Вечной жизни не хватит
Шрифт:
Сочинение абитуриенты писали в пятницу, а результаты обещали вывесить в понедельник. В этот долгожданный день, которому надлежало стать ее первым днем в качестве студентки, хоть пока и без студенческого билета и официального зачисления, Лена проснулась на удивление поздно. Взглянув на часы, она ахнула и засобиралась в главный корпус института.
Когда она пришла туда, выяснилось, что списки уже вывесили, и основная масса абитуриентов, узнав свои оценки, схлынула. Около стендов топтались всего несколько человек. Лена заметила, как одна из девиц, невысокая, в уродливых очках, вдруг
Лена про себя усмехнулась – что же, одной конкуренткой меньше. Ей было достаточно тройки, чтобы получить проходной балл. А в том, что она получит свою тройку, Лена была уверена.
Она подошла к стенду и стала искать свою фамилию. Так и есть, тройка. Лена улыбнулась и вдруг поняла, что это оценка абитуриента, который значился под ней. Она пригляделась и похолодела.
Она сама получила пару! В волнении Лена стала просматривать список фамилий с оценками, но сомнений быть не могло: она провалилась, заработав за сочинение двойку!
Ее планы пошли прахом, но Лена не сомневалась, что поступила верно. Она не намеревалась больше продавать себя – свое тело, свою душу, свою совесть. Что бы ни стояло на кону!
Заведующая общежитием, у которой своих детей не было, похлопотала за Лену и сумела выбить ей место заочницы на географическом факультете местного педагогического института.
– Начинай учиться, а потом переведешься в медицинский, только не в нашем городе, а в другом. И у директора тамошнего общежития передо мной должок, поэтому и насчет койки там я договорилась. Не шикарно, но жить можно!
Лена была крайне признательна Клавдии Ивановне. Ее не испугала даже койка в комнате на трех человек в самой темной и плохо отремонтированной комнате общежития педагогического института. Да и бывала там Лена редко: она не могла позволить себе тянуть деньги с мамы. Та все рвалась высылать ей телеграфом переводы, но Лена знала, что Ольге Дмитриевне и самой требовались деньги на лечение Оленьки.
Работу ей обеспечила все та же Клавдия Ивановна: Лена убиралась в двух школах и детском садике. Платили мало, но свести концы с концами было реально.
Трудилась Лена на совесть, и директриса одной из школ, где она убиралась, порекомендовала ее, как она выразилась, важному человеку. Лена сначала отнекивалась, думая, что речь идет о чем-то непристойном, но, как выяснилось, требовалась помощь по хозяйству в доме какой-то шишки.
Лена попала на собеседование в дом на набережной: там, в высоченных, сталинской архитектуры, зданиях обитала элита областного центра. Леонид Вадимович был аскетичным, с залысинами типом в очках в золотой оправе, чем-то неуловимо похожим на покойного генсека Андропова. Он работал заместителем директора химического комбината.
Впрочем, с самим Леонидом Вадимовичем Лена общалась всего несколько секунд, потом эстафету переняли его дородная холеная супруга, Инна Аркадьевна, и экономка, Дина Яковлевна.
Дамы подвергли ее форменному допросу, однако Лена отвечала на все вопросы спокойно, не тушуясь. Наконец ее попросили выйти в коридор. Девушка вышла из гостиной, обставленной антикварной мебелью.
– Что, устроили инквизиционный процесс? –
услышала она насмешливый голос, обернулась и увидела на лестнице, которая вела на второй этаж (квартира у заместителя директора химического комбината располагалась на двух ярусах), высокого молодого человека, облаченного в импортные джинсы и яркую майку с иностранной надписью.Молодой человек спустился по лестнице, и Лена отметила, что он босой. Он протянул ей руку и, ободряюще улыбаясь, сказал:
– Меня зовут Вадим. Я – хозяйский сын. А ты будешь помогать Дине Яковлевне по дому?
У Вадима были светлые волосы, удивительные голубые глаза и задорная улыбка. Лене он сразу понравился.
– Не знаю, – ответила она, – не исключено, что и нет.
Вадим внимательно посмотрел на нее, затем вдруг присел на пол и громко застонал. А потом, подмигнув Лене, прошептал:
– Подыгрывай мне!
Дверь гостиной тотчас распахнулась, оттуда появилась встревоженная Инна Аркадьевна. Увидев сына, державшегося за ногу, она спросила:
– Вадим, мой мальчик, все в порядке?
Тот, встав на ногу и поморщившись, ответил:
– Да! Я с лестницы навернулся. Могло быть много хуже, если бы наша гостья меня не поймала! Она – сущий ангел-хранитель!
Лена кивнула, вспомнив наказ Вадима подыгрывать ему.
Хозяйка, склонив голову, увенчанную величественной прической, сказала:
– Ну что же, вы молодец, милочка! Это кардинальным образом меняет мое решение. Я беру вас на испытательный срок!
Так Лена начала работать в квартире родителей Вадима. Диной Яковлевной помыкала Инна Аркадьевна, которой, в свою очередь, помыкал Леонид Вадимович, в то время как ими всеми помыкал Вадим.
Лена быстро усвоила, кто был в доме истинным хозяином. Вадим был озорным, чувствительным и безалаберным молодым человеком, студентом юридического факультета местного университета. Скоро Лена начала замечать, что он ей определенно нравится, но упорно гнала от себя эту мысль.
Впрочем, задумываться над этим особо не было возможности – Дина Яковлевна гоняла ее в хвост и в гриву, постоянно выказывая свое недовольство и указывая девушке на ее ошибки, иногда настоящие, а по большей части – мнимые.
Однако и платили Лене хорошо, так что и самой на жизнь хватало, и даже маме она могла помогать – хоть немного, но зато регулярно.
На Новый год Вадим устроил вечеринку – родители его уехали к родственникам в Ленинград, разрешив чаду привести пару-тройку своих университетских друзей. Дина Яковлевна приготовила праздничный обед, накрыла на стол и удалилась к себе домой.
Но гости, заявившиеся вечером, никак не походили на студентов. Это были пьяные молодые люди, все в импортных шмотках и под руку с вульгарными девицами. И было их не пара-тройка, а, наверное, не меньше двух десятков.
Раздался звонок, и Лена открыла дверь новым гостям. На пороге она узрела Азизу. Та, облаченная в роскошную шубку, выглядела потрясающе. Кажется, Лену она не узнала, потому что никак на нее не отреагировала, а только скинула шубку и заметила:
– Такая три тысячи стоит! Если с ней что-то случится, тебе головы не сносить!