Вечный бой (Сборник)
Шрифт:
Рассуждая подобным образом, но все еще колеблясь, Модьун спросил:
— Что сказали зувгайты о природе барьера в вашем мозгу?
— Если вы примените силу, чтобы получить запрещенные сведения, это мгновенно убьет меня, — был ответ.
— О!
— Принималось и принимается на веру, — спокойно сказал нунули, — что вы не сделаете ничего, что действительно повредит мне.
— Я думаю, это правда, — неохотно признал Модьун. — Но все же…
Он объяснил, что есть область биологии, изученная человеческими существами в совершенстве.
— То, что мы сделали для животных Земли, — только крошечная
— Я знаком с анатомическими подробностями, о которых вы говорите.
— Хорошо. Однажды на Земле, — продолжал Модьун, — была высказана мысль, что аксон — это просто линия, похожая на телефонный провод, способная передавать электрические импульсы; то же касается и дендритов. Однако обнаружили, что каждая из этих мелких нитей нервного вещества усеяна пятью-десятью тысячами маленьких пятнышек. Последующие опыты показали, что каждое из этих пятнышек имеет свой вход или выход. Итак, представьте себе подлинный человеческий мозг с двенадцатью миллиардами клеток, каждая с нервными окончаниями, имеющими около пяти-десяти тысяч входов и выходов, ни один из которых, очевидно, не используется в непосредственной передаче импульсов мозга.
— Я очень хорошо знаком с этими подробностями, — последовал резкий ответ. — Мы изучали эти специальные входы и выходы, которых не хватает другим расам; это сделало возможным улучшение человеческой породы до уровня, когда каждая личность обладает огромной силой, но не применяет ее против других существ в силу своей жизненной философии — вы помните?
Модьун с грустью вспомнил те времена, когда о человечестве можно было говорить как о расе, но настойчиво продолжал гнуть свою линию.
— В работающем электронном приборе неиспользуемые входы и выходы создают шум. В человеческом мозгу они стали источником беспорядка и неправильных связей. Тем не менее, в свое время обнаружили, что входы принимают все мысли других людей, а выходы передают все биотоки мозга в единое психическое пространство. Моя точка зрения такова: все, что входит и выходит, как бы обременено шумом, и было невозможно отделить информацию от шума до тех пор, пока не была изобретена наша система. Я не вижу ничего неправильного в том, что применение силы ограничивается философией — кроме тех случаев (я начал это понимать), когда ограничение работает на общее саморазрушение. Это означает, что я нахожу себя вправе свободно отдавать необходимые распоряжения. Думаю, что смогу с легкостью помочь вам обойти или аннулировать барьер, запрограммированный внутри вас… — Модьун не закончил предложение. — Ведь в конце концов, — подытожил он, — я всего лишь хочу получить больше информации.
Последовала долгая пауза. Взгляд инопланетянина замер на Модьуне. Наконец нунули сказал:
— Я отвечу почти на любой вопрос, кроме этого. Я не уверен, что ваши знания способны преодолеть созданное членом комитета. Что еще вы хотели бы знать?
— Где находится Зувг?
— Я не знаю. Я никогда не был там. Очевидно, они не допустят к вам того, кому
это известно.Модьуну это показалось честным ответом. Он попросил:
— Тогда расскажите мне, что вы знаете о комитете.
— Это самая совершенная раса в галактике. Те науки, которые они не развивают сами, заимствуются ими у других рас с помощью их метода управления разумом. Они — единственные по-настоящему бессмертные.
Модьун прервал его:
— Вы имеете в виду «живущие дольше всех»? — Он улыбнулся. — В настоящее время человек живет около тридцати пяти сотен земных лет. Возможно, что эволюция в конце концов доведет этот срок до десяти тысяч. Существуют естественные причины, по которым нормальная клетка увядает, что в результате приводит к смерти.
Гладкое загадочное лицо было мягче, чем когда-либо.
— Я повторяю: они по-настоящему бессмертны. Нескольким членам комитета более ста тысяч земных лет. Вы понимаете?
— Но на этой стадии развития галактики такое невозможно, — запротестовал Модьун. — Есть только один способ…
Он забеспокоился.
— Много лет назад мы, люди, решили не идти по такому неестественному пути.
— Вы не хотели идти по нему из-за вашей философии, ведь так?
— В основном, я полагаю, да. Но также и потому…
Модьуна прервали.
— Это и была ваша ошибка, — последовал спокойный ответ. — Природа не беспокоится о том, правильные вы применяете методы или нет. Имеет значение только сам факт. А факт заключается в том, что все они прожили во много раз дольше, чем любой из людей, и вы никогда не были способны на то, чего они достигли.
Существо на матраце оборвало фразу.
— Наверное, теперь вы наконец перестанете задавать дурацкие вопросы, и мы сможем расстаться.
— Да, — сказал Модьун. — Остальное я узнаю, когда побеседую с представителем комитета. Вы можете организовать такую встречу?
— Это невозможно — по причинам, которые я уже объяснил. Они не принимают сообщения. Они только посылают их, причем в форме приказов.
— Если только представится возможность, — сказал Модьун, — вы же знаете, где я.
— Конечно, я знаю, где вы, — гласил произнесенный с удовлетворением ответ, — и куда вы собираетесь.
— Куда же?
— В никуда.
Глава XXII
Все закончилось.
По крайней мере, для людей-животных проблем больше не существовало. Возвращаясь в свою спальню впервые после ареста и суда, они робели и волновались. Но, когда ничего плохого не случилось, а соседи по комнате окружили их и стали хлопать по плечам и жать им руки (были даже аплодисменты) они быстро возобновили свое беззаботное существование.
Все же они, конечно, приобрели суровый опыт. Сила пережитого потрясения обнаружилась после того, как они вернулись в каюту Модьуна. Когда Модьун, закончив принимать ванну, вышел в гостиную, он увидел, что люди-животные разглядывают все вокруг с завистью и удивлением. Они, казалось, забыли те часы, которые провели здесь раньше. Они изучали роскошную обстановку гостиной, разглядывали великолепно оборудованную ванную комнату, громкими восклицаниями выражая свой восторг при каждом новом открытии. Персональная кухня и столовая привели их в окончательное и полное изумление.