Вечность

“Елизавета, жена ты моя единственная и любимая, прости меня за все”. Но дух Елизаветы оставил ее тело. Захарий в один миг смог увидеть лишь одно, как от тела его любимой жены что-то оторвалось, но внут­ри себя слышал одно: “Терпи, Захарий, терпи, твоя жена уже находится там, где и всем суждено быть”. В его мыслях прошла вся их жизнь, и она, такая долгая, пронеслась за какие-то считанные мгновения. Он зак­рыл Елизавете глаза и вышел из дома.

— “Отец, Отец…” — “Иоанн, прости меня, но мама твоя уже находится на Небесах”. — “Отец, но ведь тело ее еще лежит в доме?” — “Иоанн, это ведь только тело, а все Божье пошло в то место, где и надобно ему быть”. Иоанн обнял отца и заплакал.

— “Захарий, мир тебе”. — “Иуваль, ты кстати”.

— “Ты что, не хочешь меня видеть?” — “Нет, наобо­рот. Елизавета умерла, и мне сейчас трудно будет од­ному”. — “Захарий, я тебе понимаю. Сейчас я позову плакальщиц”. — “Нет, Иуваль, не нужно. Я ее пре­дам земле по назарийским обычаям”. — “Что ж, тебе видней, и я перечить не смогу тебе. Но прошу тебя, не гони меня в эту трудную минуту для тебя”. — “Иуваль, ты мой друг, мы с тобой прожили очень много времени в дружбе, как же я могу тебя гнать от себя. Идемте в дом. Идемте в дом. Иоанн, посмотри на свою маму, не бойся, подойди к ней”. — “Отец, но она молчит”. — “Иоанн, в этом и есть ее прелесть, ибо она всегда молчала и чего-то ждала, ждала каждый день. И вот когда появился ты, она успокоилась и стала разговари­вать. А сейчас, с этого момента, она будет говорить с тобой в душе твоей, и ты должен услышать ее”. — “Отец, смотри, из глаз ее текут слезы”. — “Иоанн, я вижу, это ее последнее земное дыхание. Иуваль, собе­ри, пожалуйста, людей, и по заходу солнца мы предадим ее тело земле”. — “Захарий, снова повторяю тебе, что я рад тому, что Господь свел меня с вами”. — “Спаси­бо тебе, Иуваль, за все, ибо ты есть настоящий человек, и мне кажется, даже не кажется, ибо я вижу, что судьба нашего сына во многом зависит и от тебя”. — “Заха­рий, что ты имеешь ввиду?” — “Да нет, я пока просто говорю, хотя не все, ибо всего мне не позволено”. — “Иуваль, Господом нашим, Всевышним”. — “Но если Им, то я тогда молчу и прошу тебя: делай все так, как ты слышишь Его”. — “Иуваль, все так и будет, ибо верю я в Него сейчас так, как никогда”.

После погребения Елизаветы все люди, кто уча­ствовал в этой процессии, собрались в доме Захария.

“Уважаемые мои родственники и соседи, я благо­дарен вам за все. Жена моя уже находится в Обители Божьей, и я уверен, что она видит и слышит нас. И она тоже благодарит всех вас за вашу признательность к ней, ибо вы знали, что душа Елизаветы была очень добрая. Сейчас я жалею о том, что в данный момент здесь не присутствует родственница Елизаветы — Мария. Но в ближайшее время оповещу Ее”. — “За­харий, не беспокойся об этом. Мне скоро надобно быть в Капернауме, и я постараюсь навестить Марию в Назарете, ибо хочу увидеть Ее Сына”. — “Что ж, Иуваль, спасибо тебе. А сейчас, дорогие мои, я прощаюсь с вами, ибо мне нужно побыть одному. Иуваль, ты же когда будешь отправляться в Капернаум, навести меня”.

— “Хорошо, Захарий”.

Первая ночь без Елизаветы для Захария была му­чительной, он никак не мог уснуть. И вот за полночь он услышал, что кто-то ходит по комнате. “Неужели это… — да не может быть. Елизавета, это ты?” — “Да, Захарий, это я”. — “Но как же это может быть?”

— “Захарий, не бойся, я только взгляну на Иоанна”.

