Вечный путь

Через тридцать минут, где-то в районе Таганки, из пелены дождя выступила темная фигура с поднятой кверху рукой. Килар включил указатель поворота и прижался к обочине. Он знал, кто через секунду залезет к нему в машину, осыпая на коврик под сидением гроздья холодных брызг с мокрого дождевика.

Владимир Благовещенский, пятидесяти двух летний учитель средней школы, заглянул в кабину, смахивая воду с неестественно постаревшего лица.

— Впустите?

— Залезайте.

Благовещенский устроился внутри, разместив между коленями длинный брезентовый чехол на молнии. Алексей помнил, что хранилось внутри. Все это он уже пережил однажды. Учитель скинул с плеча кожаный подсумок и положил под ноги.

— Куда едим? — Глаза воспаленные. Лицо осунулось и пожелтело. Казалось, он не спал двое или трое суток подряд.

— Ко мне на дачу, в Залесское, — Странник вырулил на соседнюю полосу, — Может скажете, что вам известно? Мы ведь теперь в одной лодке?

— Я знаю, что вы в беде и вам требуется моя помощь, — уклончиво ответил Благовещенский, — По-моему, более чем убедительная причина для порядочного человека. Давайте не будем возвращаться к этой теме. Впереди трудная ночь.

Странник равнодушно кивнул, не поворачивая головы.

— Знаете, Алексей, а вы изменились, — Благовещенский пристально изучил лицо Странника, как будто собирался написать по памяти его портрет, — Вы стали другим, это заметно. У вас такой глубокий взгляд. Вы словно повзрослели и, как бы сказать... стали тверже, что ли. — Учитель отвернулся к окну и произнес очередную странную фразу, — Теперь вы больше похожи на него.

— У вас есть какая-то тайна? — спросил Килар.

— Тайна, — повторил Благовещенский, — Мне пятьдесят два, молодой человек. Позади большая половина жизни. Хочется напоследок совершить что-то важное, что-то значимое. У каждого из нас в жизни есть своя тайна. У одних — это любовь, у других — подлость, а у третьих... У третьих это смерть.

«Смерть» — пронеслось в голове Странника.

У третьих это смерть.

Автомобильные фары продолжали резать дождливую мглу.

Знакомый запах — первое, что почувствовал Килар, когда остановил машину на подъездной дороге перед дачными участками. Аромат вольера или клетки с бешеными собаками: давно нечищеной, заблеванной, перепачканной мочой, кровью и пеной. Похоже эта звериная вонь будет преследовать его до последнего вздоха. Килар собрался с мыслями и пересилил страх. Отступать поздно. Он сам сжег за собой мосты.

Дождь сочился из низких туч. Капли влаги стекали по стволам деревьев и хлюпали о сырой полог опавшей листвы. В подлеске стоял серый промозглый туман. Вдалеке мерцали два тусклых огонька на противоположном краю застройки. Метрах в двухстах от машины светился оранжевый квадрат в окне дома Пантелеева. Никаких подозрительных звуков. Только монотонный шум дождя и удары капель о землю.

— Тихо, — прошептал Килар, — Нехорошая тишина.

— Здесь нет тишины, — отозвался Благовещенский, — Тишина подразумевает покой, а этим местом завладело безумие.

Странник обернулся к нему:

— Что вы намерены делать?

— Собрать ружье и осмотреть западный край леса. А вам, я думаю, не мешало бы заглянуть вон в тот дом. Свет горит, значит там кто-то есть. Надо посмотреть, все ли с ними в порядке и предупредить на всякий случай.

Благовещенский расстегнул чехол, вытащил наружу изящное ложе охотничьего ружья ИЖ-27 из лакированного орехового дерева и черный, промасленный блок из двух спаянных вместе стволов. УСМ с двойным спуском. Серьезный калибр, позволяющий стрелять «волчьей» картечью. На крупную дичь.

— Не знал, что вы охотник.

— Я не охотился уже лет пятнадцать.

— Никогда не поздно тряхнуть стариной?

— Если добыча подходящая.

— Мой дом, следующий за первым участком. Двухэтажный. Щитовой, — объяснял Килар, вылезая наружу. — Почему бы вам не пройтись по опушке в ту сторону? Если ничего не произойдет — встретимся возле дома. Тогда и решим, что делать дальше.

Килар поднял воротник. Дождевая вода просочилась под куртку и потекла по спине.

— Одну минуту, — Благовещенский высунулся из кабины, — Кого мы можем здесь встретить? Мне кажется это тот самый вопрос, который мне следовало бы задать в первую очередь.

«Думаю, вы итак знаете».

Странник кивнул.

— Агрессивное существо похожее на животное. Но оно опаснее любого хищника. Оно прячется и нападает внезапно. Не знаю, как оно выглядит. Думаю, нечто среднее между зверем и насекомым. Это монстр, мутант, но внутри него сидит человек... но этот человек... он изменился... что с вами?

С Благовещенским происходило нечто страшное. Глаза расширились и превратились в мутные полупрозрачные сферы, похожие на стеклянные шары астрологов. В них не хотелось заглядывать. Руки учителя затряслись, на лбу выступила испарина.

— Владимир, вам плохо? — Килар не на шутку перепугался. Что если Благовещенского хватит удар? К такому он не готов.

— Ничего, — прошептал учитель мертвенным голосом. За секунду он словно пережил яростную схватку с самим собой. — Я думаю вы правы. Это существо опаснее любого хищника. Но ведь оно здесь не одно?

— Откуда вы... — Странник осекся. Сейчас это не имеет значения. Откуда Благовещенскому все известно? У Странника были некоторые подозрения на этот счет, но все они казались малоубедительными.

— Здесь еще можно встретить высокого худого старика в лохмотьях и широкополой шляпе. Нищего, — сказал он, — Этот скользкий тип за главного во всем этом деле. По крайней мере мне так кажется. Я встретил его сегодня днем. Его сила, как мне представляется, не в клыках или бицепсах. Он тщедушен, весь в язвах и зубы у него растут через один. Но у него есть иная сила. Как бы сказать — внутренняя. Что-то похожее на электростатический заряд, как у некоторых разновидностей скатов.

— Вы имеете в виду ментальную силу?

Килар обдумал слово и согласился.

— Я плохо знаком с этими терминами, но думаю вы правы.

— Хорошо. Буду иметь в виду.

— Мы должны испортить ему партию. Он играет краплеными картами, я в этом убежден. Осталось только поймать его за руку. У нас должно получится.

Благовещенский усмехнулся. Куда подевались паника и смятение, отразившиеся в его глазах всего минуту назад? Их как будто никогда не было. Учитель полностью владел собой, и Килар позавидовал его хладнокровию.