Вечные следы

Это письмо Рабданов написал 7 мая в городе Тарсандо. Пора сказать, что Тарсандо (Дар-чжэ-до) носит еще и название Да-цзян-лу. Он находится в области бамбуковых рощ и серебристых фазанов, на главной торговой дороге из Китая в столицу Тибета.

Через Тарсандо протекала река Дар-чу, делившая город на две части.

Путешественники жили в Тарсандо на тибетском постоялом дворе. На оконном стекле этого дома было написано, очевидно, алмазным перстнем по-русски: «Юсупова». Александра Викторовна Потанина много работала здесь, зарисовывая виды Тарсандо и, в частности, дом, в котором обитали члены экспедиции. Потанины и Рабданов хотели идти из Тарсандо к тибетским областям Литан и Батань. Но 8 мая 1893 года А. В. Потанину разбил приступ паралича, и эти намерения пришлось отложить.

В Батань для сбора коллекции был отправлен один из спутников Потаниных — В. А. Кашкаров. Сам Потанин вместе с Буддой Рабдановым посетил владение тибетского князя Чжала (Минчжена) близ Тарсандо и несколько раз прошел по окраине Восточного Тибета.

«…Оказывается, что мы попали теперь в такое ущелье, — жаловался Будда Рабданов в письме к Г. Ц. Цыбикову, — что ни назад, ни вперед и ни в стороны. Кругом снежные горы. Трудно будет нашей больной…»

Рабданов сообщал, что, как только В. А. Кашкаров возвратится из Батаня, вся экспедиция двинется к северо-востоку — на Сумпань. Тем временем, как это выясняется из письма к Цыбикову, сам Рабданов собрался идти в Лхасу. В столицу Тибета его должен был провожать один знающий человек, изучивший местные языки и бывавший до этого в Забайкалье. Но Потанин, как пишет Рабданов, не захотел отпустить своего переводчика в такое долгое и опасное путешествие.

Из письма Будды Рабданова видно, что в 1893 году молодой Гонбочжаб Цыбиков, только что окончивший гимназию в Чите, следил за путешествием Рабданова. Письмо, отправленное из Тарсандо, является ответом на не дошедшее до нас послание Цыбикова.

В конце письма Рабданов советовал своему земляку поступить в университет и просил юношу известить его о своем решении.

…Дальнейшая жизнь экспедиции Потаниных омрачилась тяжким событием. В сентябре 1893 года умерла Александра Викторовна Потанина.

Возвратившись в Агинскую степь, Будда Рабданов поселил в своем доме, в местности Хурай-хилэ близ Могойтуя, участника трех экспедиций Потанина — хара-ёгура Лобсына. Лобсын знал тибетский, монгольский, тюркский и китайский языки. Некоторые из могойтуйских жителей и теперь еще помнят этого почтенного старца по прозвищу «Тангут», одевавшегося на тибетский лад и сохранившего до конца дней своих тибетский выговор. Лобсын умер в Хурай-хилэ незадолго до Октябрьской революции.

История жизни самого Будды Рабданова совершенно не изучена и ждет исследователей.

Есть сведения, что после 1893 года путешественник ездил в Западную Европу, где, выступая в музее Гилэ в Париже, знакомил парижан с обычаями тибетцев, монголов и бурятов.

Современники, знавшие его, передают, что уже после походов с Потаниным Будда Рабданов некоторое время был российским консулом в Тарсандо. Оттуда он часто писал агинским землякам, неизменно жалуясь на тоску по родине. Люди, беседовавшие с ним, свидетельствуют, что Рабданов все же сумел побывать в Центральном Тибете, поскольку часто как очевидец описывал и Лхасу, и холм Потала, и дворец далай-ламы.