— “Елизавета, так, может, ты останешься?” Она улыб­нулась. “Захарий, не имею я права на это, ибо Господь позволил мне лишь взглянуть на сына нашего”. — “А почему ты такая прозрачная?” — “Захарий, этот облик — есть моя душа”. — “Елизавета, а какой Бог есть на самом деле?” — “Муж ты мой дорогой, я тебе не смогу этого объяснить, ибо это не объяснимое, но свет Его и сила Его — это есть блаженство, в котором и живут все, кто приходит сюда. Но ты пока сюда не спеши, всему придет свое время”.

“Мама, мамочка, ты вернулась?” Елизавета вздрогнула и моментально исчезла. “Отец, куда, куда поде­валась мама?” — “Иоанн, сынок, успокойся, это тебе приснилось”. — “Нет, я не спал и видел свою маму. Скажи, где она?” — “Бог ее снова призвал к себе, и она сейчас находится в Царствии Его”. — “А Цар­ствие Его далеко?” — “Нет, Иоанн, оно совсем рядом, только мы его не видим, хотя все, что ты видишь вок­руг себя — это все Божье. Ибо Он создал все это, включая сюда и нас, я имею в виду людей”. — “Отец, а что было бы, если бы люди не умирали?” — “Зна­ешь, сынок, Земля, наша Земля не выдержала бы та­кого количества людей. Она не в силах была бы про­кормить всех. Вот поэтому Бог и создал два мира. Сейчас мы живем в одном, а придет время, мы уйдем в другой, прозрачный, светлый, духовный мир, где цар­ствует Всевышний наш Господь”. — “Отец, а ты ви­дел Бога?” — “Нет. Иоанн, но с посланником Его я встречался. Признаюсь, что поначалу испугался, но после я словно прозрел”. — “Знаешь, отец, я хочу быть похо­жим на этого посланника”. Захарий посмотрел на Иоанна. “Сынок, ведь ты же и есть Его посланник, и со временем ты будешь проповедовать Истину Его. И за тобой пойдут люди, ибо поверят в тебя и Силу Гос­подню”. — “Отец, как все это интересно”. — “Да, Иоанн, очень интересно. И без всего Божьего жить было бы неинтересно. Вся жизнь построена на ожи­дании чего-то необыкновенного, и с ожиданием идет рядом надежда”. — “Отец, ты так хорошо говоришь, мне приятно тебя слушать. Почему ты так не говорил раньше?” — “Понимаешь, Иоанн, я тогда еще сомне­вался кое в чем и за это был наказан, и в то же время был прощен Всевышним. Иоанн, все, тебе нужно от­дыхать”. — “Отец, но я хочу”. — “Нет-нет, у нас с тобой времени предостаточно впереди, еще наговорим­ся”. — “Можно я лягу с тобой?” — “Конечно, только прошу тебя, отдыхай, ибо я за сегодняшний день устал”. Иоанн погрузился в глубокий сон. “Ты есть сын Не­бес”. — “Кто это со мной говорит, и где я нахожусь?”

— “Иоанн, ты находишься в обители Моей, которая именуется Царствием Небесным. Уже однажды ты посещал это Царствие”. Иоанн стоял посреди хрус­тального дворца. Мы есть Ангелы Небесные, и ты уже видел нас”. — “Мне с вами приятно находить­ся”. — “На то мы и Ангелы Божьи”, — “Скажите мне, а чей это дворец?” — “Всех тех, кто здесь живет”.

— “Можно ли мне остаться здесь, ибо дома все выг­лядит так серо?” — “Иоанн, придет время, и ты на всю вечность останешься здесь, и все это будет твоим. Пока же тебе надобно быть на Земле и воспевать нашего Творца”. — “Но я же еще мал”. — “Это не страшно, ибо ты скоро подрастешь, а пока всему Божьему учись у отца своего, будь таким же, как и он. И ты с верой в Бога обретешь славу Божью, и тебя будут люди воспе­вать во все века”. — “Могу ли я увидеть здесь свою маму?” — “Что ж, если желаешь, то мы тебе предоста­вим такую возможность, только не надолго. Следуй за нами”. — “Господи, я лечу, как птица”. — “Иоанн, радуйся этому”. — “Странные люди живут здесь, все такие прозрачные”. — “Признайся нам: веришь ли ты во все увиденное тобой?” — “Конечно, верю и радуюсь всему этому, ибо я такого еще никогда не испытывал”.

