Вечность по имени Любовь

Они привели лабораторию в порядок, Сергей подождал пока Даша закончит начатое.

Он проводил ее до квартиры, сдал матери и уехал домой.

На следующий день она рассказывала второй лаборантке Неле, как порезалась микротомным ножом.

– И что, тебя Тельман зацепил?

– Ты знаешь, он не робот, он человек. Очень приятный и милый в общении.

Даша искренне удивлялась своему открытию другой стороны шефа. Она считала его совсем не таким, но никак не могла забыть теплый взгляд и застенчивую улыбку.

– Не туда смотришь. Ты его жену видела? Вот где красотка! Она неповторима.

– А почему он при неповторимой жене работает ночами?

– Даша, его жена - дочь Борисова, не твой это парень. И старше он тебя намного. Зачем тебе? Не морочь голову ни себе, ни ему. Хорошего ничего не выйдет, а слезы тебе зачем?

– Ну, если она еще и на папу похожа, то, наверное, правда красотка.

– Вот-вот. Да и Сергей Владимирович не гуляка. Он хороший отец.

– Ладно, я не претендую, просто я никогда не думала, что он приятный человек, я вообще о нем никогда не думала, боялась - да, уважала - да, но не думала.

– Вот и не думай. А он далеко не робот, и если Марина Борисова с ним живет, значит, он того стоит. И он не зря профессор, в отличие от своего отца.

Даша больше не говорила о шефе, только все время за ним наблюдала. «Что-то у него не так, он не может быть все время такой несчастный, потерянный», - она видела его удрученное состояние, видела, что он чем-то озабочен. Даша стала подмечать, что рубашки у шефа стали не так поглажены, как обычно, он даже мог прийти на работу в несвежей рубашке, часто стал забывать галстук и вообще как-то опустился. А еще от него иногда пахло спиртным.

Утро понедельника не принесло ничего хорошего. Сергей встал, но голова раскалывалась, под глазами мешки, лицо опухшее. Он вышел на кухню, на столе стояла допитая бутылка коньяка и один стакан. Он выкинул бутылку, вымыл посуду. В холодильнике, кроме минералки, ничего не было. Что он ел вчера, он вспомнить не мог, да и ел ли? На работу в таком виде идти нельзя. Он набрал сотку Борисова.

– Александр Борисович, дайте отгул, я что-то приболел.

– Сережа, я уже на работе, может, что надо, так Люба зайдет. Говори, не стесняйся. У Любы лекция в Академии, она попозже поедет, сейчас я ей позвоню, встречай мать.

– Нет, нет. Только не тетя Люба. Я сам, все в порядке, я просто отлежусь и все.

– Ладно, лежи, вечером зайду.

Сережа не на шутку испугался. А вдруг правда зайдет Люба, а он с перепоя? Он не мог позволить себе расстроить ее, слишком любил и знал, как она его любит. Сережа принял холодный душ и снова залез в постель. Как мерзко и одиноко в этой квартире и очень холодно! Он встал и начал собирать вещи. Он не может жить здесь. Марины нет уже третий месяц, она даже не звонит. Дети у Борисова, что он один здесь делает? У него есть квартира матери, там он и будет жить теперь. Он перенес вещи в соседний подъезд, взял фотографии детей и начал новую жизнь.

Сережа перестал пить и стал работать с новой силой. Он снова был в форме. Круг общения он свел к минимуму. Дети каждый вечер, Валера, если встретит в коридоре или по работе. Борисов, потому что шеф, и отец, потому что работают в одном помещении и на одном этаже. В круг общения вошли сотрудники его отделения, их он избежать никак не мог.

