал: сжал его пальцы в успокаивающем движении — но кого я пытался успокоить, можно было только догадываться.

— Я заставляю тебя нервничать? Ангел, ты пугаешь меня до чёртиков. — Глаза Хейло округлились, и я засмеялся. — Ты думаешь, я из тех парней, которые обычно сидят на закате, держатся за руки и говорят о своих чувствах?

— Ладно, нет.

— И все же я здесь, — сказал я, поднимая наши соединенные руки, а Хейло развел пальцы в стороны, чтобы переплести их с моими.

— И?

Опустив руки, я пожал плечами.

— И мне нравится это. Ты мне нравишься, Ангел, иначе меня бы здесь не было, поверь мне. Но это не значит, что я понимаю, что творю. Ты спросил, беспокоит ли меня, что ты не собираешься рассказывать своей семьей об этом… о нас.

Хейло кивнул и, нахмурившись, взглянул на наши руки.

— Да.

У меня был более легкий путь — соврать.

— Это не должно беспокоить…

Хейло поднял голову.

— Но беспокоит?

— Да. — Я не сказал больше ничего, но застенчивая улыбка, которая расцвела на губах Хейло, помогла мне понять, что это маленькое признание от меня ему было необходимо.

Хейло снова посмотрел на волны, а затем наклонился, толкнув меня плечом.

— Видишь? Я об этом и говорю. Я не понимаю, почему ты притворяешься таким упрямым. Почему ты ни с кем не встречаешься. Есть миллионы парней, которые умрут за место рядом с тобой, если у них будет такая возможность.

Я взглянул на потрясающий профиль Хейло, ветер взъерошил волосы вокруг его лица.

— Я не хочу миллион парней. Я хочу того, кто уже здесь.

Хейло повернулся ко мне лицом и склонил голову; его губы оказались напротив моих.

— Ты намного лучше в этом, чем полагаешь, — прошептал он.

Я сильно сомневался.

— Конечно, я хорош, — отозвался я, но не двинулся. И не разомкнул наши пальцы, обнаружив, что мне нравится, как его рука чувствуется в моей.

— Да, ты, — сказал Хейло и, подняв другую руку, провел пальцем по моей губе. Затем он вернул ладонь на место и снова принял предыдущую позу, но не отпустил меня, держа наши пальцы переплетенными.

— Издеваешься, Ангел?

— Нет, — ответил Хейло, качая головой. — Просто знаю, что если поцелую тебя сейчас, то уже не остановлюсь.

— И это должно меня удержать?

Хейло улыбнулся.

— Нет. Но прежде я хочу кое-что узнать.

Хейло мог бы спросить меня о чем угодно, пока его рот находился напротив моего.

— И?

— Что случилось с Хироджи?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что я взорвался смехом.

— Понятия не имею. Почему ты спрашиваешь?

Хейло тоже рассмеялся, но затем посерьезнел.

— Не знаю. Мне просто интересно, он единственный мужчина, которого ты когда-либо любил?

Я посмотрел на Хейло, а после перевел взгляд на наши переплетенные пальцы. Провел большим пальцем по тыльной стороне его ладони, затем, снова подняв глаза, сказал то, чего никогда никому не говорил, кроме Киллиана и Трента:

— Был кое-кто. Давным-давно.

Повисла пауза. Хейло пододвинулся ближе ко мне, но ничего не произнес. Я знал — все, что хочу рассказать, должно исходить от меня по доброй воле или желанию. Или же это не произойдет никогда.