Вечер взаперти

– И когда же вы вернетесь?

– Никогда.

– Но мы женаты! Это как?

– А плевать, – весело хохотнула Вера.

«Наверное, – подумал Иванов, – этот Леонид тот еще жеребец, раз она такая счастливая».

Больше говорить было не о чем.

– Ну, пока, – сказала Вера.

– Да чтоб вы сдохли! – крикнул Иванов и бросил трубку.

Несколько секунд он стоял, как поплавок в штиль, – неподвижно, с чувством ошеломляющей пустоты внутри. Но эта пустота быстро наполнилась яростью, обидой, усталостью и еще бог знает чем. Внезапно Иванов осознал, что больше не увидит Веру голой и сильно заскучал по ее телу.

В кабинет вошла Наталья Васильевна.

– Ты чего кричишь?

Иванов зло посмотрел на нее:

– А вам не все равно?

Но Наталья Васильевна была бабой и, как все бабы, до безобразия проницательной.

– Жена, што ль, загуляла? – зевнула она.

Иванов даже растерялся от такого попадания в цель.

«А может, Вера сначала ей рассказала?» – мелькнуло в голове.

Но он сразу отогнал эту мысль как заведомо ложную.

– Не боись, – успокаивала его тем временем Наталья Васильевна. – Я всем мужьям рога наставляла. И ничего, все живы-здоровы. Плюнь ты на нее и ищи себе новую. Хотя хрен редьки не слаще.

Последней фразы Иванов не понял. Хотел было уточнить, что имела в виду Наталья Васильевна, но та продолжила излагать свои мысли.

– Мужики – козлы, это ясное дело. Но бабы и того хуже. Можешь поверить. Не веришь? Вот найдешь новую, она тебе опять рога наставит, тогда и поговорим.

– Были бы вы мужиком, я бы вам в морду дал, – процедил Иванов.

Наталья Васильевна удивленно посмотрела на него, будто увидела перед собой говорящую вошь.

– Я тебе сама дам! – гаркнула и трахнула по столу так, что Иванов подпрыгнул.

Наталья Васильевна вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Вернувшись к книгам, Иванов сел и тупо уставился в розовощекие лица доярок, запечатленных на обложке романа Рыбаковского. За те несколько минут, что говорил по телефону с женой, мир в его глазах перевернулся. Три года брака полетели ко всем чертям. Совместные друзья, закручивание банок с вареньем, попытки сблизиться с тещей – все коту под хвост. Было непонятно, как жить дальше, что делать, в чем найти успокоение…

Внезапно Иванов вскочил и начал топтать доярок на книгах, будто именно они были повинны в том, что ему изменила жена. Выбежал главный бухгалтер Петров.

– Ты что?! Ополоумел?!

Петров попытался оттащить Иванова от доярок, но тот вырвался и больно ударил главбуха кулаком в живот.

Петров завопил, на секунду отступил, а затем набросился на Иванова…

Два часа спустя Иванов с разбитой мордой плелся домой. С работы его уволили.

Не доходя двух кварталов до дома, Иванов завернул в магазин, купил бутылку водки и, не придумав ничего оригинальнее, напился вдрызг. Однако веселья из этого не получилось. Боль от предательства жены только усилились, и Иванов расплакался как дитя.

– Во нажрался! – поморщилась проходившая мимо женщина.

– Сволочь! – крикнул ей в ответ Иванов, захлебываясь рыданиями.

Женщина плюнула и пошла дальше, а Иванов продолжил лить слезы.

Обида душила его. Обида на жену, на работу, на жизнь вообще. В один миг все рассыпалось, развалилось. За что удержаться? Как не пропасть окончательно?..

Он встал, утер слезы локтем, поднял с земли бутылку. Водки оставалась еще треть. Возвращаться домой было незачем, и Иванов пошел наобум, куда-то.

Мир, такой чужой и враждебный, шатался перед глазами, не давая привести мысли в порядок.

Почему Вера его бросила?! Чем этот вшивый Леонид лучше него?!

Иванов закусил губу, чтобы вновь не разрыдаться.

Конец ознакомительного фрагмента.