Вблизи Софии

На столе главного инженера был развернут огромный чертеж. Младен сразу узнал его — один из тех, которые они создавали в Гидропроекте. Сверху лежал небольшой рабочий чертеж части туннеля. Младен всмотрелся. В нижнем углу стояла знакомая подпись: О. Танева. Младена охватила такая радость, будто он увидел перед собой не чертеж, а Ольгу.

Милая, восторженная девушка, верный товарищ. Работая над этими чертежами, она не просто чертила сухие схемы, а ясно видела, как растет плотина, как наполняется водой новое озеро, как преображается весь край. И Весо и Ольга — какие они славные! И как грубо, бестактно обошелся он с ними при расставании. Ольга тогда молчала. Наверное, сильно обиделась.

Главный инженер что-то говорил о чертеже, который он получил только вчера и теперь изучал. А Младен все смотрел на Ольгину подпись в уголке и предавался воспоминаниям.

— Вы, мне кажется, сейчас очень далеко отсюда.

Главный инженер был недоволен, что ему присылают молодежь. Дела идут неважно, как ему работать с такими желторотыми помощниками?

— Извините, — смущенно ответил Младен, — я засмотрелся на чертежи. Работал над ними вместе с товарищами из нашего отдела.

— Оно и видно, что работали над ними в канцелярии. Как дойдет до дела, тут и начинается: то не предусмотрено, это не подходит. Недостаточно принимаете во внимание геологические условия. План туннеля в сущности неудачен. То же и с плотиной. Хорошо хоть, что вы из отдела, в котором сделаны проекты, вам легче будет их приспособить к местным условиям. — Главный инженер опять всмотрелся в чертежи. — Олег Танев, — прочитал он. — Что это за инженер? Не советский ли? Да, тут есть кое-что интересное, — неожиданно изменил он свое мнение.

— План туннеля выполнен инженером Ольгой Таневой, очень способной девушкой.

— Девушкой? То-то в нем ничего общего с действительностью. Важное дело доверяют людям, не имеющим никакого опыта, вот работа и идет кое-как, того и гляди вообще ничего не выйдет.

Младен в институте каждое лето бывал на практике и думал, что хорошо подготовлен к работе. Но сейчас, перед столом главного инженера, он почувствовал себя совсем неуверенно. Как он справится с машинами и людьми? Вот доверенный ему сектор. Здесь вместе с двумя другими сменными инженерами он должен организовать работу и отвечать за нее. Сможет ли?

Выйдя от главного инженера, Младен столкнулся с Вуто.

— Ты все еще здесь? — обратился он к нему, словно к давнишнему знакомому.

— Да вот присматриваю за вещичками.

— Зря. Кому они нужны?

— А кто его знает. Все же лучше присмотреть. Да и спросить я тебя хотел. — Вуто подошел ближе и зашептал: — Ну как, будут строить или нет?

Младен рассердился не на шутку. Ну чего привязался к нему этот надоедливый хитрец?

— Отстань ты со своими расспросами. Сам не видишь, что ли? И жилье для рабочих построили. И материал завозят. И новое руководство назначают.

— Знаю, все знаю. Малый мой работал тут несколько месяцев. И опять вернется сюда, как кончим с полевыми работами. Да и я на стройку понаведаюсь. Ты ведь тут остаешься? Загляну к тебе, словом перекинемся. А картошки захочешь — так у нас в селе знаменитая, а у меня в особенности. Кого ни спроси о Вутовой картошке, всякий это скажет. Да и маслица, и яичек могу подкинуть…

Младен толком даже не знал, чего он ждал от встречи с главным инженером, но думал, что выйдет от него окрыленный, обнадеженный, горящий желанием работать. Может, план и вправду не вполне соответствует местности, согласен, но так ли надо было встретить молодого специалиста?

А тут еще этот чемодан и рюкзак — опять их тащить! Видели бы его сейчас Ольга и Весо. Отправился, как бездомный странник, искать приюта. В сторонке-то стоя, легко рассуждать, с пафосом произносить возвышенные слова. И он тоже хорош: послушался… А ведь в сущности он никого не послушался. Еще когда ему предложили, он знал, что поедет, хотя это было ему не по душе.

