Вечность по имени Любовь

– Если можно. Буду рад.

– Валерий Александрович, переводите, пожалуйста, доктору Картеру.

Обход закончился. Был составлен график операций. Распределены больные.

– Пойдем, Джон. Хочешь со мной на операцию?

– Мечтаю. Как ты живешь, Люба?

– Слава Богу, у меня все хорошо. Знакомься, мой старший сын Валерий.

– У него хороший английский.

– У него родители говорят.

– Твой муж нервничает. Неужели я для тебя что-то значу?

– Ты мой друг. Но это все. Джон, ничего не изменилось и не изменится.

– Ты сердишься, что я тогда вызвал твоего отца?

– Нет, я тебе благодарна. Я смогла сохранить человеческий облик. Смогла стать тем, кем мечтала. И встретила свою судьбу.

– У тебя очень красивый муж.

– Я знаю, Джон. Он действительно очень красивый, очень умный и очень талантливый. Он - единственный мой мужчина, понимаешь?

??????????????????????????- Я тоже хотел быть твоим единственным.

– Извини.

– Ладно, вы приедете в мою клинику?

– Да, после заключения контракта. Ты познакомишь меня со своей семьей?

– Почту за честь. Мою дочь зовут Люба. Моя жена много о тебе слышала от меня.

– Она работает?

– Нет, зачем? Ты прекрасно знаешь, что я тоже мог бы не работать, но я не могу. Я хирург.

– Пойдем, Джон, мне пора мыться. Если ты со мной, то тебе тоже. Валера будет переводить.

После операции они все собрались в кабинете Борисова.

– Александр, какая у нее техника! Восхитительно! У нас она давно бы уже имела свою клинику.

– Ты хочешь сказать, что у нас она ее не имеет?

– Нет.

– А это что?

– Институт принадлежит Любе?

– Да, контрольный пакет акций.

– Вы хорошо зарабатываете?

– Мы лучшие, я не имею ввиду нас с Любой, я говорю о всех сотрудниках.

Через месяц Саша с Любой приехали в Бостон. Джон встречал их в аэропорту.

– Остановитесь у меня, у нас большой дом.

– Нет, Джон, у нас в Бостоне квартира, в которой мы живем три месяца в году. Зато это свое жилье. Мы ни от кого не зависим. И еще у Любы здесь брат. Он живет в квартире отца. Наше жилье практически рядом, они не часто встречаются, но очень привязаны друг к другу.

– Где работает ваш брат?

– В Гарварде, он биохимик, заведует лабораторией. У него двойное гражданство, а вот его жена американка.

Маша

Федор сначала позвонил, затем заехал.

Саша сказал, что скоро будет, только разбудит Сережу и оставит его с детьми. Ванечку он опасался оставлять на ночь одного. Валера с Инной дежурили, они и вызвали Федора, хотели не трогать мать, но Федор, узнав подробности о пострадавших в аварии, решил, что сам не справится, и позвонил Любе.

Они вошли в приемный покой вместе, их уже ждали медсестры, забрали верхнюю одежду, дали разовые халаты, проводили в травму. Всюду вдоль стен стояли каталки с пострадавшими людьми, пять палат травмы были заняты. На оказание экстренной помощи вызвали всех дежурных врачей из отделений. В приемном творился кошмар.

– Федя, я такую массовую травму только в Америке видела, у нас ни разу, что случилось?

– Авария на развязке, двенадцать машин, друг в друга, и две сбоку. Кошмар, они шли под девяносто, развязка же. А одну на гололеде занесло, закрутило. И так далее, все друг в друга, а две с поворота. Три трупа, остальные наши.

Они посмотрели двух в травме, затем еще двух, двух последних велели поднимать в операционные, сами пошли мыться, ассистентами взяли студентов, еще два хирурга, Валера и Ольга, отправились на две другие операции. Мальчика тринадцати лет с внутренним кровотечением оперировал Валера, а женщину с открытым переломом - Ольга.

Люба оперировала женщину, руки дрожали, мысли путались. Она ее узнала, хоть лицо было все в порезах от стекла, вокруг глаз гематомы в виде очков, состояние крайне тяжелое. Люба понимала, что если она ее не вытащит, ее не вытащит никто. Но с другой стороны, вот именно ее, эту женщину, Люба хотела видеть меньше всего. «Ладно, какая мне разница. Она пациент, и я должна. А если она не выживет? Скажут, что я специально из мести. Господи, помоги мне! Пусть она живет!» Люба наконец сосредоточилась. Хоть бы какая родная душа была рядом, было бы легче, вот бы сейчас Федора в ассистенты или, на крайний случай, Валеру. Они бы ее хоть морально поддержали. Нет, все заняты, достался ей стажер, бестолковый какой-то. Ничего не знает. И руки нетвердые. Помощи ноль. В операционную вошел Николай.

– Помощь нужна? Люба, я свое закончил, сейчас свободен. Я знаю, что ты оперируешь Валентину. Соберись, я рядом, то есть напротив. Давай, парень, меняться. Ты еще не готов профессору ассистировать.

– Спасибо, Коля. Ты как нельзя вовремя. Работаем.

Операция длилась семь часов. Валентина, а это была именно она, выжила. Ее перевели в реанимацию.

Люба только успела выпить чашку кофе, как ее вызвали в операционную. Еще три часа работы. «Хорошо, этот будет жить. Сейчас закончу. Узнаю состояние Валентины и спать. Старая я стала, не выдерживаю такую нагрузку.» Она закончила. Прошла в реанимацию.

– Как Скокова?

– Состояние стабильно тяжелое. Она спит. Просыпалась, просила пить, теперь снова спит.

– Ладно. Если что, звоните. Я тоже спать. Я у себя.

– Понял. Все нормально, Любовь Александровна. Вот сегодня ночка, думал, не кончится. Всем досталось. Со всех отделений врачей вызвали, к утру разгребли. Теперь только у патологов завал. Восемь трупов. А у нас пока все стабильны. Кстати, шеф у себя, он тоже в приемном провел всю ночь. Классно работает. Я думал, что за столько лет в администрации он все забыл. Ничего подобного. Асс есть асс.

Люба поднялась к себе. Не успела войти в приемную, как услышала голос Саши.

– Наконец, ты что, две операции подряд? Люба, тебе не двадцать лет.

– Сашенька, я устала. Я посплю часок, ладно?

– Иди ложись. Я тебе потом кофе сварю. Сережка принес круассаны, чтобы мы с тобой с голоду не погибли. Татьяна, Любу не будите, ее ни для кого нет, кроме реанимации.

– Любовь Александровна, я никого не пущу, не беспокойтесь.

Люба легла, сна не было. Встать она тоже не могла. Усталость не отпускала. «Как Саша отреагирует на появление Валентины? Я не могу пережить это все снова. Сашенька, если бы только знал, как я тебя люблю!» Она почувствовала прикосновение его руки.

– Сашенька, не уходи.

– Я никуда не уйду. Не можешь спать? Родная, я люблю только тебя, не нервничай, все нормально. Ты ее вытащила, я все знаю. Любушка, ты же у меня умница. Зачем ты так распсиховалась? Я все вижу. Спать у тебя уже не получится. Давай сделаю кофе.

– Обними меня. Сашенька, я боюсь, понимаешь, я очень боюсь потерять тебя.

– С какой стати?! Будешь терпеть меня до самой смерти, поняла? И не говори потом мне, старому, что я тебе надоел. Все, пойду варить кофе.