Вечерние новости
Шрифт:
Глава 9
– Думаешь, Тедди Купер что-нибудь придумает? – спросил Норман Джегер.
– Я этому не удивлюсь, – ответил Партридж. – Раньше у него получалось.
Было около 22.30, они медленно шли по Бродвею на юг, неподалеку от центрального парка. Ужин в “Шан Ли Уэст” закончился четверть часа назад, вскоре после того как Купер высказал мнение, что опорный пункт банды похитителей расположен в радиусе двадцати пяти миль от Ларчмонта. За этим выводом последовал другой.
Купер был уверен, что похитители и заложники находятся сейчас там: бандиты
Все присутствующие выслушали соображения Купера с большим вниманием. Общую точку зрения выразила Рита Эбрамс:
– Это один из возможных вариантов.
– Но речь идет о громадном, густонаселенном районе, прочесать который просто невозможно даже при помощи армии, – возразил Карл Оуэне. И, желая поддеть Купера, добавил:
– Разве что ты родишь очередную блестящую идею.
– Не сейчас, – ответил Купер. – Мне надо как следует выспаться. И не исключено, что утром мне в голову придет нечто, как ты лестно заметил, “блестящее”.
На этом дискуссия прекратилась, и хотя на следующий день была суббота, Партридж назначил совещание группы на 10 часов утра. Сегодня вечером почти все разъехались по домам на такси, а Партридж и Джегер, любившие подышать воздухом перед сном, решили пройтись до своих отелей.
– Где ты откопал этого парня, Купера? – спросил Джегер. Партридж рассказал историю своего знакомства с Тедди на Би-би-си, о том, как был потрясен его работой и как тут же пристроил его на хорошее место в Си-би-эй.
– Одно из его первых дел в Лондоне, – продолжал Партридж, – было связано с минами в Красном море в 1984 году. Корабли то и дело подрывались и тонули, и никто не мог понять, какой дьявол начинил море минами. Помнишь?
– Как же не помнить, – сказал Джегер. – Основные подозрения падали на Иран и Ливию, но на том все и застопорилось. Ясно было, что этой гнусной работенкой занимается какой-то корабль, но что это за корабль и кому он принадлежит, никто не знал.
Партридж кивнул.
– Ну так вот, Тедди приступил к расследованию: он пропадал целыми днями в лондонском филиале компании Ллойда, терпеливо изучая их сводки о маршрутах кораблей. Он исходил из того, что корабль, который ставил мины, должен был проходить через Суэцкий канал. Он составил список всех этих кораблей – оказалось, их легион. Тогда он вновь взялся за сводки и проследил последующий путь – от одного порта к другому – каждого корабля, значившегося в списке, сравнивая его маршрут с датами минных взрывов в конкретных квадратах. После долгого-предолгого расследования Купер вычислил-таки этот корабль – он назывался “Гат”. Этот “Гат” побывал всюду, где на минах подрывались другие корабли, причем за день-два до этого. Это к вопросу о “дымящемся ружье”. Тедди нашел его. Как известно, – продолжал Партридж, – корабль был ливийский, и, когда выяснилось название, ничего не стоило доказать, что за всем этим стоял Каддафи.
– Тогда я знал, что мы первые об этом сообщили, – сказал Джегер. – Но не знал, что сему предшествовало.
– Ну тут-то как раз ничего удивительного нет, – усмехнулся Партридж. – Мы, корреспонденты, пожинаем лавры, а настоящую работу делают ребята вроде тебя и Тедди.
– Я ведь не жалуюсь, – сказал Джегер. – И скажу тебе откровенно, Гарри, я бы ни за что не поменялся с тобой местами.., особенно
если учесть мой возраст. – Он задумался, потом продолжал:– Купер еще ребенок. Все они дети. Наше ремесло стало занятием для мальчиков и девочек. Им присущи энергия и смекалка. Не знаю, как у тебя, но у меня бывают дни, когда я чувствую себя стариком.
– У меня тоже последнее время, – Партридж поморщился, – чаще, чем хотелось бы.
Они дошли до Коламбус-Серкл. Слева от них находился погруженный в темноту Центральный парк, мало кто из Нью-Йоркцев отваживался приходить сюда затемно. Прямо перед ними начиналась Западная Пятьдесят девятая улица, за ней сверкал огнями центр Манхэттена. Партридж и Джегер осторожно миновали оживленный перекресток среди безостановочного потока машин.
– В нашем деле многое изменилось у нас на глазах, – сказал Джегер. – Если повезет, возможно, увидим еще что-нибудь новенькое.
– Как по-твоему, что произойдет в будущем? Джегер ответил не сразу.
– Пойду от противного – чего, с моей точки зрения, не происходит: вопреки пессимистическим прогнозам средства массовой информации не отмирают и даже не слишком видоизменяются. Не исключено, что в первые ряды выбьется Си-эн-эн – для этого есть все предпосылки. Но важно-то другое: всюду, в каждой стране, люди жаждут новостей, причем более чем когда-либо в истории человечества.
– Это заслуга телевидения.
– Да, черт побери! Телевидение для XX века то же самое, чем для своего времени были Гутенберг и Пакстон. При всех издержках телевидения программы новостей пробуждают в людях интерес – им хочется знать больше. Вот почему преимущество остается на стороне газет, и так будет всегда.
– Сомневаюсь, однако, чтобы газеты воздавали нам должное, – вставил Партридж.
– Пусть нет, но они нас популяризируют. Дон Хевитт из Си-би-эс утверждает, что в “Нью-Йорк тайме” штатных сотрудников, которые освещают работу телевидения, в четыре раза больше, чем корреспондентов, аккредитованных в ООН. И пишут они главным образом о нас – телестанциях новостей, о людях, которые там работают, о том, чем мы живем. А если наоборот? – продолжал Джегер. – Когда-нибудь было такое, чтобы телевидение осветило важные материалы, связанные с “Таимо? Или с другими периодическими изданиями? А теперь задай себе вопрос: какое же средство массовой информации признается все-таки самым эффективным?
Партридж усмехнулся:
– Меня бросило в краску от собственной важности.
– Краски! – ухватился за слово Джегер. – Вот тебе еще одно новшество, которым мы обязаны телевидению. Сегодняшние газеты больше похожи на телеэкран – инициатором была “Ю-эс-эй тудэй”. Гарри, мы с тобой доживем до того дня, когда первая страница “Нью-Йорк тайме” станет четырехцветной. Этого потребуют читатели, и невзрачной старушке “Тайме” придется раскошелиться на цветную печать.
– Тебя сегодня распирает от патриотизма, – сказал Партридж. – Еще какие у тебя прогнозы?
– Думаю, что исчезнут еженедельные журналы. Они превратились в динозавров. Когда подписчики получают “Тайме” и “Ньюсуик”, их содержание уже успевает устареть на неделю, а то и на десять дней, а кого сегодня интересуют лежалые новости? Между прочим, насколько я знаю, рекламодатели того же мнения. Не помогут еженедельникам ни фальшивые даты на обложках, ни высокий профессионализм сотрудников. Кстати, большинство молодых ребят, работающих сегодня в “Новостях”, об этих изданиях и слыхом не слыхивали.