Вчера, сегодня и всегда. Избранные стихи и проза

Уж очень их влекло уже давно -

свечою освещённое окно.

И так стремился каждый мотылёк

узнать поближе яркий огонёк.

"Какое чудо он собой являет?

Какую тайну он в себе хранит?

Великим станет тот, кто разгадает

секрет огня, поймёт и объяснит!
–

Так думал каждый и мечтал о том,

что всё поймёт у свечки за окном.

Был серый мотылёк не очень смел,

но первым в неизвестность полетел.

У пламени кружил он осторожно.

Глаза слепил нежданно яркий свет.

И так подумал: "Всё! Теперь возможно

открыть для всех огня простой секрет!

Он вылетел на воздух и сказал:

"Всё про огонь я там сейчас узнал.

Поверьте, братья, тайны больше нет:

огонь свечи – всего лишь яркий свет"!

Но синий мотылёк на место друга

В открытое окно влетел тогда.

Вокруг свечи он совершил три круга.

На третьем приключилась с ним беда:

Он в пламени свечи прижёг крыло.

Но жив остался. Очень повезло.

И он поведал: "Знайте наперёд -

огонь не только светит, он и жжёт"!

И белый мотылёк друзей оставил.

В проём окна бесстрашно полетел.

На яркий свет он дерзкий путь направил.

Огня коснулся, вспыхнул и сгорел.

Его напрасно ждали мотыльки

и поняли в объятиях тоски:

их друг познал огонь на этот раз,

но не услышать им его рассказ.

Не так ли мы в житейской круговерти

желаем знать, что будет после смерти?

Узнаем всё, хотим иль не хотим.

Но тайну ту живым не отдадим…

Голый народ

Мы с вами знаем с детства сказку эту,

как Думпе с Клумпе шествуют по свету.

Но жизнь давно переиграла роль -

Ведь голым ходит вовсе не король.

В подлунном мире всё наоборот:

повально оглупляется народ!

Зачем теперь шедевры создавать,

когда маркетинг заменяет славу!?

Кто может экскременты продавать,

тот Бог и Царь. О, времена! О, нравы!

Баллады

Баллада о доброте

Век двадцать первый. Госпиталь. Палата.

И снова, как бывало в старину,

страдают здесь недавние солдаты,

познавшие проклятую войну.

Высокий парень у окна, на койке.

Он взрывом изувечен и побит.

Он здесь давно, но вот уже сидит.

Глядит в упор. Молчит с улыбкой горькой.

Контужен и не помнит ничего,

что было до ранения его.

А у стены, прикованный к кровати,

на ней распятый, тих и недвижим,

покоится молоденький солдатик,

который в страшной бойне стал седым.

Они с соседом редко говорили.

А если говорил, то он один,

доживший в девятнадцать до седин.

Его с трудом в развалинах отрыли.

И здесь, в палате, лёжа на спине,

он видит только тени на стене.

В речах его отчаянье и мука.

Не может он ни жить, ни умереть.

Спеленатый бинтами, однорукий,

он жизни этой предпочёл бы смерть.

Но вот соседа прорвало однажды:

"Ты должен жить, ты умирать не смей!

Полно на свете раненых людей!

Ведь на войне ты был таким отважным,

а тут раскис. Подумаешь – рука!

Бескрайние у жизни берега.

Поправишься и выйдешь к жизни новой.

Найдёшь себя, наладишь связи с ней.

Там, за окном, даю тебе я слово,

счастливый мир и много славных дней".

"Эх, как бы мне хотелось на природу!

Что видишь там, за стёклами в окне?
–

спросил солдат, лежавший на спине.

Какая на дворе сейчас погода"?

Тогда сосед (так будет много раз)

повёл негромко для него рассказ.

Он описал так чётко и подробно

обширный парк, дубы, цветы и пруд,

проспект за парком, город бесподобный,

и дом, в котором девушки живут.

И день за днём, закончивши с обедом,

когда ему сидеть разрешено,

сосед в палате зримо, как кино,

часами пересказывал соседу,

что видел он на воле, за стеклом,

и что там в этот час произошло.

Он говорил про нежный трепет листьев

дубов огромных, окруживших пруд.

И лёгкой цепью образы и мысли

в сознании лежащего плывут.

Он видит всё, о чём ему неспешно

рассказывает раненый сосед.

И новой жизни солнечный привет

врачует душу мрачную успешно.

И хочется туда, где так светло,

смертям и одиночеству назло.

Шёл день за днём и утром, как обычно,

чтоб раненых умыть пришла сестра.

Сказала тихо: "Умер горемычный,

ушёл во сне, не дожил до утра…".

Как праведник святой, он умер тихо.

Скончался, не тревожа никого,

не требуя от жизни ничего.

С его душой, познавшей столько лиха,

с земли ушла часть света и тепла,

но сердце друга к жизни позвала.

Теперь без друга время полетело.

Солдат грустит – потеря не легка.

Он чувствует себя осиротелым,

сжимает сердце чёрная тоска.

Его перевели к окну поближе.

На место друга. Так просил он сам.

И думал парень: "Если буду там,

то встану и когда-нибудь увижу -

дубы и пруд, цветы, красивый дом,

и девушек, живущих в доме том".

И день настал. Солдат собрался с силой

и сел, напрягшись, в койке у окна.

Он так мечтал пейзаж увидеть милый.

И вот окно. А за окном … стена.