Вечность

— “Отец, отец, пойдем быстрее к Исааку, я при­нес поесть и вина”, — “Что ж, идем”. Следуя к Исаа­ку, Сомей думал и просил Господа: “Господи, исправь его, ведь он еще молод”. Войдя в дом, Сомей сразу попросил Варавву: “Прошу тебя, перевоспитай моего сына”. — “Дядя Сомей, я обещаю тебе, что он испра­вится”. — “А ты?” — “Это уже другой вопрос. Я старше от него и попытаюсь сделать то, что вы хотите. Пока я не знаю, как у меня получится, но думаю, что все станет на свои места”. — “Варавва, скажи мне, не страшно ли тебе за свою жизнь?” — “О своей я пока не беспокоюсь, ибо думаю о других людях больше, чем о себе. Мне всегда радостно видеть человека в тот момент, когда он сыт и, ежели он накормлен, значит он добр”. — “Варавва, глаголишь ты правильно, но, на мой взгляд, ты поступаешь неправильно”. — “Дядя Сомей, Бог и только Бог рассудит всех нас. Но раз­бойником я себя никогда не буду считать”. — “Что ж, Варавва, тогда твоя судьба зависит только от самого тебя”. — “А я в этом и не сомневаюсь. Все, давайте лучше будем обедать, ибо мне скоро нужно покинуть Иерусалим”.

Где-то за полночь Варавва покинул Иерусалим. “Боже мой, пойми меня правильно, ведь я все делаю не от хорошей жизни, и, когда я попаду к Тебе, не обессудь меня и мою грешную душу. Мне хочется, чтобы все люди жили в достатке, а не только те, кто, прикрываясь Твоим именем, грабит народ. Я отбираю уже награб­ленное, так кто же тогда из нас вор и разбойник, дай мне понять”, — думал он. Бог слышал Варавву, он же Его пока нет. Он шел вперед, в неизвестность, которая ждала его где-то там, за горизонтом, он шел, не торо­пясь, но походка была его уверенной.

Римский гнет свирепствовал. Земля обетованная жила в страхе. Полнейший хаос окружал всех людей со всех сторон. Творилось нечто непонятное, повсюду свирепствовала смерть. Люди ждали помощи от Все­вышнего каждый день, они ждали и надеялись, надея­лись на свою лучшую жизнь, ибо о хорошей жизни предвещали все пророки, жившие за многие лета до рождения мессии. И они не ошибались, ибо слышали глас Божий и утверждали его в своих записях. Все шло по предначертанию Божьему. Был день и была ночь, пели птицы и шумел ветер, шел дождь и светило солнце, и жизнь продолжалась в таком русле, обыкно­венном и необыкновенном. Божье течение вело всех только вперед. Жизнь шла рядом со смертью, смертью жестокой и несправедливой, и путь для всех был оди­наков, ибо он вел всех в вечное бессмертие. Но этого пока никто не понимал, ибо дитя Божье только возра­стало и развивалось во благо всех людей. Язычники-первосвященники чувствовали да и знали о рождении Бого-человека, но изменить что-либо не могли, ибо сам Всевышний не давал им такой возможности. Светлый луч Божьего познания только набирал свою силу, он готовился к новому рождению новой и светлой веры, веры неугасимой и вечной. И эта вера через всякие тернии будет пробивать себе путь. Трудность и не­справедливость будут стоять у нее на дороге, но она будет идти вперед, смывая темное, восставшее против нее. Ибо все только Божье должно присутствовать и жить на Земле.

НАЗАРЕТ. “Мария, Иосиф, извините, что мы вас побеспокоили, но я рад, что встретился с вами”. — “Иоанн, ты доволен встречей?” — “Да, тетя Мария, но я еще что-то чувствую”. — “А что именно?” — “Горе”. — “Дитя ты Мое, не нужно об этом говорить. Пусть жизнь для тебя будет выглядеть всегда прекрасной, как и ты сам. И прошу тебя, чаще вспоминай свою маму, она у тебя была очень добрая и справедливая. Жизнь у нее была короткой, но свое она получит или уже получила — благодать в Царствии Небесном.

