Вечные следы
Шрифт:
Славная деятельность Мушкетова началась в 1874 году, когда он приехал в Туркестан. Исследования богатого края в то время только что начинались трудами русских ученых.
В 1874 году Мушкетов появился на крайнем западе Тянь-Шаня, в горах Каратау, богатых каменным углем и свинцовыми рудами. Обследовав Каратау, путешественник устремился на восток.
Поход 1875 года дал замечательные итоги. Мушкетов пересек Александровский хребет, повидал грозную вершину Хан-Тенгри, обошел вокруг лазурного озера Иссык-Куль, побывал в Западном Китае. К северу от озера Сайрам-нор, в горах Куюкты, ученый открыл месторождение графита, запасы которого составляли не менее 70 миллионов пудов. Мушкетов измерил высоту, на которой лежало окруженное суеверными легендами озеро Сайрам-нор.
Марганцевую руду исследователь нашел на реке Каптагай. На берегах реки Каш он изучал мощные залежи гипса толщиною в несколько десятков сажен.
Исследовав кульджинские угольные месторождения, Мушкетов подсчитал, что если ежегодно добывать здесь по 1 миллиону пудов угля, то запасы его будут исчерпаны лишь через три тысячи лет! Он осмотрел также залежи угля на реке Каш, в урочище Караганды и в других местностях по ту сторону Джунгарского Алатау.
Залежи магнитного железняка Мушкетов открыл на высотах в семь тысяч футов. Он исследовал три таких месторождения. В местах каменноугольных пожаров им были найдены сера и нашатырь.
Русский геолог опроверг теорию Гумбольдта о существовании в Центральной Азии вулканов. В европейской науке прочно удерживалось мнение, что действующие вулканы есть и в Восточном Тянь-Шане. «Вулканы» Гумбольдта оказались не чем иным, как подземными пожарами каменного угля, которые, как это выяснил в 1875 году Мушкетов, охватывали угольные пласты в Кульдже, на реке Каш, в Урумчи, Турфане и других местностях.
Фердинанд Столичка, сотрудник Геологической службы в Калькутте, упорно считал, что черные вершины к югу от озера Чатыр-куль на дороге из России в Западный Китай являются потухшими вулканами. Мушкетов во время своего второго путешествия в пределы Западного Китая поднялся на сумрачные чатыр-кульские вершины и доказал, что они не имеют ничего общего с вулканами. Так навсегда была уничтожена легенда об огнедышащих горах Центральной Азии, в частности об — исполинском вулкане Байшань.
Побывав в долинах Западного Китая, подробно исследовав район Кульджи, Мушкетов отправился к южному склону сверкающего льдами Джунгарского Алатау.
Здесь уместно сказать, что путешественник, выяснив историю образования Тянь-Шаня, определил положение его хребтов, разделил на главные горные цепи.
Джунгарский Алатау был самым северным звеном великой цепи Тянь-Шаня. На юго-западе его высился Алтын-Эмельский хребет. Здесь Мушкетов пересек Тянь-Шань. Исследователь был первым геологом, открывшим в Джунгарском Алатау медно-свинцовые руды, каменный уголь, жилы железного блеска в гранитных толщах. Эти открытия Мушкетова впоследствии были подтверждены работами советских геологов, после чего здесь началась добыча полиметаллических руд.
В конце 1875 года неутомимый путешественник приехал в Петербург, и вскоре Географическое общество слушало его доклад. Мушкетов знакомил ученых со своими гениальными воззрениями на геологическую историю Тянь-Шаня. Вслед за тем вышел в свет его «Краткий очерк геологического путешествия по Туркестану в 1875 году с картою Кульджинского района и таблицами». А ученый тем временем уже готовил новый труд — «О вулканах Центральной Азии».
В 1876 году знаменитый геолог поехал на Урал, где занялся изучением золотоносных жил исполинской Кочкарской системы, пронизанной золотом, алмазами и аметистами. (Впоследствии в Кочкаре действовало свыше 400 золотых приисков!)
Но покорителя Тянь-Шаня вновь тянуло в Центральную Азию. В 1877–1878 годах состоялся поединок русского ученого с такими авторитетами, как Гумбольдт, Гордон, Шау и другие. Речь шла о подлинном положении хребтов Памира, Алая и других высочайших гор.
