Вечная Золушка, или Красивым жить не запретишь

– Видишь, он спит, – сказал Веня. – Значит, совесть его чиста.

– А может быть, притворяется? – усомнилась Женя. – Кто его знает, на что он горазд?

Сонный Карпенко, увидев целую ораву народу, слегка опешил:

– Мы так и припремся всей оравой?

– Вот интересно, – озираясь по сторонам, спросил Мартынов, ни к кому конкретно не обращаясь, – почему от Катеньки отстал «хвост»? Именно сегодня? Неужто потому, что она с мамочкой?

– Хочешь сказать, раз Машков мамочке доверяет, то Машков с мамочкой знаком? – подхватил Веня.

– Или кое-кто предупредил Машкова, чтобы его люди здесь сегодня не светились, – вполголоса сказал Мартынов Жене.

– Вы дали мне мало времени на все про все, – заявил Карпенко, насупясь. – Могли бы давно посвятить в ваши планы.

– У нас до последнего времени не было никаких планов, – ответила Женя.

– А что это у твоего ухажера сегодня такое кровожадное лицо? – не отставал Карпенко. – Ему пообещали дать пострелять?

Мартынов и Веня недоуменно переглянулись, а Женя покраснела как флаг. Не время сейчас объяснять, что во время вояжа в дом Хрюкиных Пете пришлось выдать себя за ее ухажера.

– Давайте пустим Петю первым. Ни Катенька, ни Эльза не знают его в лицо! – предложила Женя.

– Меня они тоже не знают в лицо, – возразил Мартынов.

– Ты наш интеллектуальный резерв. Оставайся пока в тылу. Вдруг на Петю сразу обрушится что-нибудь тяжелое?

* * *

На бедного Петю действительно кое-что обрушилось – неземное очарование Катеньки. Когда он отворял калитку и топал по дорожке к крыльцу, лицо у него было решительным, словно у солдата, задумавшего взорвать танк. Однако когда дверь распахнулась и на пороге появилась Белоснежка – влажная и блестящая после душа, обернутая коротеньким полотенцем, – у Пети отказало все сразу: руки, ноги, голос и, самое главное, мозги.

– Вам что, молодой человек? – спросила Катенька голосом, в котором звенели рождественские бубенчики. – Что же вы молчите?

– Эта… типа… – выдавил из себя Скобкин и замолчал навеки.

Катенька ухмыльнулась и уже хотела захлопнуть дверь перед его носом, когда Женя рванулась из машины. Едва она появилась на дорожке, на Катенькино чело упала тень озабоченности.

– Вы что, вместе? – спросила она.

Скобкин даже не обернулся. Он продолжал глазеть на тело, смутившее его, без единого звука.

– Привет, – сказала Женя. – Это мой парламентер.

– Ты что, нашла Андрея Куницына? – спросила Катенька, расширив глаза.

– Не нашла. Но могу предположить, что с ним случилось.

– Я даже не спросила в прошлый раз, как тебя зовут. – Катенька поправила ослабевший узел на полотенце, и Скобкин громко сглотнул.

– Ее зовут Евгенией, – неожиданно для всех раздался из глубины дома низкий голос Эльзы Унт.

В ту же минуту сама она возникла за спиной дочери. В длинном шелковом халате и с коричневой сигаретой, воткнутой в длинный мундштук, Эльза выглядела потрясающе. Ее короткие волосы были свободны от завивки и небрежно зачесаны назад. Глаза поражали красотой и глубиной.

– Здрась-те, – неожиданно для всех сказал Скобкин.

– Чему обязана, дорогая? – спросила Эльза, глядя на Женю внимательными, но недобрыми глазами.

– Мы пришли разобраться с исчезновением Куницына и Ярославского, – коротко ответила Женя. – Не мы двое. Нас гораздо больше. Целая команда. Боюсь, что все не влезем в вашу гостиную, даже если вы нас пригласите.

Эльза тонко улыбнулась и ответила:

– А вы уверены, Евгения, что именно со мной и с моей дочерью стоит обсуждать это ваше дело?

– Больше чем уверена.

– Оденься, Катенька, – велела Эльза и широко распахнула дверь. – Зовите вашу команду.

Как только Катя скрылась, Скобкин ожил, будто бы ему крикнули: «Отомри!» В ответ на приглашающий жест Эльзы он коротко, но громко свистнул. Тут же дверцы трех машин отлетели в стороны, и на дорогу выбрались Мартынов, Веня и Ира в придачу. Карпенко должен был остаться снаружи. При виде троицы, бодро шагающей между газонами, глаза Эльзы потемнели, а мундштук выпал из пальцев и покатился по полу. Она открыла рот, попытавшись что-то сказать, но так ничего и не произнесла.

– Чего, испугались, что наследим? – мрачно пошутил Скобкин, подавая ей оброненную вещицу.

– Главное, чтоб крови не было, – пробормотал Веня, поднимаясь по ступенькам.

– И вы здесь, молодой человек? – удивленно спросила Эльза.

– Как видите. Это Геннадий Мартынов и Ирина Скобкина. Спецагенты, – для чего-то соврал тот.

Женя тяжело вздохнула. Компания, громко топая, рассредоточилась по гостиной.

– Что ж, присаживайтесь! – сказала Эльза. – Катенька сейчас придет.

– А мне ваша дочь сказала, что вы не разговариваете друг с другом! – обвинительным тоном заявила Женя.

– Она такая вруша! – дернула уголком рта хозяйка дома. – С детства любит приврать. Уж я ее ругаю, ругаю…

– То есть вы хотите сказать, что, когда отбили у своей дочки жениха, она на вас вовсе даже не обиделась? – в лоб спросил Мартынов, которого Эльза своими повадками роковой женщины ужасно раздражала. Видал он таких!

Хозяйка хрипло рассмеялась, откинув голову назад:

– Обиделась? Да она была просто в бешенстве!

В этот момент в комнату вошла одетая Катенька, широко улыбаясь всем мужчинам, способным оценить ее по достоинству. Несмотря на напряженность момента, Женя кинула взгляд на Мартынова и заметила в его глазах одобрение. «Везет же мне на красоток!» – раздраженно подумала она, а вслух сказала:

– Мы вели расследование по поводу исчезновения Яна Ярославского…

– Сами? – надменно перебила ее Эльза.

– Со спецагентами, – тут же встрял Веня.

– И расследование вывело нас на любовника вашей дочери.

Эльза и Катенька поглядели друг на друга и одновременно широко улыбнулись.

– На которого из них? – все еще веселясь, спросила Белоснежка.

– На хозяина фирмы «Перевал», – веско сказал Веня. – На Машкова.

– На Сережку? – изумленно переспросила Катенька. – Вы подумали, что он способен на похищение? Хотя да, способен. Но только, умоляю вас, не моих хахалей.

– У нас нет никаких доказательств, – шепнул Мартынов на ухо Жене. – Одни только догадки. Ты думала, Катеньку можно испугать…