Вечный колокол

— Вы меня нашли… — пожал плечами Млад.

— Ты — Ветров? — спросил тот, что сидел на коне.

— Да. У меня пала лошадь верстах в двадцати пяти отсюда.

— А че прятался-то? — удивился второй.

Млад подошел ближе, но на всякий случай спросил, перед тем как отвечать.

— Если вы скажете мне, кто вас послал…

— Нас послали из службы главного дознавателя.

Млад глянул на смотрителя, который отошел на шаг назад и готовился то ли бежать, то ли ударить Млада фонарем по голове.

— Здесь двое преступников. Один из них неделю назад пытался меня убить. Он прячется в конюшне. Возможно, они имеют отношение к вчерашнему убийству гонца из Пскова. Он же был убит неподалеку?

Смотритель попятился при первых его словах и опустил фонарь вниз. Даже после тусклого света свечи за закопченным стеклом темнота на миг показалась непроглядной. И в этот миг легкие ворота конюшни распахнулись, конь под Градятой заржал и попытался стать на дыбы, кони гонцов рванулись в стороны от неожиданности, в темноте тускло мелькнуло широкое сабельное лезвие. Млад не сомневался, что удар обрушится на него, но просчитался — Градята ударил смотрителя в темя, и можно было не сомневаться: это смертельный удар. На землю со звоном разбитого стекла упал фонарь, конь Градяты грудью сбил Млада с ног, треух откатился в сторону, Млад ударился головой, и тут же тяжелое копыто припечатало его плечо к земле. Но умный конь шарахнулся от упавшего человека, Градята, не теряя времени, пришпорил его и понесся вниз во весь опор.

— Стой! — придя в себя от неожиданности, закричал гонец, сидящий на лошади и начал разворачиваться.

Второй от него не отстал, прыгнул в седло и помчался вслед.

— Погодите! — крикнул Млад, приподнимаясь, — погодите же! Он убьет вас!

Если Градята убил своего, только чтоб тот не попал в руки Родомила… Млад не сомневался, что он расправится с двумя гонцами без труда…

— Погодите!

Но те, конечно, его не послушались. Они, наверное, его даже не услышали — от удара об землю раскалывалась голова, и кричал Млад не очень громко. Казалось, плечевой сустав раздавлен в кашу. Млад с трудом сел на снегу, тронул его рукой и попробовал пошевелить плечом — было больно, но, похоже, не так страшно, как представлялось.

Он встал на ноги и подошел к смотрителю — проверить, может быть, тот еще жив? Но, нагнувшись над телом, Млад убедился — нет никакой надежды, сабельный удар раскроил череп чуть не напополам… Он вздохнул, подобрал треух и сел на скамейку возле конюшни, откинувшись на стенку.

Всадники вернулись на удивление быстро, и Млад вздохнул с облегчением, услышав конский топот с озера.

— Ушел! — сплюнул один из них, поднявшись к избушке, — как сквозь землю провалился! Вот только что видели, а потом раз — и нету! Ты-то как? Сильно зашиб?

— Да нет, — Млад пожал плечами.

— Верхом сможешь ехать или сани будем снаряжать?

— Смогу, наверное. Да и домой хочется побыстрей…

Он пожалел об этом через четверть часа: каждый удар копытами по льду отдавался в голове и в плече, измученное тело болталось в седле из стороны в сторону, а ехать предстояло больше трех часов. А стоило перейти на шаг, как Млада тут же одолевал сон.

До дома он добрался ближе к утру, без сил сполз с лошади у крыльца, отдав поводья провожатым, и ввалился в столовую, шатаясь и хватаясь руками за стены.

— Млад Мстиславич! — хором выкрикнули шаманята, вставая с мест.

— Младик! — Дана кинулась ему навстречу, — Младик, где ты был? Почему ты ничего не сказал?

— Я… Я не успел… Я не мог… — жалко промямлил он.

— Что с тобой? Ты замерз? Ты ранен?

— Нет, я просто устал. Очень спать хочу.

— Родомил послал людей тебя искать!

— Они меня нашли, — Млад зевнул и сел на лавку у входа — сил не осталось даже на то, чтоб стоя снять валенки.

— Где ты был? Ты что-нибудь ел?

— Нет. Но я уже не хочу.

— Как это ты не хочешь? — Дана сжала губы, — Добробой, у тебя что-нибудь есть?

— Сейчас! — откликнулся шаманенок, — щи в печке, горячие.

Млад с трудом снял полушубок, стараясь не шевелить правым плечом, и от Даны это не ускользнуло.

— Ты точно не ранен? — спросила она, присев перед ним на корточки.

— Нет, ничего страшного. Просто на меня наступила лошадь… — Млад потрогал плечо рукой.

— Как? Чудушко, ты сам понял, что сказал? — Дана поднялась на ноги, снова сжимая губы, — Как это «наступила»?

— Ну как, как… копытом… Я, правда, очень хочу спать. Мне не надо щей.

— Как лошадь может наступить на плечо? Ты что, лежал на земле?

— Я упал. А она на меня наступила.

— Ты упал с лошади?

— Нет. Верней, да, я сначала упал с лошади. Подо мной упала лошадь. Но это до того. А потом… А потом лошадь… — Млад снова зевнул, — а потом лошадь на меня наехала… и я упал…

— Чудушко мое… — Дана покачала головой, — пойдем спать. За всю мою жизнь мне еще не встречался человек, которому на плечо наступила лошадь.

— Ты просто не видела, как конница врезается в строй копейщиков… — вставил опытный в военном деле Ширяй.

— Родомилу надо сказать… — Млад поднялся и едва не сел обратно, пошатнувшись, — Ширяй, сбегай к Родомилу. Скажи…

— Родомил Малыч без сознания, у него горячка ночью началась. Мы к нему каждые полчаса бегали, — отозвался Ширяй, — к нему сам доктор Велезар приезжал… И завтра еще приедет. Я с ним поговорил, представляешь?

— Хорошо. То есть, ничего хорошего, конечно… — Млад дошел до дверей спальни, — завтра.

— Млад Мстиславич, а щи? — Добробой стоял с горшочком в руках и обиженно смотрел на него.

— Завтра.

9. Коляда

Млад проснулся ближе к полудню и был уверен, что еще спит: из сеней раздавалось отчетливое и громкое блеянье козы. Сначала он не мог встать — все тело ломало, любое движение отзывалось острой болью, плечо распухло и ныло, на затылке прощупывалась огромная шишка, и нестерпимо хотелось есть. Но стоило подняться, умыться и расходиться немного, все оказалось не таким уж страшным.

В тесных сенях действительно стояла коза, загораживая проход.

— Добробой, ты решил обзаводиться хозяйством? — спросил Млад, усаживаясь за стол.

— Не, это Ширяй из Сычевки притащил. Ему на один день дали. Без козы как же колядовать?

— Несчастная скотина…

— Зато у нас молоко козье есть. Хочешь?

— Давай. И щей давай, и каши, — Млад потер руки, — а где Дана Глебовна?

— Она к Родомил Малычу пошла.

Млад потемнел и скрипнул зубами. А заодно вспомнил, какую нес околесицу перед тем, как пойти спать. Есть сразу расхотелось.