Часть 62

У Марины после прилета во Францию все пошло наперекосяк. Дом, куда ее поселили, ей не нравился, работы было так много, что она практически не видела сына. Все рождественские праздники ей пришлось работать, и почти круглосуточно. Оплачивать же сверхурочные часы ей никто не собирался. Марина расстроилась, но это были еще цветочки. В середине января ее стало мутить по утрам, тест на беременность был положительным. Умом она понимала, что надо вернуться в Москву, попросить у отца денег, заплатить неустойку фирме, с которой у нее был контракт и продолжать жить в семье. Но как вернуться с видом побитой собаки? И вернуться - значит, поставить крест на карьере и стать полной домохозяйкой. От чего сбежала, к тому и пришла. Марина не знала, как ей быть. С мужем она не разговаривала принципиально. Сказать о беременности родителям она не могла, те тут же за ней прилетят. И это конец. Она решила работать до последнего, договориться с начальником и работать, только не год, а до родов. А вот потом она вернется в Москву. И лицо сохранит, и муж ее не бросит с четырьмя детьми, и все будет по ее. Она пошла к шефу и объявила о беременности. Шеф негодовал, он кричал, стучал кулаками по столу, говорил, что ее беременность в контракт не входит, что она должна избавиться от ребенка, но когда понял, что кричать бесполезно, предложил Марине стать его любовницей. Он говорил, что рассчитывал на интим с нею, а так все еще лучше: ни у кого никаких обязательств. У Марины от такого заявления глаза полезли на лоб. Она сказала, что контрактом интим не предусмотрен, что она замужняя женщина и никогда не пойдет на связь с другим мужчиной. Дальше работы прибавилось. Начальник злился, но найти переводчика ее уровня было трудно, и они терпели друг друга. Сережа не звонил, Марина тоже.

Даша каждый день ждала встречи с Сергеем. Она млела, когда он входил в лабораторию, она старалась угодить во всем, она брала самую сложную работу и с ней справлялась. Какое было блаженство услышать похвалу от начальника! Неля хихикала над ней. Подкалывала, открыто смеялась, потом познакомила Дашу с парнем, но у них ничего не получилось. Мысленно Даша представляла себя только с Сергеем Владимировичем. Он стал навязчивой идеей, предметом вожделения, фетишем. Даша уже не могла молчать о своих чувствах и стала обсуждать их с Нелей.

– Представляю картину, - сказала Неля.
– Распахивается дверь в кабинет шефа, входишь ты и на одном дыхании: " Сергей Владимирович, я вас люблю, снимайте штаны, я сейчас докажу!"

– Неля, не надо все опошлять. Я же просто с тобой делюсь, я к нему не лезу.

Пришел апрель. Подходил срок следующего отчета по проекту. Работы было много, все трудились на износ. Сергей опять ночевал на работе, он просил работать ночью и лаборанток: много препаратов, много гистохимии, много, безумно много стекол. После очередной бессонной ночи Сергей понял, что так дальше нельзя. Он дал девочкам бумажную работу - они должны были все разобрать в нужном ему порядке, - и пошел домой спать. Часов в восемь вечера он проснулся и принялся за работу, позвонил в лабораторию и попросил Нелю принести ему бумаги домой. Неля похихикала и отправила Дашу.

Сергей пригласил Дашу на кухню, сказав, что в комнате бардак. Они сидели за столом и снова перебирали бумаги. Он писал, печатал, составлял графики, снова печатал, пил кофе и продолжал печатать. Даша заглянула в холодильник - пусто.

– Сергей Владимирович, вы ели?

– Нет, у меня нечего, некогда в магазин сходить, вот закончу отчет и схожу.

– Давайте я схожу и приготовлю, мне не трудно. Вы отвлекаться от работы не будете.

– Хорошая мысль, Даша. А то у меня уже давно желудок болит.

Даша пошла в универсам. По дороге она думала о Сергее. Нет у него жены. Не может он жить в однокомнатной квартире с женой и тремя детьми. И холодильник пустой. Не готовит она ему. Наверно, они в разводе, просто он ничего не говорит. Да и кому ему говорить, не будет же он об этом кричать на каждом углу. Но ее, Дашу, это радует, это шанс, ее шанс. Она вернулась с покупками и приготовила ужин. Он ел с аппетитом, как-будто голодал до ее прихода несколько дней. Потом опять сел работать, а она пристроилась рядом – помогать.

Время летело незаметно и уже перевалило за полночь. Вдруг он оторвался от компьютера и произнес:

– Даша, поздно уже. Засиделась ты у меня. Давай я тебя отвезу, сейчас такси вызову.

– Сергей Владимирович, неужели я вам совсем не нравлюсь?

– Даша, я женат, у меня трое детей. Я намного старше тебя, у меня есть обязательства и совесть, в конце концов.

– Где ваша жена? Почему вы пьете по выходным? Почему вы сидите голодный и одинокий? Где ваши дети? Что вы мне голову морочите? Я не прошу вас на мне жениться, я прошу просто посмотреть в мою сторону! Вы что, не видите, что я люблю вас? Вы вовсе не холодный робот, как о вас говорят. Вы хороший, милый и добрый.