Вчера, сегодня и всегда. Избранные стихи и проза

Я пасовал, встречаясь с хулиганом.

Разумно избегал ненужных драк.

И мог меня затронуть полупьяный,

Тупой и необузданный дурак.

Но всякий раз, когда всерьёз опасность

Грозила счастью близких мне людей,

Неистовая, яростная ясность

Овладевала вдруг душой моей.

И пользуясь могучей этой силой,

За свой немалый век,

От многих бед любимых защитил я…

Так может быть я – храбрый человек?

Сокровение 4

Нет, не всегда я был великодушным.

И добрым – не всегда.

Я знал нужду, и скромный хлеб насущный

Легко мне не давался никогда.

И вот, однажды, я на просьбу друга

О деньгах в долг прислал ему отказ.

А мог ведь оказать ему услугу,

Тогда бы от нужды его я спас.

И сам себе противен был тогда я.

И больше так не делал никогда.

И понял: круг друзей – не волчья стая.

Беда друзей всегда моя беда.

С тех давних пор иду навстречу людям

Я свой немалый век.

Никто меня за чёрствость не осудит.

Так может быть я – добрый человек?

Сокровение 5

Нет, не всегда решительным и цельным

Я был в расцвете лет.

Не принимал советов мудрых, дельных

И не на всё имел прямой ответ.

Я колебался и не мог решиться

Сказать «люблю» избраннице своей.

Мне не пришлось тогда на ней жениться,

О чём грустил немало горьких дней.

Но понял я: нельзя быть мягкотелым.

Решать и делать – вот удел мужчин.

И с той поры решительно и смело

В дела свои вникаю до глубин.

И добиваюсь достиженья целей

Весь свой немалый век

Я больше не был в жизни мягкотелым.

Так, может быть, я – цельный человек?

Стихи не тучи

Стихи ведь не тучи.

Стихи облака:

Легки и летучи -

То смех, то тоска.

То солнце, то слякоть,

То радость, то грусть.

Не время нам плакать.

Летят. Ну и пусть.

Женщины

Когда о женщинах я думаю,

мечтая логикой бесстрастной

постичь их суть, мечту мою

я признаю теперь напрасной:

мне не понять их запредельности

ни как людей, ни как явленья.

И каждая из них в отдельности

для мира – Чудное Мгновенье!

Ведь женщины – народ особенный,

всего, что есть на свете лучший.

К любым невзгодам приспособленный,

в любых условиях живучий,

дающий жизнь и продолжающий,

тепло и свет любви несущий,

в трудах земных не унывающий -

они мечта и хлеб насущный.

Их слабость в силу превращается,

когда к семье беда подступит.

Сердца отвагой наполняются;

не предадут и не отступят!

Их род – подарок человечеству!

Он служит людям, без сомненья,

оплотом Жизни, Веры, Вечности,

Любви, Надежды, Вдохновенья!

Разлука

Неукротимою стопою

Подкрался неизбежный час,

Когда недрогнувшей рукою

Судьбина разлучила нас.

И не продлить того мгновенья,

Когда ты рядом, верный друг,

Не удержать прикосновенья

Печальных глаз и добрых рук.

И миг последний истекает

И тает, как в волшебном сне.

И сердце обручем сжимает

Тоска в пустынной тишине.

И только робкая надежда

На встречу где-то впереди

Вдруг воспарит голубкой нежной,

Зовущим облачком в пути…

Я уезжаю, уезжаю,

Но верю – встретимся опять.

И час придёт – я твёрдо знаю,

Тебя увидеть и обнять.

Три ступени любви

Ступенька первая. Короткая такая.

Ты не спеши скорей её покинуть,

Надежды и мечты свои отринуть,

Она преддверье солнечного Рая.

Ступень вторая – упоенье страсти,

Когда душой и телом наслаждаясь,

Достигнутым безмерно упиваясь,

Одной любви ты предан и подвластен.

Ступенька третья. Не ступень, а поле!

Её достигнув, слышишь не трезвучье -

Звучат оркестра зрелые созвучья

Любви симфония твоей покорна воле!

В парке

(зарисовка)

Залитый солнцем осени печальным,

Сияет парк цветами и листвой.

Здесь хорошо в углу любимом, дальнем

Под дубом на скамье сидеть с тобой.

Затем сойти к эстраде с танцплощадкой.

А там оркестр играет старый джаз.

Танцуют люди, страстно, без оглядки,

Как будто, ловят свой последний шанс.

Старушки, деды, пожилые дамы.

И затесалась пара молодых -

Под звуки блюза пляшут рок упрямо,

Свободные в движениях своих.

Звучат Синатры сладкие мотивы,

Армстронга стиль тревожит небеса.

А под эстрадой лихо и игриво

Старушка вытворяет чудеса:

Танцует в паричке, лосинах красных

И грезит о себе, забыв покой,

Как о звезде пленительно прекрасной,

Красавице-кокетке молодой.

Но вот ещё один, придя без пары,

Явился миру странный человек.

В коричневом плаще и шляпе старой -

Застывший, элегантный прошлый век.

Седой щетиной, словно мхом обросший,

Задумчиво он начал танец свой.

И трепетно, на диво, осторожно

Обнял пространство ласковой рукой.

Что видит память негасимым взором?