Точно знаю, Богу так угодно, ибо Он руководит нами и, когда вернется Осия (Иисус) на Землю, в жизни на­шей все изменится”. — “Тетя Мария, что Ты имеешь ввиду?” — “Всю жизнь нашу. Иуваль, прошу тебя, бе­реги это чадо, ибо он от Бога”. — “Мария, я понял Тебя. Что ж, нам пора отправляться, ибо Иоанн уже тоскует по дому и Захарию”. — “Бог будет с вами, и Мои добрые мысли будут вас сопровождать”. — “Иоанн, ты прекрасен”.

Иоанн сел в повозку. “Дядя Иуваль, едем, я хочу скорее увидеть своего отца”. — “Да-да, Иоанн, едем”. Мария стояла и смотрела им вслед. Ей казалось, что в повозке сидит не Иоанн, а Ее Сын Иисус, слезы кати­лись по Ее щекам.

“Мария, успокойся и идем в дом”. “Иосиф, пойми, Я Мать”. — “Я это понимаю, идем”.

ВИФАВАРА. Захарий начал нервничать, и в этот момент он услышал: “Отец, отец, как я рад снова уви­деть тебя”. — “Иоанн, дорогой ты мой, я тоже рад, что вижу тебя. Иуваль, проходи, да что же это я”. — “За­харий, извини нас, что мы немного задержались”. — “Иуваль, я знал, я все знал, ибо слышал глас Божий, который мне глаголил о том, что вы скоро вернетесь”. — “Захарий, кто к нам пришел?” — “Елисуа, иди сюда, вернулись твои спасатели”. — “Боже, Иуваль, Иоанн”. — “Елисуа, я знал, что ты останешься жи­вым”. — “Дорогие вы мои, я не знаю, как вас отблаго­дарить”. — “Елисуа, благодарность твоя — это жизнь твоя, и нам не надобно ничего”.

“Иуваль!” — “Да, Захарий, я слушаю тебя”. — “Давай выйдем из дома, мне нужно поговорить с то­бой”. — “Идем”. Они вышли из дома, Захарий по­смотрел на голубое небо. “Иуваль, слушай меня вни­мательно. Мне очень скоро придется покинуть этот свет”. — “Захарий, о чем ты говоришь?” — “Иуваль, прошу тебя, когда я отойду в мир иной, не оставь Иоан­на одного. И прошу тебя, мои рукописи сохрани для людей. Думаю, что их когда-то прочтут люди”. — “Захарий, но ведь ты же не болен?” — “Да, я не болен, но переход мой может произойти в любую минуту, ибо так угодно Всевышнему, Иоанну пока об этом не ска­зывай”. — “Да, Захарий, задал ты мне вопрос, теперь я, наверное, не смогу успокоиться до конца дней своих. Скажи мне, Захарий, не страшно ли тебе покидать нас?” — “Страшно, Иуваль, очень страшно, ведь я же человек, а Бог есть Бог, и, значит, я нужен Ему там”. — “И ты можешь мне сказать, когда это произойдет?” — “Очень скоро я усну и больше никогда не встану, душа моя отойдет в объятия Божьи. А сейчас идем в дом, ибо уже время обеда”. — “Захарий, я клянусь пред тобой и Господом Богом в том, что я сохраню твое дитя, и ты, глядя на нас из иного мира, убедишься в этом. Но я очень сильно буду скучать по тебе”. — “Иуваль, от жалости до встречи со мной — не долгий путь, ибо точно знаю, что мы всегда будем вместе”. — “Захарий, красиво ты говоришь, но все-таки не хочется покидать этот свет”. — “Иуваль, всем не хочется, но все уходят. Жалко им или нет, но они уходят, ибо всех ждет вечная жизнь. Все, идем, ибо я боюсь, чтобы Иоанн ничего не заподозрил”.

“Отец, дядя Иуваль, присаживайтесь, мы с Елисуа уже все приготовили”. — “Большое вам спасибо. По­годите-погодите, Елисуа, а где Авраам?” — “Захарий, он скоро вернется”. — “Елисуа, учти, я назариянин”.