Скромный домик Рабданова, затерянный в Агинской степи, был весь завален тибетскими, китайскими и монгольскими книгами, рукописями, предметами искусства, образцами одежды восточных народов. В их числе было огромное собрание редкостных книг «Ганьчжур» и «Даньчжур». Но весь этот домашний музей после смерти исследователя был расхищен. Правда, часть его библиотеки в 1919–1920 годах была, по слухам, взята одним из друзей Рабданова — Иваном Софроновичем, учителем села Бурея, ныне Шилкинского района. Но это свидетельство требует проверки.

Недавно мне прислали фотографию Будды Рабданова и одно из его собственноручных писем из Тарсандо, хранившихся у его родственника Гарма Цыденова в Могойтуе.

Учитель Агинской средней школы Цыбикжаб Балданб (кстати сказать, самостоятельно овладевший тибетским языком) рассказал мне о таком памятном случае.

В 1912 году Ц. Б. Балдано бежал из дому, чтобы поступить учиться. На станции Могойтуй к мальчику подошел невысокого роста, полный пожилой бурят с «китайскими» усами. Ласково расспросив беглеца о том, кто он такой, старик посадил мальчика в вагон и повез «бурятского Ломоносова» в Читу. Пожилой человек оказался Буддой Рабдановым, сделавшим все для того, чтобы подросток был принят в читинскую школу.

Таким был старший товарищ знаменитого тибетолога Г. Ц. Цыбикова, ученый и путешественник Будда Рабданов.

СЕМИРЕЧЕНЕЦ ВЕНИАМИН ЛАДЫГИН

В 1893–1895 годах Всеволод Роборовский, верный ученик и последователь великого путешественника Н. М. Пржевальского, совершил поход для исследования части Восточного Тибета и гор Наньшань в системе Куньлуня. В этой экспедиции участвовал Вениамин Ладыгин (Лодыгин), превосходный ботаник и опытный собиратель коллекции. «Именно Ладыгину русская ботаническая наука обязана обильными, неповторимыми и превосходными коллекциями редкостных растений из Кашгарии, Северного и Восточного Тибета», — писал один из биографов ученого.

Вениамин Федорович Ладыгин занимал должность начальника дунганской школы в Каракунузе, находящемся в пределах нынешнего Курдайского района Джамбулской области. Он в совершенстве знал китайский язык и обычаи народов Китая. Это была одна из причин, по которым на Ладыгина обратил особое внимание и П. К. Козлов, снаряжая в 1899 году экспедицию в пустыню Гоби, область верхнего течения Голубой и Желтой рек, на плоскогорье Тибета.

Ладыгин выехал из Семиречья навстречу П. К. Козлову и нашел экспедицию в Омске, откуда путешественники отправились в Семипалатинск на пароходе «Ольга Карпова». В Усть-Каменогорске и Катон-Карагае Ладыгин закупил верблюдов и припасы для долгого похода.

Летом 1899 года Ладыгин и поручик Казнаков отделились от Козлова и пошли к верховьям реки Кобдо и озеру Даин-нор. Они собрали богатые данные об урянхайцах, как назывались тогда тувинцы. Впоследствии Ладыгин составил этнографический очерк, где, в частности, писал о необходимости сравнения языка урянхов с уйгурским и казахскими языками.

Настал 1900 год, и Вениамин Федорович, присоединившись к основному отряду экспедиции, вскоре увидел исполинский горный вал, ограждавший Тибет с севера, — хребет Бурхан-Будда. В солончаковой впадине Цайдам в мае этого же года был поднят русский флаг над кровлей первой в этих широтах метеорологической станции.

Экспедиция П. К. Козлова выступила из Цайдама и поднялась на высоту в 15 600 футов. Перевал Бурхан-Будда был взят, и путешественники двинулись по угрюмым просторам Тибетского нагорья.

Ладыгин участвовал в съемке озера Алык-нор, охотился на медведей и косматых яков. С горных высот путешественники увидели одну из своих заветных целей — озеро Русское (Орингнор), когда-то открытое Н. М. Пржевальским. Из северного залива этого озера, устремляясь по каменистому ложу, вытекала Хуанхэ, или Желтая река.