Завхоз хмуро взглянул на Младена:

— Ну где я вас устрою? Ни одной свободной комнаты. С каких пор я требую, чтобы ускорили жилищное строительство! Но никто не может толком сказать, когда дома будут закончены и сданы. Да и предназначены они для семейных. Вы женаты?

Младен вдруг представил Лиляну здесь, на стройке: высокие каблучки ее красных лодочек, изящные ножки, красный жакет, роскошные белокурые волосы, подвитые, как у пажа. Нет, немыслимое дело!.. В последний вечер перед его отъездом — казалось, это было давным-давно, а на самом деле только вчера — Лиляна сказала: «Значит, в Софии больше нет мест для способных инженеров, если их высылают в Диарбекир?.. Жалко, — прибавила она. — И еще имей в виду: если редко будешь приезжать, могу и позабыть. Память у меня короткая, не то что волосы. Предупреждаю…»

Завхоз тем временем приводил в порядок какие-то списки. Не получив ответа, он вопросительно взглянул на Младена. Тот отрицательно покачал головой.

— Это облегчает дело. Временно устрою вас у Сиджимкова, из отдела снабжения. Он ждет приезда семьи, и когда закончат один из домов, я переведу его, а вы останетесь хозяином комнаты.

Итак, первый день на водохранилище начинался неудачно.

На площади у конторы Младен издали увидел высокого подвижного человека средних лет в брюках гольф, куртке с меховым воротником и зеленой тирольской шляпе. Младен засмотрелся на его туристские ботинки, начищенные до блеска, затем перевел взгляд на шляпу с пером. Костюм казался слишком необычным для здешних мест.

Турист тоже заметил юношу и радостно воскликнул:

— Ба, ты ли это? И тебя отправили в ссылку? Навсегда или только в командировку? Ты ведь в Гидропроекте работал? Значит, сюда приехал! А где тебя поместили? Смотри в оба, а то пихнут в какую-нибудь нору. Мне повезло — дали хорошую квартиру. Сказал, что со дня на день жду семью, хотя, конечно, мне и в голову не приходило тащить их в этакую глушь. Устроился, словом, сравнительно неплохо. Правда, надеюсь, все это ненадолго. Но я придерживаюсь немецкого принципа: останавливаешься на день — устраивайся так, будто собираешься тут годы прожить.

— Почему же ненадолго? — удивился Младен.

— Уж не думаешь ли ты, что я собираюсь до конца дней торчать в этой глуши? Начала строительства еще не видно, а уж конец — после дождичка в четверг.

— Тогда зачем же вы приехали?

— Как зачем? Есть-пить нужно. Сколько времени продержали меня без работы! А почему, спрашивается? Сотрудничал, видите ли, с немцами. Надо сейчас где-то приютиться хоть на время, пока найду что-нибудь более подходящее. И потом все-таки марка: работал на строительстве. Простят тогда кое-какие грехи. А то много их у меня находят «товарищи». По их мнению, не привык я подчиняться дисциплине, работать по графику, по плану, да еще в коллективе. Припомнили и ту стройку, где мы вместе с тобой работали.

Младен грустно улыбнулся. «Работали вместе». Он помнил инженера Бенчева со студенческих лет, когда во время каникул подрабатывал на стройке. Инженер Бенчев хорошо относился к Младену. Видимо, на него произвело впечатление, что Младен рабочий, а учится в политехническом. Но особенно запомнился ему Бенчев по стычкам, которое частенько у них происходили. И все из-за того, что Младен, замечая непорядки, не хотел молчать.

— Опять по бетону работаете? — спросил Младен.

— Я здесь на испытательной станции. Какой уж тут бетон! Нет его совсем. А он престо необходим. На первое время по крайней мере триста-четыреста кубометров, а позднее, может, и все девятьсот в день. А если дело пойдет такими темпами, как сейчас, то и через двадцать лет им ничего не построить. Нет опыта, нет знаний, нет квалифицированных рабочих, нет средств, нет механизмов. Как строить? С пустой головой, одними голыми руками? Никакой организации. Хаос! Приходят рабочие, поковыряют с месяц землю — и поминай как звали. Страшная текучка. В туннеле — и того хуже. Да что тут говорить, сам увидишь. Если бы все делалось так легко, как у них на словах получается, не пришлось бы несколько лет назад, когда попытались начать строительство меньших — заметь, значительно меньших — размеров, приглашать на работу итальянцев и немцев.