Вечный попадос

Гость сидит по правую руку от хозяина, развалившись на стуле. Это кудрявый блондин лет тридцати с пушистыми бакенбардами. Одет в серый клетчатый костюм и смотрит так, будто делает всем здесь огромное одолжение.

Маруся старомодно кланяется и куда-то убегает.

Дядя хмурится при виде моих кед и футболки, но возмущаться не решается. Напротив, его лоб немедленно разглаживается, а рот старательно кривится в дружелюбной улыбке:

— А вот и Олежек пришёл! Садись сюда, — указывает на стул слева от себя. Ого, вот это прогресс в отношении! Я-то думал, он ещё неделю будет зыркать недоверчиво.

— Доброе утро всем, — крайне любезно здороваюсь я и спешу принять щедрое предложение. Потому что яичница манит!

Саша приветственно кивает, гость смотрит оценивающе и с гаденькой такой насмешкой. Но если он таким образом надеется испортить мне аппетит, то это он зря. После Блока 13 я слона готов сожрать!

Не раздумывая и не медля, принимаюсь за еду. Я ж сюда не болтать пришёл! В отличие от БП.

— Олежек будет представлять наш дом на турнире, — приторно-любезно просвещает гостя старикан. Так и хочется спросить: кто ты, и куда дел прежнего злыдня? — Он у нас очень способный, минимум на третье место претендует.

Поразительно, как с недавних пор в меня верят в этом доме! Саша, правда, подозрительно закашлялась, но на неё никто не обратил внимания. Яичницы, к слову, ей не досталось, только какая-то зелень с парой помидоров.

— Правда способный? — без особого интереса тянет мужик, но взглядом меня так и буравит. Глаза у него светло-голубые, почти белые. На фоне радужек зрачки выглядят чёрными провалами. Брр, жутковато.

— Стараюсь помаленьку, — скромно отвечаю я. Во-первых, спорить с БП — себе дороже. Во-вторых, да, я — способный.

Больше со мной никто не разговаривает, поэтому я могу спокойно поесть и послушать болтовню БП с гостем.

Выясняется, что мужика зовут Виктор Алексеевич Романовский и он принадлежит к какому-то суперкрутому дому в Симулякре. А Борис Петрович так и жаждет впихнуть в этот дом кого-нибудь вроде меня. Интересно только, с какой целью. Почему-то кажется, что она мне совсем не понравится.

— А что это Сашенька у нас ничего не кушает? — вдруг громко интересуется Романовский. — Не выспалась?

Вместо ответа Саша опускает голову к тарелке.

— Хватит с неё, — безжалостно рубит дед. — И так скоро ни в одно платье не влезет. Свадебное расшивать придётся.

Романовский хохочет, будто старикан выдал смешную шутку. Хотя, может, тут такое принято, кто их знает, этих иномирцев. Ожидаю, что острая на язык девушка что-нибудь на это ответит, но она просто молчит и ковыряется вилкой в своём салате.

— Ну что же вы, Борис Петрович! Хорошего человека должно быть много! — продолжает угорать Романовский.

— Так то хорошего, Виктор Алексеевич, — в тон отвечает БП и мгновенно серьёзнеет, откладывая столовые приборы. — А теперь извольте-ка в мой кабинет. И свадьбу обсудим, и остальное. Кофе туда подадут.

— А вы, мальки, доедайте пока, — это он уже нам.

Как же здорово, БП, что вы распорядились! Иначе я бы даже не догадался!

На стол рядом с моей тарелкой ложится чёрный прямоугольник визитки. Романовский смотрит оценивающе, как биолог на труп лягушки.

— Ну что, «способный», — он так выделяет голосом это слово, что сразу ясно, какого мнения он о моих способностях. — Будет какой результат — пиши, обсудим. ВладеМиру победители нужны. И только они.

— А можно всех посмотреть? — без задней мысли ляпаю я. Очень уж этот придурок меня бесит.

— В каком смысле? — опешивает Романовский.

Я откидываюсь на спинку стула:

— Ну как же! Победители всем нужны, не «ВладеМиром» единым, как говорится. И что это за имя такое странное? Может, Владимир?

Саша закашливается, БП нервно хихикает:

— Виктор Алексеевич, он шутит. Такой весельчак иной раз бывает — обхохочешься, — и грозит мне скрюченным пальцем.

Романовский смотрит на меня, как сытый кот на обнаглевшую мышь:

— ВладеМир — это Владеющие Миром, величайший дом в Симулякре. Чтобы этого не знать, надо быть полным кретином.

Да там в кого ни плюнь, каждый считает свою халупку величайшей. А пальцем ткнёшь… Вижу, как за спиной Романовского БП строит мне страшные рожи и проглатываю уже готовые сорваться с губ слова. Таких вольностей он мне точно не простит. А ведь у меня только жизнь налаживаться начала…

Подскакиваю с места и хлопаю себя по лбу:

— А, точно! Прощения прошу, запамятовал! Я тут недавно головой ударился, вот память до конца и не вернулась. Конечно, я вам напишу, о чём речь! Как только, так сразу…

Романовский явно не верит моему раскаянию, однако считает разборки с мелочью вроде меня ниже своего достоинства. Наконец они с БП уходят, а я падаю обратно на стул.

— Тебе жить надоело? — спрашивает Саша, которая мигом взбодрилась, стоило нам остаться вдвоём. — Он же близкий родственник императора!

— Романова? — машинально уточняю я.

— Емельянова! — шёпотом возмущается Саша. — Романовы четыреста лет назад бунт подняли, там весь род под корень вырезали! Ты вообще что ли — такое болтать?

Мысленно делаю себе пометку почитать что-нибудь по истории. А то и правда можно в какую-нибудь неприятность угодить.

— А ты, я смотрю, болтать только со мной горазда. С другими сидишь, молчишь в тряпочку.

Щёки Саши предательски розовеют.

— Много ты понимаешь, умник! — шипит она. — Отец его несколько лет обхаживал. Он — ни в какую. А полгода назад вдруг взял и согласился.

— На что согласился?

— Замуж меня взять, на что же ещё!

— И ты — согласилась?

Она смотрит на меня так, будто я сморозил несусветную глупость:

— Мне сказали — я пошла. Семья должна быть в приоритете.

Ну и порядки тут у них! Средневековье какое-то. Впрочем, мне-то что, у меня своих дел по горло.

— Ладно, понял, совет вам да любовь, все дела, — встаю со своего места. — Спасибо за еду и компанию, пойду я что ли.

Саша кивает, с омерзением глядя на свой салат. Ну а что ты хотела, императорскому родственнику надо соответствовать. Вон у него какие бакенбарды. Почти такие же большие, как самомнение.