— “Конечно, я понимаю, но он ушел в синагогу”. — “Но почему его так долго нет?” — “Я не знаю”. — “Значит, с ним что-то случилось?”

В синагоге Авраам начал рассказывать прихожа­нам об огненной колеснице. Его слушали очень внима­тельно. Выслушав до конца, несколько человек взяли его за руки и вывели на улицу. “Люди, посмотрите на этого безумца, ибо он глаголит о дьявольской истине, этот человек является посланником дьявола. Давайте забросаем его камнями”.

“Отец, что с тобой?” — “Иоанн, не получился у нас с тобой обед, идемте все к синагоге, ибо чувствую, что-то случилось”. — “Захарий, ты о чем?” — “Иуваль, идемте скорее. Елисуа, ты побудь здесь”. — “Нет, Захарий, я тоже пойду, ибо мне бояться нечего”. — “Что ж, тогда идемте”.

У Храма Божьего лежал окровавленный труп Ав­раама. Захарий стал на колени и заплакал: “Боже, за что, за что? Ведь этот человек ни в чем не был виновен”. — “Захарий, в этой смерти Я виновен, неверие погубило этого прекрасного человека. Он лично верил во все, ибо он видел Царствие Божье, и его душа хотела рассказать об увиденном всем, но черствость оказалась сильнее. За­харий, прошу тебя, предай земле его тело со всеми почес­тями, душу же его Я уже принял”. — “Господи, я слышу Тебя и сделаю все так, как Ты хочешь”.

“Елисуа, Иуваль, давайте отнесем его ко мне в дом, а завтра предадим его тело земле”. — “Захарий, сей­час-сейчас, я мигом вернусь. Я хочу взять повозку”. — “Нет, Иуваль, понесем его на руках, ибо он достоин этого”.

“Господи, я священник, проповедую только все доб­рое. У меня даже в мыслях никогда не было помысла убить человека, но что я вижу сейчас. Те люди, которые проповедуют истину, воспевают истину, воспевают зло”.

— “Захарий, Я в этом невиновен”. — “Господи, а кто же?” — “Зло, и только оно виновно во всем”. — “Боже, я Тебя не понимаю, вразуми меня: кто же мы есть на самом деле?” — “Лично ты, Захарий, есть пророк, и ты идешь от власти Божьей, ты очень добр”. — “А поче­му же другие такие злые и так жестоко поступают с себе подобным?” — “Захарий, успокойся, ибо со вре­менем все облагоразумятся. И пойми, твоя душа — есть предначертание Мое. В тебе есть Я, и ты дол­жен понять эту истину, как и предыдущие пророки поняли ее”. — “Господи, я несу это тело на своих руках, тело создано Тобой, в него Ты вселил дух свой. Пойми, я не дьявол, ибо несу Твое творение и хочу понять, зачем и почему люди рождают зло?” — “Заха­рий, ты человек Божий и вдумайся сам во все, ибо Меня, Всевышнего, те, кто не принимает, как Творца, рождают в себе зло, и поэтому у вас и происходит бе­зобразие. Ибо они думают совсем о другом и души свои оставляют где-то позади себя. Захарий, думаю, что ты понял Меня. В общем, предай тело Авраама земле, и Я жду тебя”. — “Господи, но мне страшно”.

— “Страх пройдет, ибо Я встречу тебя и Царствие Мое воспоет тебя”. — “Господи, прошу Тебя, забери меня только без мук”. — “Захарий, все так и будет. За Иоанна не беспокойся”. — “Боже, как мне трудно все это перенести”. — “Захарий, ты человек пожилой и не должен об этом думать, ибо Я беру твою душу в Свои руки”. — “Тогда я полностью согласен, делай все так, как угодно Твоей воле”. Пройдя еще несколь­ко метров, Захарий остановился и подумал: “Иоанн, Иоанн, долго я ждал твоего появления на свет, и вот я должен скоро потерять тебя, но не навсегда, ибо буду ждать тебя там”. — Захарий поднял свой взор к не­бесам. “Мне всегда будет грустно, доколе я не встречу тебя в Царствии Божьем”.