Ущелье и трудный перевал за Маргеланом, долина Кок-су, стены Заалайского хребта… Пройдя этот хребет по ущелью, Мушкетов поднялся на перевал и вскоре оказался на «Крыше мира».
На Памире в первый раз пришлось быть недолго. Исследователь вернулся в Алай и двинулся к озеру Кара-куль. На Памир он вышел вновь у берегов угрюмого озера, лежащего в оправе из ископаемого льда на высоте в 12 400 футов.Через Алай Мушкетов прошел на Ош, откуда направился к Ферганскому хребту и пересек его. Теперь исследователь мог делать выводы о строении Памира и его северной ограды. В Фергане и на Алае он нашел медные руды.
В 1878 году Мушкетов вновь побывал в пределах Западного Китая, перейдя горы за русским укреплением Иркештам, он спустился в долину реки Кызыл-Су (на ее берегах стоит город Кашгар). Затем вернувшись в русские владения, исследователь достиг берегов озера Чатыр-куль, где высились горы южного окончания Ферганского хребта и те самые лжевулканы, о которых сообщал калькуттский геолог Ф. Столичка. В этом походе И. В. Мушкетов провел важные исследования на стыке Алайского и Ферганского хребтов.
Прошел год, и Мушкетов покинул горы, чтобы принять участие и изысканиях Средне-Азиатской железной дороги. Ученый получил возможность исследовать пески Каракумской пустыни и Кызылкум.
Его одинаково увлекли плита из нефрита, которую он видел на гробнице Тамерлана в Самарканде, границы древнего Арало-Каспийского бассейна, летучие пески Туранской низменности, старое русло Амударьи.
Выясняя происхождение величайшего нефритового монолита, он успевал в то же время определить значение эоловых образований или особенности распространения лёсса в Туркестане. Он уже знал, что пустыня Каракумы, или Туркменская впадина, представляет собою «площадь опускания», что хребет Копет-Даг служит мощной природной оградой от наступления песков. Как на раскрытой ладони, он показывал устройство поверхности Закаспийской области или аметистовых кладовых Кочкара. Все это было плодами неустанных наблюдений, накапливания точных сведений и вдохновенного обобщения данных, приобретенных ценою упорного труда, скитаний и лишений.
В 1880 году этот неутомимый человек прошел по склонам исполинского Зеравшанского ледника. Мушкетов сравнивал ледник с огромным стволом, от которого отходят две сверкающие ветви — в сторону Туркестанского и Гиссарского хребтов. Подвергаясь огромной опасности при восхождении на ледник, Мушкетов любовался открытым им громадным водопадом.
В том же году путешественнику была присуждена высшая награда Русского географического общества — Константиновская медаль. В оценке трудов Мушкетова говорилось, что его исследования охватили «почти всю нагорную часть Туркестанского края, начиная с Джунгарского Алатау и Кульджи до Северного Памира, Гиссара и северной границы Афганистана, также большую часть Бухарского ханства и пустынь Каракумы и Кызылкум». Он открывал новые страны и углублялся в их недра.
«Первый геолог» Западной Европы Эдуард Зюсс еще в 1881 году узнал об открытиях русского ученого. Через четыре года в начальном томе своей книги «Лик Земли» он напечатал целиком письмо Мушкетова о строении Тянь-Шаня.
Мушкетов, желая сопоставить Тянь-Шань с Кавказом, в 1881 году поднялся на ледники Казбека и Эльбруса. Он исследовал минеральные источники Пятигорска, тквибульский каменный уголь и столь знаменитый впоследствии чиатурский марганец. На съезде археологов в Тифлисе ученый выступил с докладом о нефрите. Несколько лет спустя он снова вернулся к истории происхождения зеленой плиты на гробнице Тамерлана и доказал, что тот нефрит был привезен с Памира, а не из Кашгара, как думал ранее сам великий знаток горных пород.
В том же году на берегах Волхова он встретился с молодым Обручевым, которому впоследствии было суждено стать одним из знаменитейших ученых-путешественников. Под влиянием героя Тянь-Шаня и Памира слагалась вся деятельность Обручева, Богдановича и других учеников и последователей Мушкетова. Не кто иной, как он, напутствовал их перед первыми походами в горы и пустыни Центральной Азии.
Важным в жизни Мушкетова был 1882 год, когда его избрали старшим геологом первого в России правительственного Геологического комитета.