— “А сейчас, Иоанн, посмотри вот сюда”. — “Мама, мамочка, я вижу тебя”. — “Иоанн, сынок, как я рада этой встрече, дай я тебя обниму”. — “Мама, а почему ты сегодня так быстро ушла от нас?” — “Сынок, я не ушла, ты же видишь, что я рядом с тобой”. — “Теперь я не буду скучать без тебя, ибо вижу, что ты жива, и я отца успокою”. — “Иоанн, он уже спокоен за меня, и ты при…”

“Иоанн, Иоанн, вставай, ибо ты все проспишь”. — “Отец, но где я был?” — “Здесь, дома”. — “Нет, я был в Царствие Божьем и видел там нашу маму”. — “Иоанн, это твоя душа посетила обитель свою”. — “Отец, как все это прекрасно, хотя это находится где-то там”. — “Сынок, не думай пока об этом. Давай лучше сходим сейчас к маминой гробнице”.

Они вышли из дома, солнце светило в глаза, было необыкновенно тепло. Их души пели от радости, ибо они были поняты и приняты. “Вот, сынок, мы и при­шли, давай присядем и помолчим. Вспомним нашу маму добрыми словами, пусть она не скучает без нас. А мы с тобой будем жить так, как угодно Богу, сынок, ты со­гласен со мной?” — “Отец, я отдам всю свою жизнь ради всего святого”. — “Молодец, ты мыслишь у меня, как взрослый”.

“Не помешал ли я вам?” — “Иуваль, нет, приса­живайся рядом с нами”. — “Захарий, я решил, что завтра отправлюсь в Капернаум”. — “Что ж, счастли­вой тебе дороги”. — “Отец, разреши и мне отпра­виться с Иувалем? Мне хочется увидеть свет своими глазами”. — “Захарий, отпусти его со мной, мне с ним будет веселее в пути”. — “Хорошо, только мне нужно собрать ему кое-что в дорогу”.

На следующий день рано утром они отправились в Капернаум. Впервые в своей жизни Иоанн начал свое путешествие по земле обетованной. Он удобно разме­стился в повозке и ждал от этого путешествия чего-то необыкновенного. “Отец, не скучай, я скоро вернусь”. Захарий уронил слезу. “Дай Бог, чтобы у вас все было хорошо”, — подумал он.

Повозка, запряженная старым ишаком, двигалась медленно. Иоанн лежал на верблюжьей шкуре и меч­тал о своем, его мысли уходили далеко и скрывались где-то там, в Небесах, ибо предела им не было. Он все время смотрел на бесконечную небесную даль. Ему виделись разные картины, доселе он таковых никогда не видел.

“Дядя Иуваль, почему мы остановились?” — “Иоанн, посмотри сюда и, ежели тебе станет страшно, то лучше закрой глаза”. Иоанн увидел страшную картину: на возвышенности стояла дюжина огромных крестов, на которых были распяты люди. Стоял ед­кий запах смерти.

“Дядя Иуваль, что это такое?” — “Иоанн, это смерть стала пред твоим взором”. — “А за что их казнили?” — “Понимаешь, Иоанн, человека можно убить даже за то, что он человек, виновен он или нет. Это порой никого не интересует. Ты еще дитя, но я скажу тебе: казнят только простых бедных людей. Я за свою жизнь не видел и не слышал, чтобы казнили кого-то из богатых или священников, ибо у них есть деньги и власть. А у простого человека всегда стоит за его спиной крест

или веревка с петлей, ибо таковых не считают за лю­дей. Конечно, есть и злодеи, но они становятся ими не по своей воле. Я думаю так: пока на земле всем верхо­водят только деньги и связи между богатыми, то это будет, судя по всему, продолжаться очень долго. Иоанн, не страшно тебе? — “Нет, мне не страшно, но очень жалко невинных людей”. — “Давай подойдем к ним поближе”. — “Да, ты мал, но смел. Идем, хотя по законам нам грозит наказание за это, но все равно идем”. Они подошли к казненным. Иоанн долго смот­рел на разложившиеся тела.