Вечный колокол
Шрифт:
Луна вышла из-за туч, когда оба войска остановились на холмах и готовились к нападению на ливонский лагерь, будто боги нарочно осветили им поле битвы. Крепость стояла высоко, очень высоко, и Млад перестал удивляться, почему немцы не захотели ее штурмовать — осадой взять ее было проще. Слева от крепости чернели пожарища посада, вокруг нее, понизу, шли три ряда вражеских укреплений, а перед ними — один из их лагерей: ничем не прикрытый, в низине — очень удобно для удара снаружи.
Настораживала только тишина, обычная зимняя тишина: никто не протрубил тревогу. Словно лагерь внизу вымер, и, если бы не горящие костры и далекое ржание коней, можно было
Млад оглянулся и махнул студентам рукой, призывая взглянуть на залитый лунным светом восток:
— Там — вся Русь, — сказал он, — мы в самой западной ее точке, отсюда она начинается.
Неожиданно из передних рядов, стоящих на склоне холма, к студентам двинулась дружина князя. Ополчение заволновалось: все, наверное, знали, что конница должна ударить по лагерю противника, в то время, пока пеший строй прорывает вражеские укрепления. На соседнем холме князь Тальгерт сделал то же самое — его дружина, обходя ополчение, двигалась назад.
— Что случилось? — спросил Тихомиров, когда с ним поравнялись ратники.
— Князь велел прикрыть вас. Не знаю, что на него нашло, — ответил кто-то, — может, ждет чего-то. И князь Тальгерт, смотри-ка, его послушал!
— А ты попробуй его сейчас не послушать! — сказал другой дружинник, — Мне привиделось, будто это Борис вернулся.
— Тишина — вот он и ждет окружения, — вздохнул Тихомиров и всмотрелся в лес, покрывающий холмы с южной стороны, — конницы там нет, и то хорошо. Но она из-за крепости за четверть часа сюда доберется.
Он махнул рукой, собирая сотников, чтоб не кричать.
— Не сходите с холма, пока не начнется отступление. Снизу им будет тяжелей вас брать. На конных не лезьте — дружина разберется. Впереди изборян пойдет их пешая дружина, ваша задача — прикрыть их движение с юга, а не прокладывать им путь к Пскову, даже если нас возьмут в кольцо. И… нас действительно ведут боги… Это наша земля… Сколько бы их ни было — это наша земля.
Млад едва успел вернуться к своей сотне, когда над холмами взревели трубы, объявляя о начале наступления. Передовые ряды и псковичей, и новгородцев побежали с холма вниз, и почти одновременно громыхнул взрыв под стеной крепости, образуя широкий пролом: через минуту оттуда высыпала изборская дружина, нанося удар по укреплениям врага изнутри.
Их ждали. Лагерь оказался пуст, зато из-за валов навстречу ополчению поднялись тысячи кнехтов — их плоские черные шлемы с широкими полями матово блестели под луной, длинные пики торчали далеко вперед непреодолимым заслоном, и узкие лезвия тонкими лунными лучами прорезали черноту над разрытой землей. Стрелы взлетели над головами нападавших и обрушились на врага — кнехты легкая добыча для лучников.
На башне грохнули пушки, и, словно эхо, с севера и с юга им ответили пушки врага — их было много больше, чугунные ядра полетели в плотный строй новгородцев, сминая его: крики долетели до вершины холма, и университет ахнул единым вздохом.
— Сомкнуть ряды! — хрипло гаркнул Тихомиров, — не туда смотрите, щенки!
Млад повернул голову и едва не попятился: из леса в низине, с южной стороны холма, выкатывался полк ландскнехтов: широкой полосой, не торопясь, уминая глубокий снег — они не тратили зря силы. Гребни на шлемах отливали синевой, выпуклые на груди, начищенные кирасы блистали в темноте, словно зеркала. Если бы они знали, на кого идут, они бы не так осторожничали! Ландскнехты — опытные наемники, прошедшие
не одну битву, сильные и безжалостные — против мальчиков…— Сомкнуть ряды! — снова крикнул Тихомиров, — на исходную!
