Вечная молодость

Никогда в своей жизни, я не видела чего-то столь многообещающего и прекрасного. Чем ближе мы подплываем, тем теплее становится окружающая нас вода, море - спокойнее, и кажется, что волны помогают нам, как будто мы заслужили, чтобы они вынесли нас на сушу целыми и невредимыми.

Наконец я распознаю скалы, возвышающиеся впереди, и утёсистую землю со скудной растительностью, похожую на английское побережье.

– О, какое счастье, – Сай рядом со мной тяжело дышит. – Мы нечаянно доплыли до дома!

– Ты как будто читаешь мои мысли.

Сай с облегчением усмехается мне, затем мы молча преодолеваем последние метры, экономя силы. Наконец мы подплываем к первым каменистым выступам суши, и я помогаю Саю поднять и высадить на них Пейшенс. Затем наступает наш черёд, и мы быстро оказываемся рядом с ней.

Я растягиваюсь на твёрдой земле, которая сохранила тепло вчерашнего дня, и моё тело, заметив, что я больше не плыву, посылает по нервной системе короткий импульс паники.

Потом оно, кажется, начинает понимать, что всё в норме, и я могу наконец расслабиться. Я склоняюсь над Пейшенс, которая обессилено лежит на каменистой земле.

– Эй!

Пейшенс открывает глаза. Я думаю, она улыбнулась бы, если бы у неё были силы сделать это.

– Я думала, что мы умрём, – тихо произносит она и добавляет еле слышно:

– Спасибо.

Я киваю головой и сжимаю её руки.

– У тебя нет необходимости благодарить меня.

Собственно, я считаю, что она даже не обязана это делать. В конце концов, в первую очередь, она оказалась из-за меня, в таком незавидном положении. После совершённой нами одиссеи я начинаю серьёзно задумываться над тем, способна ли я быть хорошим созерцателем.

До сих пор, всё шло как по маслу, всех Купидов, пытавшихся подобраться к ней, мне удалось обезвредить. Однако с той поры, как мы вынужденно покинули Лондон, моя подопечная постоянно в опасности, и каждый миг, когда с ней может случиться беда, свидетельствует о моей несостоятельности.

– Джо, – говорит Сай и кладёт мне руку на плечо, – пусть она немного отдохнёт, пойдём же!

Я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что Пейшенс закрыла глаза и, по-видимому, только что уснула. Я подзываю свистом Мали, которая стряхнула воду со своей шерсти и похожа теперь, скорее, на морского ежа, чем на собаку. Она ложится рядом с Пейшенс и очень плотно прижимается к ней своим телом.

На данный момент, этого ей должно хватить. Несмотря на то, что я с большой неохотой отлучаюсь от Пейшенс, я наконец встаю. Мои ноги дрожат как пудинг. Как будто желая убедиться в том, что мы не утонули, я внимательнее рассматриваю землю у себя под ногами: она представляет собой скудный песок и острые осколки ракушек, разбившихся о скалы.

В нескольких метрах от нас серые камни постепенно сменяются буйно разросшейся травой – лугом, уходящим выше и выше. Я не обнаруживаю никаких признаков человеческого присутствия. Я оборачиваюсь к Саю. Маленькие облачка пара от дыхания сгущаются перед его лицом. За его спиной высится продолговатая гора, которая, как может показаться, занимает почти весь остров.

– Мы справились, – говорит он.

– Скажешь это тогда, когда мы будем в Лондоне, а Пейшенс – в безопасности. – Я отхожу в сторону, чтобы Пейшенс не заметила моей досады.

Сай следует за мной, и, как будто это само собой разумеется, обнимает меня за плечи.

– Не суди себя так строго. Такой опыт ей не повредит.

Я с сомнением гляжу на него.

– Я не шучу, Джо, – Сай глядит на Пейшенс и понижает голос. – Эти дети не сахарные. Они, точно, как и мы, люди из плоти и крови. Я считаю неправильным держать её всю жизнь под стеклянным колпаком. – Он снова поворачивается ко мне. – Во всём плохом всегда есть и что-то хорошее.

Я решаю, что не стану на этот раз пускаться с ним в дискуссию. Просто есть темы, обсуждая которые мы никогда не придём к общему знаменателю. Вместо этого я честно говорю ему то, что вертится у меня на языке ещё с момента его появления в машинном отделении:

– Я рада, что вчера в лесу, с тобой ничего не случилось.

– Ах, - отвечает он с нескрываемой насмешкой в голосе, – ты вдруг поняла, что два стража, всё-таки лучше, чем один?

– Речь идёт не об этом.

– Тогда о чём же?

Я не отвечаю, потому что всё, что я могу сейчас сказать, прозвучит так высокопарно и чуждо, что я ни за что этого не произнесу. Мой взгляд останавливается на теле Сая, я вижу, как при вдохе и выдохе его грудь то поднимается, то опускается, и больше всего мне хотелось бы протянуть руку и ощутить это лёгкое движение. Но я сдерживаю себя.

– Моя жизнь, у стен интерната, была одинокой, – вдруг тихо произносит Сай.

Я поднимаю на него глаза, но он смотрит на океан, а не на меня.

– Иногда, особенно ночью, я ловил себя на том, что часами смотрел на твоё окно, в надежде, увидеть тебя. Я люблю смотреть, как ты время от времени осматриваешь окрестности, всегда в поисках кого-нибудь, с кем ты могла бы померяться силами.

Я чувствую, как краснею.

– Тебе следовало бы концентрироваться на окнах Пейшенс.

Сай театрально закатывает глаза.

– Ваши окна находятся рядом. Я никогда не забывал о малышке. Только иногда мне хотелось быть не её, а твоим защитником.

– Но мне он не нужен...

Прежде чем я успеваю закончить предложение, Сай кладёт палец мне на губы, и я перестаю говорить. От его прикосновения у меня, как и в первый раз, внутри, всё начинает дрожать. Кажется, эта ситуация между нами, тогда, в лесу, никогда не заканчивалась. Я вдруг снова чувствую его руки: он обхватил меня и притянул к себе.

Я беззащитнее, чем утверждала несколько минут назад и уже не контролирую свои руки, а ведь мы находимся всего в нескольких метрах от спящей Пейшенс. Мои пальцы проникают под мокрую рубашку Сая, я глажу его грудь, чувствую влажную кожу.

Неизведанное доселе чувство, распространяется во мне, одновременно приятное и неприятное. Начинаясь где-то в животе, оно распространяется по всему телу. Это непременное желание быть ближе к нему, еще ближе, чувствовать его тело совсем рядом со своим.

Кажется, Сай чувствует то же самое, так как он хватает меня еще крепче, легко поднимает и садит на скалу. Он берёт меня за бёдра и притягивает к себе, его кожа уже не прохладная, а разгоряченная. Его взгляд касается моего, он смотрит немного испытующе. Затем его губы прижимаются к моему открытому рту.

Этот поцелуй совсем другой, по сравнению с предыдущим. Менее осторожный и невинный. На вкус Сай, как соль, как многие неопределенные часы между жизнью и смертью. Ногтями, я впиваюсь в его спину, как будто пытаюсь заставить его, стать еще ближе, потому что каждый миллиметр между нами невыносим для меня.