Вдохновение любви

— Премного благодарен, мисс?.. — он вопросительно поднял брови.

— Дейзи Экрейд, — неохотно представилась Дейзи.

— Филипп Лабардини, крайне рад знакомству.

Дейзи промолчала. А что она могла ответить? «Да, я тоже чрезвычайно счастлива, что встретилась с вами»? И при этом кокетливо похлопать длинными густыми ресницами? Нет уж. Она еще не избавилась окончательно от одного жениха, чтобы завлекать другого. К тому же романы с художниками — не ее стиль. Страшно представить, как бы изгалялись бостонские журналисты, выбери наследница состояния Экрейдов в мужья нищего служителя муз!

Нельзя сказать, что Дейзи обращала большое внимание на общественное мнение, но в данном случае ее бы просто вынудили это сделать, превратив жизнь в кромешный ад. Она и так не могла позволить себе многое из того, что было доступно «простым смертным».

Пристальное внимание к своей персоне она ощутила, еще учась в колледже. Когда все ее однокурсники отправлялись в ближайший бар, чтобы пропустить по бокалу пива, Дейзи ехала домой, чтобы не опоздать на очередной званый ужин или светский раут.

Впрочем, о чем это она? Она вовсе не собирается завязывать какие-то отношения с этим странным Филиппом.

— Дейзи, скоро взлетаем. — Филипп коснулся ее плеча.

— Ой, извините. Я снова задумалась, — виноватым голосом сказала она, поднявшись со своего места. — Куда мне пересесть?

— Вот сюда. — Филипп указал на соседнее кресло.

— Хорошо. — Дейзи пересела и снова закрыла глаза.

Однако Филипп, похоже, не собирался оставлять ее в покое.

— Дейзи, вам говорили, что вы очень красивы? — спросил он.

— Да, и не раз. А вам говорили, что вы крайне навязчивы?

Филипп рассмеялся.

— Да, и не раз.

Неужели он не понимает, что мешает мне? — раздраженно подумала Дейзи. Ну что за человек?! Его — за дверь, а он — в окно.

— Дейзи, вы хотите, чтобы я оставил вас в покое? — неожиданно спросил Филипп, словно угадав ее мысли.

Впрочем, Дейзи часто говорили, что все эмоции незамедлительно отражаются у нее на лице.

— Да, — резко отрезала она. Пожалуй, даже слишком резко.

— Согласен.

По звуку Дейзи догадалась, что Филипп откинулся на спинку своего кресла. Она с облегчением вздохнула и снова погрузилась в невеселые размышления.

Интересно, выдержит ли Джина доставшуюся ей роль? Сохранит ли в секрете ее бегство до завтрашнего утра? Конечно, она была несправедлива к младшей сестре, взвалив на ее хрупкие плечи такой груз ответственности. Ведь завтра Джине же и попадет от родителей за то, что она покрывала старшую сестру.

А Алекс? Интересно, поймет ли он, почему она так поступила? Если чувствует на себе вину, то непременно поймет, за что наказан подобным образом. Впрочем, Алекс не из тех, кто позволит своей совести — если она имеется, конечно, — лишать его удовольствий, получаемых от жизни. Скорее, он быстренько отправится на поиски очередной невесты.

Жаль маму и папу. Они наверняка очень расстроятся, узнав, что их дочь сбежала накануне собственной свадьбы. Дело осложнится и шумихой, которую непременно поднимет пресса.

Будут выдвигаться различные гипотезы. Наверняка пронырливые журналисты разыщут несколько ее любовников, с которыми она якобы давно собиралась сбежать на необитаемый остров. Кто-то выскажет предположение, что богатую наследницу похитили, потребовав выкуп.

Дейзи даже не удивилась бы, если бы во всей этой газетной чехарде принял самое непосредственное участие и сам несчастный жених. Уж кому-кому, а Алексу всегда удавались самые едкие и язвительные опусы об известных и всеми уважаемых людях. Почему бы не облить грязью и не вымазать дегтем взбалмошную невесту, лишившую его наполеоновских планов и грандиозных надежд на будущее?

Дейзи открыла глаза, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Филипп Лабардини буквально ощупывал ее лицо своими бездонными голубыми глазами, словно пытался запомнить каждую черточку.

Он точно не в своем уме, подумала она. Повезло же лететь рядом с чудаковатым художником! Да, Дейзи Экрейд, ты редкостная неудачница!

— В чем дело? — спросила Дейзи в надежде, что ее вопрос даст Филиппу понять, что его внимание ей не по душе.

Однако он не подумал не только отвести взгляд, но даже ответить на ее вопрос.

— Почему вы пялитесь на меня? — уже громче и резче спросила Дейзи.

Филипп снова не удосужился вымолвить ни слова.

— Вы, кажется, собирались смотреть на облака, а не на попутчиков, — съязвила Дейзи, не зная, что будет делать, если художник по-прежнему станет молчать.

Однако, на ее счастье, на этот раз он все-таки ответил.

— Вы не только очень красивы, но еще и очень несчастны. Ваши прекрасные глаза полны грусти. Впервые встретил такое сочетание: красота и печаль. Вернее, я множество раз сталкивался с подобным на полотнах великих мастеров. Знаете, все эти вдовы, скорбящие матери... Но в жизни...

Дейзи растерялась. Неужели она и впрямь выглядит такой несчастной? В ожидании рейса она посмотрелась в зеркало и сочла себя вполне привлекательной и почти веселой. Теперь же какой-то ненормальный художник заявляет, что она похожа на вдову! Дейзи натянуто улыбнулась и со всем ехидством, на которое была способна, заметила:

— Да, я только что загнала в гроб очередного мужа. Вы разве не знали, что обладательницы зеленых глаз — ведьмы?

Филипп усмехнулся.

— Ну, по моему мнению, все женщины немного ведьмы.

— Лестное замечание.

— Не обижайтесь. Это всего лишь мое субъективное мнение. Возможно, найдется человек, который считает всех женщин добрыми сказочными феями.

Дейзи усмехнулась.

— Великолепно! Вы не только сомневаетесь в существовании подобного человека, но и априори считаете его глупцом.