Млад окинул взглядом долину — ландскнехты шли и справа, и слева, забирая новгородцев в полукольцо, и князь уже отдал приказ лучникам повернуть в их сторону, но сильные русские стрелы не пробивали ни прямоугольных щитов, ни кирас.
— Давайте, ребята… — кивнул Млад своим, — становитесь, становитесь… Ничего не бойтесь…
— Да мы не боимся, Млад Мстиславич, — как-то неуверенно ответил ему десятник, стоявший по левую руку, — ты назад отходи, как положено.
— Да какой там «назад»… — сплюнул Млад, опускаясь на одно колено в переднем ряду, — хоть кого-то из вас прикрою…
Десятник пожал плечами и последовал его примеру, выставляя перед собой щит и вытаскивая из-за спины топор. И вскоре студенческое войско полукругом выстроило заслон из щитов, из-за плеч переднего ряда наружу вылезли копья, острые, как плавники ерша. Только пики ландскнехтов были длинней новгородских копий…
— Не старайтесь сразу разбить им щиты, бейте сперва по древкам, — крикнул Млад переднему ряду, обнажившему топоры.
Княжеская дружина дождалась, когда ландскнехты ступят на склон холма, и ударила в правую оконечность боевого порядка, не давая немцам сомкнуть окружения. Раздалась лающая команда на чужом языке, и тот полк, что шел на студентов, перестроился в считанные секунды: вперед вышли наемники, вооруженные ручницами — Млад в первый раз в жизни увидел ручные пищали, он только слышал о них: говорили, что пули могут пробить любой доспех и даже щит. Вспыхнули огоньки, и вслед за ними сухо захлопали пороховые заряды — немцы целились в задние ряды княжеской конницы. Но, похоже, силу ручниц рассказчики изрядно преувеличили: три или четыре коня, с жалобным ржанием, опрокинулись, и конница продолжала наступление.
Сзади стрелкам передали заряженные пищали и забрали порожние — наверное, и самострелы могли стрелять чаще.
— Млад Мстиславич, что это? — спросил кто-то сзади.
— Ручницы. Как пушки, только маленькие, — по привычке ответил он, сглотнув слюну — на этот раз дула пищалей повернулись в сторону строя студентов, — щитами прикройтесь!
— Щиты поднимите! — крикнул Тихомиров сзади, — быстро!
Огоньки пробежали по ряду стрелков и снова раздались сухие хлопки — Младу показалось, что в щит ударило копье, толкнув его назад. Истошный тонкий крик за спиной заглушил стоны и вопли раненых, Млад оглянулся: по снегу, схватившись руками за окровавленное лицо, катался парень с первой ступени. Студенты в испуге отпрыгнули в стороны, кто-то хотел ему помочь, кто-то зажал руками уши, кто-то просто тупо таращился на раненого. Ряды студентов пошатнулись — они никогда не видели, как их товарищи падают в бою.
— Куда! Сомкнуть ряды! — перекрикивая раненых, заорал Тихомиров, — сомкнуть ряды, щенки!
Никто его не слушал, а ландскнехты, словно ожидая от противника замешательства, пошли в наступление, бегом поднимаясь на холм.
— Сомкнуть ряды! — кричал Тихомиров, и ему вторили профессора-сотники.
Млад поднялся на ноги — если бы он стоял сзади, то уже смог бы что-то сделать. Теперь же от раненого его отделял не строй — толпа, расставившая копья во все стороны.
— На меня смотрите! — крикнул он, поднимая правую руку с мечом, — по местам! Вы еще минуту назад ничего не боялись! По местам! Быстрей, ребята! Сомкнуть ряды! Копья вперед! Ну же! Быстрей! Давайте!